RU  UA  EN

Четвер, 28 березня
  • НБУ:USD 38.90
  • НБУ:EUR 42.05
НБУ:USD  38.90
Політика

Допомогти Збройним Силам України! Посилання для переказів

​Возможно ли мирное урегулирование конфликта на Донбассе

Фото: УНИАН

Дипломатические усилия по организации переговоров с участием Украины, РФ, ФРГ и Франции на высшем уровне, которые должны были состояться в Астане 15 января, пока безрезультатны, а берлинскую встречу на уровне министров иностранных дел упомянутых стран вообще можно считать дипломатическим провалом. Почему после четырех месяцев перемирия, которые предоставляли шанс для мирного урегулирования кризиса на востоке Украины, сегодня снова гибнут украинские граждане? Существует ли возможность достижения дипломатического урегулирования конфликта, анализировали эксперты Международного центра перспективных исследований.

Глухой тупик

Договоренностей в Минске 5 и 19 сентября 2014 года удалось достичь, поскольку на тот момент это соответствовало интересам вовлеченных в конфликт сторон. Украина пыталась выиграть время, чтобы восстановить боеспособность и перегруппировать вооруженные силы (ВС) Украины после поражений под Иловайском и Новоазовском, а также обеспечить бесперебойные поставки российского газа в осенне-зимний период. Российская Федерация стремилась избежать нового раунда санкций США и ЕС после массированной контратаки ВС РФ 19 августа – 5 сентября, предпринятой для предотвращения разгрома незаконных вооруженных формирований «ДНР» / «ЛНР». А США и ФРГ стремились обеспечить прекращение огня и перевести конфликт в переговорные рамки.

Однако, учитывая неопровержимые доказательства ответственности РФ за сбитый самолет МН17, участие и ключевую роль российских военных и спецслужб в развертывании террора на востоке Украины, постоянное провоцированное Российской Федерацией напряжение в отношениях с Западом, ЕС и США все же расширили санкции против России в нефтегазовом, финансовом и оборонном секторах. В ответ РФ отказалась выполнять два ключевых пункта минских соглашений: ВС РФ не были выведены с оккупированных территорий Донбасса, а украинско-российская граница так и не была восстановлена.

Важная часть минских соглашений, которая до сих пор официально не обнародована, но существование которой неоднократно публично и непублично подтверждали и российские, и европейские дипломаты, так называемое «тайное приложение», которое касалось ряда концептуально важных вопросов, в частности проекта границ территорий с особым статусом, предельных сроков проведения местных выборов на территории «ДНР» / «ЛНР» в период с 19.10 по 03.11, которые смогли бы легитимизировать ситуацию на Донбассе и т. д.

16 октября 2014 года президент Украины Петр Порошенко подписал закон «Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей», который, однако, не полностью соответствовал данному приложению. Учитывая это, уже в середине октября стало понятно, что выполнить полностью минские договоренности сторонам не удастся.

Первой попыткой ревизии минских соглашений был саммит в Милане 17 октября 2014 года. Переговорные позиции Украины и ЕС оставались неизменными. К ним добавилось стремление зафиксировать гарантии бесперебойных поставок российского газа в осенне-зимний период 2014/15 года. Зато президент РФ В. Путин стремился зафиксировать пути осуществления ряда важных пунктов своей повестки дня. Речь идет о достаточно широком перечне вопросов: от соблюдения прописанных в секретном приложении сроков выборов в органы местного самоуправления (т. е. легализации незаконных вооруженных формирований А. Захарченка и И. Плотницкого) и сохранения Донбасса в составе федеративной Украины по проекту Конституционного соглашения В. Медведчука, до разблокирования Еврокомиссией стратегически важных для РФ проектов (например, размораживание строительства «Южного потока»).

Относительного прогресса удалось достичь только в вопросе поставок российского газа в страны ЕС и Украину осенью-зимой 2014/15. Остальные пункты повестки дня президента РФ не были выполнены. В ответ Россия проигнорировала исполнение двух ключевых пунктов минских соглашений, указанных выше. Владимира Путина не устраивает отвод регулярных воинских частей РФ и восстановление границы, ведь это приведет к деградации и распаду «ДНР» / «ЛНР» под давлением внутренних социально-экономических проблем, а также к свержению их номинальных лидеров в результате конфликтов между полевыми командирами. По этой причине, начиная с 24 октября 2014 года, наблюдается постоянное увеличение численности ВС РФ на оккупированных территориях. Данные Совета национальной безопасности и обороны (СНБО) Украины свидетельствуют, что по состоянию на середину января 2015 года контингент ВС РФ составляет более 9 тыс. чел., а общая численность незаконных вооруженных формирований «ДНР» / «ЛНР» – 38 тыс. чел. Очевидно, что российских войск недостаточно для широкомасштабного наступления, однако достаточно для попыток навести хоть какой-нибудь порядок на контролируемых сепаратистами территориях.

Кроме того, закон Украины «Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» не полностью соответствует положению проекта конституционной реформы В. Медведчука, имеет ограниченный срок действия на три года, не предусматривает федерализацию Украины и откладывает выборы на оккупированных территориях на более поздний срок. Стороны зашли в тупик, поскольку любые попытки ввести элементы федерализации через Верховную раду непременно приведут к внутриполитическому кризису, более опасному для украинского руководства, чем возобновление войны на востоке Украины, которая, к тому же, иногда довольно удобная для объяснения отсутствия реформ и для мобилизации западной финансовой поддержки.

Для разблокирования переговорного процесса П. Порошенко с 27 октября начал проталкивать идею урегулирования вопроса статуса «ДНР» / «ЛНР» через введение свободной экономической зоны, которая, фактически, получала бы собственную таможенную границу и администрацию, хотя и продолжала бы оставаться под украинским суверенитетом. Однако этой достаточно удачной идеи оказалось недостаточно.

Не углубляясь в детали, следует также отметить, что В. Путин рассматривает конфликт с Украиной прежде всего в глобальном контексте противостояния с США и НАТО. Поэтому отсутствие со стороны Запада каких-либо уступок в собственной повестке дня отношений с РФ, усиление давления из-за снижения цены на нефть и болезненные, хоть и не смертельные санкции, укрепление позиций Запада в Сирии, на Ближнем Востоке, тупик в переговорах России и США по разоружению, неоднократные протокольные проявления неприязни по отношению лично к В. Путину заставляли его принимать решение о дальнейшей тактике на востоке Украины: уступки и постепенное замораживание конфликта или повышение ставок и обострение противостояния.

Диспозиция сторон

В настоящее время стороны занимают следующие позиции. РФ по-прежнему настаивает на проведении конституционной реформы и федерализации Украины и стремится к легализации контингента ВС РФ на Донбассе в виде миротворцев. Для давления на своих визави используется ситуативная эскалация военных действий, поддержка террористического подполья в Харькове, Одессе, Херсоне, газовый и долговой шантаж (отказ от услуг «Укртрансгаза», предъявление к оплате долговых обязательств украинского правительства на сумму $ 3 млрд). Готовность Кремля к компромиссам пока не наблюдается.

Для П. Порошенко и западных партнеров принципиальными остаются согласованные ранее позиции о прекращении огня, отвод российских войск и незаконных вооруженных формирований и восстановление границы. При этом украинская сторона демонстрирует готовность к таким компромиссам, как создание СЭЗ на территории «ДНР» / «ЛНР», продление действия закона «Об особом порядке местного самоуправления...», готовность государственных энергогенерирующих компаний «Укринтерэнерго» и «Центрэнерго» закупать местный уголь, обеспечивать электро- и водоснабжение Крыма и поставки продовольствия в период штормов в Керченском проливе. РФ и Украина даже подписали контракт по транзиту российской электроэнергии в Крым. Однако, с точки зрения Кремля, этих уступок с украинской стороны недостаточно.

ЕС также готов к компромиссам в виде смягчения санкций в случае, если Россия будет выполнять минские договоренности, откажется от газового шантажа Украины и ЕС, а также воздержится от давления относительно необходимости внесения поправок в соглашение об ассоциации Украина-ЕС (предложения верховного комиссара ЕС Ф. Могерини от 12.01.2015). В ЕС усиливаются антисанкционные настроения, ряд пророссийских и не только стран откровенно раздражены собственными финансово-экономическими потерями из-за санкций.

Еще большими являются опасения, что кризис в Украине может разрушить такой удобный мир, в котором оказались ЕС и США после окончания холодной войны. Хотя Запад признает, что Россия бросила вызов не Украине, а Западу, однако и в ЕС, и в США предпочитают обсуждать урегулирование кризиса в Украине, а не глубинные причины собственного конфликта с РФ, которые ведут к началу 1990-х годов. Именно поэтому любые попытки обсуждения не кризиса в Украине, а кризиса нынешней европейской архитектуры безопасности и сотрудничества, воспринимаются больно и решительно отвергаются западными дипломатами и политиками.

В то же время эскалация напряжения на Донбассе заставляет ЕС реагировать и давать ответ новому российскому вызову. Большинство стран ЕС и чиновники европейских институтов пытаются балансировать между необходимостью давить на РФ, но при этом не переходить «красную линию», после которой ухудшение отношений может стать необратимым и привести уже к прямым вызовам в сфере безопасности и угрозам самим странам ЕС и НАТО. Поэтому, в свойственной европейским процессам манере принятия решений, угрозы усиления санкций ЕС в ядерном секторе и в сфере финансовых расчетов (блокировка доступа к системе SWIFT) провозглашены лишь в резолюции Европарламента от 15.01.2015, которая, однако, не имеет никакой юридически обязывающей силы.

Настанет ли Астана?

Сделать сейчас четкий прогноз развития переговорного процесса невозможно, однако тенденции скорее негативные, чем позитивные. В течение четырех месяцев стороны шли только на незначительные уступки, поэтому параметры для принципиального компромисса пока определить сложно. Альтернатив для дальнейшего развития ситуации несколько: от обострения конфликта с широкомасштабной военной операцией до медленно тлеющего военного конфликта или его постепенного замораживания.

Траекторию дальнейшего развития ситуации должна определить встреча на высшем уровне, для проведения которой было предложено столицу Казахстана. Однако перспективы встречи остаются непонятными, а сам нормандский формат встречи в Астане без участия США не способен решить накопившиеся глобальные противоречия и урегулировать глубинные причины конфликта. В администрации Б. Обамы в настоящее время отсутствует стратегическое видение новой архитектуры международной безопасности. Нынешний американский президент выглядит как наименее адекватная среди американского политикума фигура для решительных действий по урегулированию конфликта с РФ.

Вероятно, участие США в конфликте в ближайшее время ограничится значительной финансовой и незначительной военной помощью Украине, политическим и дипломатическим давлением на Кремль, поддержкой единства позиции ключевых западных игроков по российско-украинскому конфликту. Исключительно важная роль США в поддержке падения цены на нефть пока приносит больше вреда РФ, чем санкции или политическое давление.

Эскалация конфликта в начале января глубоко возмутила канцлера Германии А. Меркель, которая остается основным европейским партнером для П. Порошенко и по урегулированию конфликта, и в контактах с российским руководством. В телефонной беседе с президентом В. Путиным 9 января она так и не получила четкого ответа на вопрос о сроках вывода ВС РФ с оккупированных территорий Донбасса, в результате чего категорически отказалась лететь в Астану. Учитывая такую личную позицию Меркель и ее роль в процессе принятия решений внутри ЕС, сторонники пророссийской позиции внутри Евросоюза сейчас ослаблены и не будут слишком активно проталкивать постепенное размораживание отношений с РФ.

Выборы в Греции несколько усилили пророссийский фланг в ЕС, однако качественно не изменили расстановку сил. Поэтому санкции хоть и вряд ли будут радикально усилены, однако не будут отменяться. Тем более что теракты в Волновахе 13.01.2015 и в Мариуполе 24.01.2015 сделали невозможным реализацию проекта Ф. Могерини, который предусматривал частичное снятие санкций с РФ в обмен на уступки по украинскому вопросу.

Для французского руководства украинский кризис становится менее приоритетным в связи с собственными вызовами безопасности внутри страны. Среди французских дипломатов усиливаются скептические настроения относительно способности Украины провести реформы и быть надежным партнером для ЕС. На данный момент еще нет критической массы для пересмотра позиции Франции по санкциям в отношении РФ и путей урегулирования кризиса на востоке страны, но и желания усиливать давление на РФ или искать инновационные способы урегулирования конфликта Запад – РФ там также не наблюдается.

Между тем, по данным украинских СМИ, в течение последних недель В. Путин предложил Киеву вместо минских договоренностей новый, откорректированный пакет предложений, который предусматривал: а) радикальную децентрализацию украинского государства (похожий на проект конституционной реформы, которую предлагает И. Юхновский, и которая предусматривает создание верхней палаты парламента с политическим представительством в ней регионов); б) особый статус «ДНР» / «ЛНР», то есть фактически независимость местной власти от Киева, выборность руководителей новообразований на местах, бюджетную и национально-культурную автономию, право на осуществление самостоятельной внешнеэкономической (в т. ч. «интеграционной») политики; в) военно-политический нейтралитет Украины.

Все эти пункты предлагалось закрепить в новой редакции Конституции Украины. Однако П. Порошенко сначала непублично, а затем через СМИ в поздравлении ко Дню соборности отверг предложение Путина. Почему президент Украины не согласился на новые условия? Во-первых, П. Порошенко, вероятно, понимает, что сконцентрированных на оккупированном Донбассе сил и средств ВС РФ и НВФ «ДНР» – «ЛНР» пока недостаточно для широкомасштабного наступления вглубь территории Украины. Тем более для создания сухопутного сообщения РФ с Крымом. Во-вторых, под такую конституционную реформу в нынешней Верховной раде нет не только конституционного, но даже простого большинства. Последнюю еще можно было собрать в прошлом парламентском созыве, специально для этого Медведчук и разрабатывал свой проект Конституционного соглашения. Для его принятия необходимо было, и это ключевой момент, не 300, а 226 депутатских голосов. Желающих подписаться под проектом И. Юхновского в нынешнем парламенте будет не более 100 человек. Поэтому максимум, что президент Украины может предложить своему российскому визави – это пролонгация так и не отмененного временного закона «Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» от 16.09.2014. Впрочем, это предложение соответствует лишь второму пункту из нового пакета идей Путина и поэтому не удовлетворяет всех требований Москвы.

Украинская же дипломатия и дальше надеется на американо-еэсовское давление на РФ с требованием выполнить минские договоренности. МИД Украины до сих пор так и не смогло предложить какие-либо инновационные подходы ни в стратегии, ни в тактике мирного урегулирования, оставаясь в хвосте инициатив и шагов других игроков. Провал встречи министров иностранных дел «нормандской четверки» в Берлине 21.01 стал дополнительным тому свидетельством, а комическая история с предвзятым отношением немецкого пограничника к П. Климкину в пункте пересечения границы – «логическим» завершением этих переговоров.

В условиях переговорного тупика и сложной внутриэкономической ситуации потери для РФ опасны. Поэтому, в присущих для Москвы манерах, РФ попыталась разблокировать ситуацию и принудить стороны к переговорам силой – с помощью нового витка эскалации военного противостояния на Донбассе и повышения ставок в торгах с Киевом путем постоянного увеличения территориальных претензий.

Вероятно, в ходе военных маневров РФ рассчитывает нанести сокрушительный удар ВСУ, который сломает ход переговоров так же, как августовское поражение под Иловайском. Наиболее вероятные цели для атаки ВС РФ и НЗФ «ДНР» – «ЛНР» – это критические индустриальные и транспортные узлы: а) Мариуполь, об угрозе которой в комментарии российскому изданию «Коммерсант» от 20.01.2015 открыто заявил консультант В. Медведчука М. Погребинский; б) Дебальцево, через железнодорожный узел которого Украина перевозит уголь из оккупированных территорий.

«Грады» вместо дипломатов

Таким образом, по состоянию на конец января 2015 года дипломатию заменили пушки и системы залпового огня. Возможности для мирного решения конфликта уменьшаются не только из-за неготовности Запада предоставить адекватный ответ российской агрессии или из-за отсутствия инновационных идей по мирному урегулированию, но и учитывая ухудшение прямой коммуникации между Украиной и РФ. Минские договоренности продемонстрировали, что достижение принципиального прогресса в мирном урегулировании возможно лишь тогда, когда есть прямой контакт и взаимопонимание между Путиным и Порошенко. Запад здесь является в большей мере средством давления или прикрытия для провозглашения или легитимизации договоренностей, чем реальным игроком в ходе прямых украино-российских контактов.

Как известно, кроме официальных каналов переговоров (трехсторонняя контактная группа), между Киевом и Москвой до недавнего времени функционировали каналы неформальной челночной дипломатии с участием В. Суркова и В. Медведчука, а также Б. Ложкина и Р. Демченко. Кроме вышеназванных лиц существовали также несколько других альтернативных каналов общения, однако именно упомянутые лица зачастую выполняли ту или иную важную роль в общении Киева и Москвы. Однако, похоже, что по состоянию на 28.01.2015 между Киевом и Москвой были приостановлены как официальные, так и неофициальные каналы коммуникации.

Украинский министр иностранных дел П. Климкин сегодня вызывает уже нескрываемое раздражение в МИД РФ, сходное с тем, как полгода назад воспринимался А. Дещица. Так, 26.01.2015 русское государственное информационное агентство ИТАР-ТАСС распространило со ссылкой на источник в МИД РФ обширный комментарий по работе украинского внешнеполитического ведомства, в котором, в частности, говорится о том, что недавние высказывания П. Климкина «не имеют ничего общего с дипломатией». Российских партнеров откровенно раздражают его неконкретные рассуждения на общие темы и неспособность вести прагматичный и детальный диалог.

Вместе с тем не наблюдается и активных контактов по линии В. Суркова или В. Медведчука, как и активных контактов по линии Р. Демченко или Б. Ложкина. Именно Р. Демченко играл ключевую роль в разработке минских договоренностей, его прагматический подход импонирует переговорщикам, он положительно воспринимается как в западных столицах, так и в Москве. Вместе с тем по неизвестным сейчас причинам он отдален от переговорного процесса; по некоторым сообщениям Р. Демченко отказался участвовать в очередном раунде консультаций 26.01.2015 совместно с В. Медведчуком.

Таким образом, на сегодняшний день украино-российские переговоры лишены не только взаимоприемлемой содержательной концепции урегулирования или действенного механизма решения существующих межгосударственных противоречий, но и канала эффективной коммуникации, с помощью которого этот механизм можно было бы создать. Поэтому краткосрочный прогноз развития событий на ближайшие недели – наращивание напряжения по всему спектру украино-российских отношений с новыми рецидивами торговой, газовой, угольной, кредитной и гибридной войны.

Есть ли выход?

Набор предлагаемых на этом фоне дипломатических инициатив мизерный. Серия терактов в Донецкой области стала полной неожиданностью для Евросоюза. Киев оказался гораздо лучше подготовленным в военном плане к эскалации напряжения и началу агрессивных военных действий, чем это было в августе прошлого года, однако никаких дипломатических заготовок для продвижения мирного урегулирования кризиса не наблюдается. США и европейские столицы не имеют четкого плана дальнейших действий по вопросу украино-российского кризиса и вынуждены рассуждать над дилеммой: как поступиться принципами и выстоять перед российским вызовом с одной стороны, а с другой – как сохранить удобную для них существующую европейскую архитектуру безопасности и сотрудничества, наказать российского агрессора и не войти в прямой военный конфликт с ним. Наличие (или отсутствие) такого плана станет понятным не ранее саммита глав государств и правительств стран-членов ЕС 12.02.2015, однако уже сейчас можно сделать вывод о неготовности и нежелании Запада согласиться на содержательный пересмотр постбиполярной Европы или совершить радикальные шаги по предоставлению военной помощи Украине и наказанию России за агрессию.

Среди публично озвученных дипломатических вариантов выхода из конфликта внимания заслуживают два: «дейтонская» концепция российских политологов Е. Минченко и Ф. Лукьянова и предложение президента Парламентской ассамблеи ОБСЕ И. Канерва о введении международного миротворческого контингента в зону боевых действий.

«Кремлевский Дейтон-2» является исключительно опасной концепцией, продолжением кремлевских усилий превращения Украины в государство-неудачника и обеспечение его международным протекторатом. Она, ожидаемо, предусматривает федерализацию Украины по итогам переговоров в формате «5+2» (США – РФ – ФРГ – Франция – Украина + «ДНР» – «ЛНР») и отказ от всего минского пакета. Предлагается создание в Украине аморфной и в перспективе институционально недееспособной федерации вроде Боснии и Герцеговины и введение миротворческого контингента, большинство в котором будут составлять представители ВС РФ. При этом США, аналогично роли России в Дейтоне, будет играть роль статиста, легитимируя своим присутствием весь проект.

Это нежелательный для Украины и практически неосуществимый в нынешних условиях сценарий. У него были бы перспективы только при условии полномасштабной дестабилизации Украины и российской агрессии на пространстве от Одессы до Харькова.

Так же маловероятный в нынешней ситуации и сценарий введения в регионе боевых действий международного миротворческого контингента под эгидой одной из международных организаций коллективной безопасности. Введение международного миротворческого контингента позволило бы заморозить конфликт и предоставило бы время, как для разработки новой концепции мирного урегулирования, так и для проведения реформ в Украине. Однако в ходе реализации такого сценария перед Украиной и РФ неизбежно встанет вопрос выбора такой организации, под мандат которой будет сформирован международный миротворческий контингент. Список небольшой: ООН, ОБСЕ и СНГ. Две последние организации, учитывая ключевое влияние в них РФ, для Украины являются нежелательными. При выборе мандата ООН будет реализован нейтральный по Украине сценарий, однако маловероятно, что РФ в нынешних условиях согласится на такой сценарий.

В соответствии со ст. 39 Устава ООН, Совет Безопасности определяет существование любой угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии и делает рекомендации или решает о том, какие меры следует ввести для поддержания или восстановления международного мира и безопасности. Ст. 43 определено, в частности, что все члены для того, чтобы внести вклад в дело поддержания мира и безопасности, обязуются предоставить в распоряжение Совета Безопасности необходимые для поддержания международного мира и безопасности вооруженные силы.

На практике же порядок развертывания миротворческой миссии ООН предусматривает ряд консультаций при участии заинтересованных сторон ООН, представителей правительства принимающей стороны и участников конфликта на местах, способных предоставить военный и полицейский контингент государств, региональных и межправительственных организаций. Затем должна быть соответствующая резолюция Совета Безопасности по определению мандата и масштабов операции, поставленных задач. Бюджет и ресурсы операции утверждает Генеральная Ассамблея. Решение о введении миротворческого контингента потребует девяти голосов членов Совета, включая пять от постоянных членов (Китай, РФ, Великобритания, США и Франция), поэтому возможность принятия такого решения, по крайней мере, в ближайшее время, минимальная.

Если все же представить, что соответствующее решение будет принято и в Украине начнет деятельность миротворческая миссия ООН – это не избавит от необходимости продолжения политического диалога сторон конфликта, поскольку именно политические договоренности и их выполнение будут основой для установления мира. Без этой важной составляющей эти миссии могут оказаться долговременными и малоэффективными, которыми были, в частности, миссия ООН в Грузии (1993-2009), силы ООН по охране в бывшей Югославии (1992-1995) и т. д.

Все другие идеи, которые сейчас предлагаются государственными или негосударственными игроками, скорее напоминают «список пожеланий», чем реалистичные концепции урегулирования. Подходы вроде «Россия должна прекратить агрессию и вывести войска...» не предлагают никакого механизма учета интересов инициатора конфликта – России, а, следовательно, не будут ею восприняты или выполнены без прямого военного поражения. В кратковременной перспективе нет оснований прогнозировать прямое военное поражение России или внутренний кризис, который изнутри разрушит РФ, поэтому подобные подходы будут вести лишь к очередной эскалации конфликта, и, следовательно – к очередным человеческим жертвам и страданиям. Жертвам и страданиям не на территории России, не на территории ЕС или США, а на территории нашей страны. Поэтому для Украины альтернативы мирному дипломатическому выходу из кризиса на протяжении ближайших месяцев нет.

Комплексность конфликта

Нынешний кризис, который можно назвать и украинским, и российским, и европейским, и даже общемировым или геополитическим, нужно рассматривать комплексно. Он стал результатом стечения в одной точке и в одно время трех разноуровневых конфликтов: геополитического (глобального), российско-украинского (регионального) и собственно внутриукраинского (локального). При этом конфликты высшего уровня влияют на развертывание конфликтов низшего уровня и наоборот, а одни и те же актеры могут выступать на разных уровнях в разных ролях. Ограниченное или одностороннее понимание сути конфликта приводит к тому, что предлагаемые пути его урегулирования не дают ожидаемых результатов.

На глобальном уровне это конфликт между ведущими игроками на международной арене, прежде всего, между Россией и Западом (под термином «Запад» мы понимаем США, ЕС, НАТО и других игроков, которые придерживаются общих с ними норм поведения на международной арене, таких, например, как Япония или Австралия). Предпосылки конфликта обусловлены ошибками в процессе создания и развития европейской и североатлантической архитектуры безопасности и сотрудничества в начале 1990-х годов, ложными параметрами привлечения стран постсоветского пространства к европейской и евроатлантической интеграции. Нарушение ведущими игроками на мировой арене норм международного права и применение двойных стандартов (от иракской авантюры до провозглашения независимости Косово) ослабили моральный авторитет Запада, создали ряд прецедентов нарушения международного права. Косовский прецедент стал бомбой замедленного действия, отказ от предоставления Украине и Грузии плана действий по вступлению в НАТО развязали руки российскому империализму, а аннексия Крыма привела к окончательному разрушению постбиполярной системы международных отношений, которая существовала последние два десятилетия.

Процесс распада постбиполярной системы будет продолжаться и должен закончиться фиксацией нового мирового правопорядка и обновлением ключевых международных институтов.

Сейчас ведущие актеры только начинают осознавать крах постбиполярной системы международных отношений и искать возможные новые варианты мировой архитектуры безопасности. Задачей Украины на этом уровне является разработка новой внешней политики, которая бы учитывала принципы будущей системы международных отношений, а также выработка конкретных предложений на переговорах относительно нового формата мироустройства. Украина, которая в силу обстоятельств стала ключевым катализатором разрушения существующей международной системы безопасности и сотрудничества, должна не только выступать объектом договоренностей, фокусируя свою внешнюю политику на таких производных вопросах как линия разграничения конфликта или статус конфликтных зон. Для сохранения своей субъектности в международных отношениях Украина должна инициировать процесс пересмотра основ европейской и североатлантической архитектуры безопасности и сотрудничества, обновления международных институтов, предлагать и продвигать собственное видение места России и других стран постсоветского пространства в европейских и международных структурах, способы решения глобального и двустороннего конфликта с Россией, как и определение собственного места в новом миропорядке.

На региональном уровне мы имеем дело прежде всего с двусторонним конфликтом между Россией и Украиной, который вызван эрозией постсоветской системы отношений в регионе и желанием России восстановить «историческую справедливость», вернуть свои позиции в регионе, который она считает своей сферой влияния, а также обеспечить себе достойное место в мировой и европейской архитектуре безопасности и сотрудничества. Катализатором конфликта стала повторная (после Оранжевой революции) победа проевропейских сил в Украине и ее попытка окончательно оторваться от евроазиатского интеграционного проекта России.

Россия рассматривает Украину в первую очередь как предмет своего влияния и ключевую составляющую постсоветских интеграционных процессов. Учитывая это, евроинтеграционные намерения Украины возможны лишь при условии ее внутренней прочности, способности выдержать давление РФ, или внутренней слабости России, ее неспособности внедрить свою имперскую политику силовыми методами. Ослабление Украины и усиления России за последнее десятилетие сделали евроинтеграцию Украины заложником российского империализма, а коррумпированность украинского политикума, гетерогенность украинского общества, слабость военных структур и структур безопасности позволяли российской политической элите считать Украину преодоленным препятствием на пути к Евразийскому союзу.

Комплексность украинско-российских связей, взаимозависимость украинской и российской экономик, военно-промышленное сотрудничество, энергетический фактор, фактор Крыма, психологическая зависимость российской политической элиты от украинского вопроса и ряд других составляющих сделали невозможным быстрое и упрощенное решение этого уровня конфликта. Следует также учитывать более широкий региональный контекст, прецедентный характер российско-украинского урегулирования для всего постсоветского пространства, связанное с усилением евроинтеграционных векторов в странах бывшего Советского Союза. От российско-украинского урегулирования и способа примирения зависит мир, стабильность и благосостояние не только обеих стран, но и других стран региона Восточной Европы, Южного Кавказа и Центральной Азии. Поэтому Украина должна предлагать концепции регулирования не краткосрочных последствий кризиса, а глубинных ее причин.

Мы должны предоставить России и международном сообществу действительно инновационные концептуальные предложения касательно украинско-российских отношений в сфере безопасности, экономических отношений, урегулирования проблемы Севастополя и базирования ЧФ РФ, статуса нынешних конфликтных зон. Международный опыт позволяет составить пакет таких идей и предложений, которые должны быть усилены комплексом радикальных санкций в отношении РФ, если она откажется от их рассмотрения или продолжит эскалацию насилия.

Однако уже само такое предложение позволит изменить дух и атмосферу отношений, превратить «спираль конфронтации» на «спираль примирения». Это не уменьшает значимость усиления собственной безопасности и обороноспособности, а наоборот, основывается на непременной и безусловной необходимости создания мощной армии и структур безопасности.

На локальном (внутриукраинском) уровне мы имеем дело с конфликтом между закрытыми политическими и экономическими общественными институтами и новым гражданским обществом, которого не устраивала олигархическая латиноамериканско-постсоветская модель построения государства и общественно-экономических отношений. Этот конфликт в Украине обостряется ввиду гетерогенного характера украинского общества и недальновидной практики использования региональных, культурных, культурно-конфессиональных и других разногласий политическими элитами в достижении собственных краткосрочных преимуществ. Для отстаивания своих политических позиций и возможностей бесконтрольного обогащения за счет рентной экономики политические элиты спекулируют на исторических, языковых, религиозных, культурных, экономических и других различиях регионов страны. Вместо объединения различных регионов общим видением будущего политические элиты увеличивали электоральные предпочтения и собственный политический капитал путем расшатывания маятника культурно-исторических различий между регионами.

Этот процесс продолжался в течение всего времени независимости страны и способствовал ослаблению культуры диалога внутри страны и культивированию политики, при которой «победитель получает все». При этом каждый последующий политический цикл увеличивал амплитуду маятника, что в результате из-за ослабленных государственных институтов привело к дезинтеграции страны и вооруженного противостояния на Донбассе. При этом конфликтный потенциал, который может быть активизирован в определенный момент, существует и в ряде других регионов Украины.

Для урегулирования конфликта на этом уровне необходимо проведение общенационального диалога и выработки национальной политики единства, которая была бы призвана объединить разные регионы Украины общим видением будущего развития государства и предотвратить возникновение в будущем новых векторов дезинтеграции.

Учитывая огромный объем проблем в политической, экономической, энергетической, социальной и других сферах, а также в сфере безопасности, общество и политические элиты не могут позволить себе потратить десятилетия для обсуждения отдельных исторических перипетий или доведения другой стороне собственной правоты, учитывая ту или иную аргументационную базу. Национальный диалог в украинском случае необходимо провести крайне быстро, сосредотачиваясь в первую очередь на тех вопросах общественной повестки дня, которые объединяют разные регионы или слои населения. Вопросы, которые вызывают раздражение или неприятие в больших общественных группах, должны быть обсуждены, но в случае отсутствия быстрых перспектив достижения консенсуса, они должны быть отложены для обсуждения на будущее или переданы на уровень регионов или общин, где они не будут вызывать серьезных противоречий или конфликтов. Украинский национальный диалог должен базироваться не только на культуре обсуждения и консенсусе, но и на уважении к другой точке зрения, способности согласиться с тем, чтобы общество объединилось на основе принципа «низкого общего знаменателя». Иными словами, украинский национальный диалог должен определить направленный в будущее общий для подавляющего большинства граждан Украины порядок принципов, идей, целей и задач, на основе которого будет построено государство, комфортное для совместного проживания всем ее гражданам.

Мирный диалог вместо военного конфликта

Таким образом, преодоление нынешней разноуровневой и многомерной кризисной ситуации возможно с позиций трехуровневой инициативы:

а) решение глобального конфликта путем заключения нового панъевропейского договора о коллективной безопасности и сотрудничества с участием всех европейских стран, США и Канады вместо де-факто дезавуированного Россией Хельсинкского Заключительного акта 1975 года. Международное сообщество должно предложить России четкое и конкретное решение: Россия имеет право на полноценное участие во всех европейских структурах безопасности и сотрудничества, которые могут быть реформированы для этого; Россия может получить уже в ближайшее время безвизовый режим, зону свободной торговли с ЕС и т. д. при условии немедленного прекращения войны, вывода войск, восстановления целостности и суверенитета Украины в течение конкретного периода времени. В случае отказа международное сообщество введет полную экономическую, политическую, финансовую изоляцию РФ, приостановит членство РФ в международных организациях и др. В случае согласия будут не только сохранены тысячи человеческих жизней, но и будет открыта качественно новая страница в европейской и мировой истории. Однако в случае отказа финансовая и экономическая изоляция приведут к быстрому коллапсу в РФ и позволят силовым методом вернуть агрессора к уважению международного права;

б) построение региональной системы безопасности с предоставлением Украине жестких гарантий соблюдения ее суверенитета и территориальной целостности и постепенным урегулированием проблемы оккупированных территорий Крыма и Донбасса;

в) инициирование широкого внутриукраинского национального диалога на уровне представителей гражданского общества, экспертного сообщества и политиков на тему конституционной реформы и широкого списка реформ и изменений в Украине, реинтеграции страны, согласования «проекта будущего», который будет привлекательным для всех граждан страны и позволит устранить центробежные и дезинтеграционные тенденции.

Вариантами политического решения проблемы Донбасса и Крыма могут быть:

возвращение Крыма в украинскую юрисдикцию с сохранением за ним статуса особой таможенной и административной территории «порто-франко» по принципу «одно государство – две системы» аналогично статусу Гонконга в составе КНР, возобновление аренды Севастополя Россией сроком на 50 или 99 лет;

введение максимальной децентрализации регионов, предоставление местным органам власти на Донбассе функций и полномочий по аналогии с Северной Ирландией в составе Соединенного Королевства, в частности «двойной идентичности», то есть право граждан свободно избирать гражданство и при этом не иметь ограничений в правах на уровне регионального самоуправления, максимальное делегирование на уровень регионов всего кроме внешней политики, национальной безопасности и денежного обращения и т. д.

Такой подход и предложения могут дать новое дыхание процессу мирного урегулирования, вернуть стороны конфликта за стол переговоров, изменить динамику усиления напряжения на процесс сотрудничества и урегулирования. Это наиболее благоприятный для Украины сценарий, который не только спасет человеческие жизни, но и позволит начать новый этап объединения европейского континента на основе принципов европейской интеграции.

Версія для друку
Знайшли помилку - видiлiть та натиснiть Ctrl+Enter

Читайте також

Концтабір на окупованих територіях, що означатимуть для України вибори Путіна

Путін фальсифікував результати виборів 2024 року, щоб показати підтримку, зокрема й на окупованих територіях України

РДК у бороду, ЛСР у ребро: головні цілі Путіна на "виборах"

Кремль хоче намалювати підтримку Путіну на захоплених територіях України, щоб легітимізувати їхню окупацію

Людина, яка змогла: чому Залужному вдалося звільнитися з військової служби

Обставини визнання Валерія Залужного непридатним для несення військової служби викликали питання у суспільстві