Санкции против России очень ощутимы, но, к сожалению, еще не смертельны,— Рефат Чубаров

Минюст России включил Меджлис крымскотатарского народа в перечень экстремистских организаций, запретив его деятельность на территории оккупированного Крыма. Председатель Меджлиса крымских татар РЕФАТ ЧУБАРОВ в первой части интервью "Апострофу" рассказал о том, почему до сих пор не говорил с президентом Петром Порошенко о новых репрессиях со стороны Кремля против крымскотатарского народа, об исламских странах, подыгрывающих РФ на международной арене, и о тех, кто может помочь защитить права человека на оккупированном полуострове.

— Недавно министерство юстиции России включило Меджлис крымскотатарского народа в перечень экстремистских организаций. Что вы намерены делать и поддерживаете ли вы идею Меджлиса в изгнании?

— Основные направления деятельности Меджлиса крымскотатарского народа мы уже давно реализуем с материковой части Украины. Здесь, в Киеве, есть представительство Меджлиса, мы также открыли представительство в Херсоне, поскольку в этой области компактно живут крымские татары, и она прилегает непосредственно к Крыму. Восемь членов Меджлиса уже не могут въехать на территорию временно оккупированного Крыма, и в Киеве осуществляется наша основная деятельность, прежде всего международная. Но теперь очевидно, что многое зависит от того, какие последствия будет иметь это решение для членов Меджлиса, которые остаются в Крыму, а также то, какие еще решения будут приниматься так называемым российским судом.

В любом случае можно запретить нечто, в данном случае, орган, Меджлис, но я себе представить не могу, как они могут запретить поведение людей, которые понимают свою ответственность, свой долг перед своим народом. Разумеется, очень многие привычные нам формы деятельности в Крыму теперь невозможны, но люди все равно будут общаться, поддерживать друг друга. Запрет Меджлиса крымскотатарского народа никак не может запретить людям оставаться такими, какими они есть сегодня, речь в первую очередь и о членах Меджлиса.

— Вы заявляли, что президент Украины после запрета Меджлиса обязан обратиться к Генсеку ООН, к руководству Европарламента и Совета Европы, потребовать создать Совбез ООН, исполнительные органы ЕС. Вам удалось пообщаться с Петром Порошенко по этому вопросу? Каких еще действий вы ждете от руководства Украины?

— Мне не удалось пообщаться с президентом Украины, но, честно говоря, последнюю неделю я был за пределами страны, у нас была рабочая поездка в Литву (где проводилось заседание Исполнительного совета Всемирного конгресса крымских татар, — "Апостроф"), потом в Стамбул (на сессию Организации исламского сотрудничества, — "Апостроф"), и в ходе этих поездок мы встречались с президентами других стран. Но я надеюсь, в ближайшие дни встреча с президентом Украины состоится. Наше видение остается прежним: Украина и президент от имени Украины должны призвать Совет Безопасности Объединённых Наций, другие международные организации, в частности, Европарламент, Совет Европы как можно быстрее обсудить вопросы с положением коренного народа Крыма в связи с запретом его национального института — Меджлиса крымскотатарского народа.

— У вас не было даже телефонного разговора с президентом Украины по этому поводу, я правильно понимаю?

— Публичная реакция Президента была изложена в одной из социальных сетей, по-моему, в Twitter, а также излагалась в ходе его общения со СМИ. Было заявление Министерства иностранных дел Украины о циничности такого подхода оккупационной власти. Но ни телефонного разговора, ни встречи с Президентом Украины в связи с эскалацией репрессий российской оккупационной власти в отношении Меджлиса у меня не было. Как это ни удивительно, для обсуждения вопросов упреждения новой волны репрессий против крымскотатарского народа для меня как Председателя Меджлиса крымскотатарского народа более доступными оказались президенты и премьер-министры других государств, в частности, Литвы и Турции.

— Уже не первый год мы видим, что международные организации и их заявления России не особо интересны. Есть ли смысл в очередных заявлениях, которые также будут проигнорированы?

— Действительно, ни одно, даже самое резкое по содержанию заявление, не может немедленно дать ожидаемого нами эффекта, но международная политика выстраивается таким образом, когда каждое заявление — словно кирпичик, и в результате появляется нужная конструкция. В данном случае за заявлениями прослеживается позиция стран-участниц тех или иных международных организаций, а за заявлениями следуют действия более практического характера, в частности, санкции. Действующие санкции в отношении России для нее очень ощутимы, но, к сожалению, еще не смертельны, чтобы заставить ее возвратиться в рамки международного права.

— Чем еще может грозить этот запрет крымским татарам, которые проживают на полуострове?

— Тут надо исходить из некоторых явных действий и намерений, которые Россия демонстрирует миру последние два года. Мы увидели, что современная Россия способна напасть на своего соседа, присвоить часть его территории, невзирая на то, что она грубо попирает массу международных договоров и норм. Это первое. Второе: мы увидели, что Россия ради удовлетворения своих интересов готова максимально пренебречь двусторонними договорами, это очень важная сфера, ведь она дает гарантии и сближает государства. Третье: Россия пытается заставить своими действиями весь мир не просто считаться с ней, это желание само по себе понятно, к этому стремится любое государство, но она хочет, чтобы считались с будущим видением мира, которое она предлагает, то есть, с диктатом. Если в такой ситуации Россия пренебрегает всем и вся, можно только предположить, как она поведет себя, когда речь пойдет об интересах людей, которые отнесены к категории нелояльных.

Запрет Меджлиса может иметь очень большие последствия, я сегодня не могу предположить, насколько далеко зайдут российские власти в этом направлении. Завтра они вполне могут объявить экстремистами не только сегодняшних членов Меджлиса, но и местных и региональных меджлисов, а в них — более 2,5 тыс человек. Они могут объявить экстремистами тех, кто был в составе Меджлиса вчера, десять лет назад. Россия будет брутально нарушать международные нормы, в том числе, в сфере прав человека и по отношению к крымским татарам ровно настолько, насколько она будет оценивать беспомощность международных институтов. Если завтра Путин будет исходить из того, что его дальнейшие действия по дискриминации и репрессиям и крымских татар, и людей других национальностей будут ограничиваться со стороны других государств очередными только лишь заявлениями, то глава Кремля на это пойдет.

— Вам не кажется, что в этом есть какая-то обреченность? Получается, остается сидеть и ждать, когда за тобой придут, а прийти ведь могут в любой момент. Может быть, от этих людей, от их деятельности было бы больше пользы, если бы они выехали из Крыма? Не думаете ли вы о том, что придется в какой-то момент срочно кого-то эвакуировать из-за угрозы их жизни?

— Главным лозунгом и главным призывом крымских татар является осознание того, что при любых обстоятельствах они должны оставаться жить на своей земле. Этим чувством – ни при каких обстоятельствах не покидать свою землю — руководствуется практически каждый крымский татарин, оно является следствием депортации 18 мая 1944 года и десятилетий тяжелейшей борьбы за возвращение на свою Родину.

И только те люди, над которыми нависла непосредственная физическая угроза, вправе принимать в отношении себя те или иные решения. Я знаю, что очень многие члены Меджлиса, которые находятся на полуострове, исходят из того, что какие бы ни были обстоятельства, они должны оставаться в Крыму, потому что на них смотрят все остальные люди. Это не есть обреченность, это есть высокая степень осознания своей роли и своей ответственности.

— Обсуждали ли вы запрет Меджлиса на очередной сессии Организации исламского сотрудничества (ОИС), которая состоялась на прошлой неделе? Как реагировали участники сессии, возможно, были какие-то конструктивные предложения, как помочь крымским татарам?

— Нет, крымскотатарская проблема не стояла отдельным вопросом на саммите глав исламских государств, который состоялся 14-15 апреля в Стамбуле, но участниками этого саммита была принята Стамбульская декларация, где есть в числе прочих пункт о необходимости уделить внимание положению крымских татар как одного из мусульманских сообществ Европы. Более конкретные формулировки, четко характеризующие сегодняшнюю ситуацию в Крыму и сам факт оккупации Крыма, были выписаны в декларацию, но не прошли. Дело в том, что Организация исламского сотрудничества принимает свои решения полным консенсусом, в нашем случае две страны выступили против использования таких терминов, как "оккупированная Россией территория Крыма", "незаконная аннексия", "репрессии в отношении крымских мусульман". Этими странами стали Иран и Египет. Они подыграли в этой части России, хотя она в ОИС не состоит, а является лишь наблюдателем, поскольку в России проживает 20 млн мусульман. Так что в декларации есть рекомендация Генеральному секретарю ОИС продумать вопрос мониторинга положения крымских татар. Мы считаем, что в ближайшее время ОИС могла бы направить группу экспертов по правам человека в Крым с согласия украинского государства, как того требует законодательство Украины о временно оккупированных территориях. Затем этот отчет можно вынести на обсуждение на очередных саммитах или форумах, рассмотреть на Совете министров иностранных дел стран-членов ОИС.

— Вы полагаете, Россия пустит эту группу в Крым?

— Скорее всего, пустит. Но попытается максимально повлиять на их выводы, начиная от составления своего сценария их пребывания на полуострове и заканчивая какими-то иными, скрытыми механизмами влияния. До сих пор во временно оккупированном Крыму побывали всего три миссии. Первая — когда осенью 2014 года в Крым приехал комиссар Совета Европы по правам человека господин Нилс Муйжниекс. Он въезжал в Крым с согласия Украины через Москву. Его отчет крайне не понравился Москве, после чего Россия стала открыто игнорировать эту институцию Совета Европы. Правда, участие делегации РФ в Совете Европы сейчас приостановлено, но их чиновники работают во всех структурах Совета Европы и демонстрируют свое неприятие деятельности комиссара Муйжниекса, считая, что он предвзято подошел к ситуации в Крыму.

Вторая миссия была на полуострове в конце апреля-начале мая 2015 года, это была независимая турецкая делегация, состоявшая из профессоров-экспертов в области прав человека, отставных дипломатов. Украина также давала согласие на их визит. Я думаю, что Россия ожидала, что турецкая сторона, исходя из очень дружелюбных на то время отношений между двумя странами, просто составит рапорт, который удовлетворит Москву. Но отчет турецкой делегации вызвал ярость в Москве, и господин Лавров (министр иностранных дел РФ Сергей Лавров, — "Апостроф") даже публично заявил, что турецкая сторона не захотела видеть множества позитивных моментов и остановилась на "некоторых негативах" (ситуации в Крыму).

В этом году в Крыму побывал господин Жерар Штурман, специальный представитель генерального секретаря Совета Европы по правам человека в Крыму. Его отчет не удовлетворяет ни российскую оккупационную власть, ни Украину, ни Меджлис крымскотатарского народа. Его желание оставить двери открытыми для следующих поездок привело к тому, что в наиболее существенных моментах он сделал очевидно неправильные выводы, скажем, написал, что российские власти де-факто не осуществляют системную репрессию в отношении крымскотатарского народа, а дискриминируются только те общественные и гражданские активисты, которые являются оппозиционными по отношению к оккупационной власти. Это настолько абсурдное утверждение, когда каждый день происходят облавы, обыски в домах крымских татар, задерживают десятки людей, кого-то оставляют за решеткой, кого-то отпускают, кто-то пропадает. И говорить о том, что это не носит системный характер в отношении крымских татар, конечно, совершенно неправильно.

Вторую часть интервью с Рефатом Чубаровым читайте на "Апострофе" в ближайшие дни