В пятницу отмечался Международный день театра. В столице он прошел без специальных торжеств, так что театры постарались устроить себе праздник самостоятельно. Украинские сценографы напомнили о себе выставкой «Авто/Портрет» в Институте проблем современного искусства. «Слеш» в названии мероприятия означает попытку авторов выставки нащупать точку, за которой разъединенное общество могло бы найти общий язык. Сценографы демонстрируют, что помимо боли и страха людей способен объединить, например, секс...
«Слеш», надвое перерезающий слово, вынесенное в название выставки «Авто/Портрет», конечно, возник не случайно и явно несет концептуальную нагрузку. Объясняя свой замысел, кураторы проекта вспоминают фразу из старой песни рок-музыканта Петра Мамонова, герой которой мечтает о том, чтобы кто-то имплантировал в его тело видеокамеру и смог увидеть богатство его внутренней жизни. Наверное, такое желание в минуты одиночества хоть раз в жизни испытывал каждый из нас. И пускай мы, в общем-то, обычно, переоцениваем сложность своего внутреннего устройства, оно все-таки, согласитесь, уникально. Иное дело, что об этой уникальности зачастую даже очень близким нам людям не дано узнать. По сути, мы остаемся автономными, закрытыми системами, копилками невостребованного опыта, прекрасными ларцами невыявленных чувств, спрятанной от чужих глаз сценой, на которой день ото дня разыгрываем свой личный театр ‒ жестокие драмы, жалкие фарсы или возвышенные мистерии, никому, кроме нас самих, неизвестные и ненужные.
В этом смысле художники, наверное, самые счастливые люди, утверждают авторы выставки. Ведь само призвание артиста состоит в том, чтобы делать зримым невидимое ‒ транслировать вовне свой внутренний мир, придавая глубоко интимному публичный характер. Так что любой художественный жест априори является автопортретом. Впрочем, при всей нашей индивидуальной неповторимости, в каждом из нас, безусловно, существуют зоны тождественности с окружающими нас людьми, их вечными переживаниями и текущими проблемами. Здесь-то, считают кураторы, и возникает любопытный момент ‒ выявляя себя, художник одновременно невольно свидетельствует за кого-то иного.
Собственно, попробовать локализовать эту точку пересечения, место, где личностное резонирует с массовым, а частное отзывается в общем, и постарались участники выставки. Ее идея, увы, приобрела сегодня особую актуальность с трагическим привкусом. Нежелание слышать и понимать друг друга откликается в обществе конфликтами на всех уровнях ‒ от уличной преступности и разборок между олигархами до глобального, смертельного противостояния на востоке Украины. Для кураторов «Авто/Портрета» принципиально было нащупать, фигурально выражаясь, точки миролюбия, очертить территорию, где становится возможным общественный диалог, формируются общие для всех гуманитарные ценности и идеалы, указать на зоны согласия, где мы хотя бы теоретически способны найти общий язык, отвергнуть ненависть и недоверие.
Такие работы, к счастью, есть на выставке. Хотя, конечно, центральный ее образ фиксирует именно нынешнее, достаточно безрадостное положение дел. Для своей инсталляции, расположенной прямо посередине галереи Института проблем современного искусства, главный художник Киевского Молодого театра Владимир Карашевский использовал фрагмент декорации к спектаклю «Четвертая сестра». Лицевые панели трансформаторных будок, кстати, пугающе похожие на милицейские щиты, составлены в линию, которая однозначно читается как стена, разделяющая граждан, придерживающихся разных взглядов и верований. Стена, на первый взгляд,‒ трагически непреодолимая, о чем грубовато предупреждают надписи «Зона высокого напряжения» и «Опасно для жизни». Чуть в стороне на панцирной кровати сталинских времен ‒ завернутое в простыню безымянное тело. В нем, впрочем, символически можно прочитать все еще не погребенное и не изжитое наследие советских времен, все то мертвое, что до сих пор не дает свободно развиваться живому. Трагическое мироощущение времени ‒ и в живописных работах художников Андрея Александровича-Дочевского и Игоря Несмиянова, обратившихся к библейским сюжетам. Первый из этих авторов представил триптих, где Адам, Лилит и Ева мучительно разыгрывают в буквальном смысле кровавый фарс губительных человеческих страстей и заблуждений. Несмиянов же изобразил скорчившегося от горя и стыда Ноя, за спиной которого угадываются тонущие в бездне океана тысячи людей, для которых, увы, не оказалось места на ковчеге.
Что же все-таки нас объединяет? Судя по экспозиции, помимо боли и страха,‒ секс. В изобретательно освоенном художниками пространстве галереи очевидными смысловыми акцентами являются висящие в воздухе кубы, составленные из полотен Олега Лунева, на которых извиваются обнаженные девушки. Нельзя пройти и мимо аллегорического, вопреки предельной реалистичности изображения, внушительного холста Катерины Рудаковой «Как в жизни». Это тоже ню, героиня которого стоит в чем мать родила, прикрыв ладонями лицо. По-видимому, не от смущения, а пытаясь угадать, какую маску (они в избытке валяются вокруг) следует нацепить сегодня, чтобы выжить в этом неуютном мире.
Сценографы, конечно, и в живописи продолжают мыслить театрально. Екатерина Корнейчук в работах из цикла «Итальянский период» пестро пишет южные городские террасы, на которых, кажется, свободно можно разыграть какое-то легкомысленное представление. Собственный театр устраивает в своей графической инсталляции и Наталья Рудюк. Один из лучших в Украине художников по костюмам, она представляет в своей «Манифестации» персонажей будущего спектакля Национального театра им. Ивана Франко «Двенадцать стульев» по роману Ильфа и Петрова, обрамляя их портреты вырезками из сегодняшних газет ‒ и внезапно все эти герои становятся нашими современниками, и нам приходится признать в себе аналогичные моральные дефекты и душевные изъяны.
Эта мастерская работа любопытна еще и тем, что она как бы приоткрывает зрителям «кухню» театрального художника. Собственно, на выставке немало работ, рассказывающих о том, как влияет сценограф на образный мир спектакля, что из его замыслов воплощается на сцене, а какие идеи и почему так и остаются нереализованными. И есть даже пример практически идеальной гармонии между замыслом и воплощением ‒ на выставке в режиме онлайн транслируется запись спектакля по пьесе Леся Подервянского «Павлик Морозов», декорацию к которому создал сам автор. Показательно, что эта работа парадоксально аукается и с главным образом «Авто/Портрета» ‒ металлической стеной. Ведь и Лесь Подервянский в своих произведениях, как патологоанатом, вспарывает советские мифы, издеваясь над их лживым очарованием, а значит ‒ пробивает бреши в косном сознании людей, до сих пор верящих в фальшивые сказки о «братстве народов», «буржуазном национализме» и «социальном равенстве». Художники, создавшие «Авто/Портрет», безусловно, отстаивают иные ценности. Согласия, милосердия, любви. И утверждают их творчеством, а не политической риторикой или артиллерийскими системами «Град» и автоматами Калашникова.
