Россия — это не союзник, а, к сожалению, враг,— Любомир Гузар

Ватикан и Константинополь слишком подвержены влиянию Москвы, что очень вредит их отношениям с Украиной, считает архиепископ-эмерит, бывший глава УГКЦ, кардинал Любомир Гузар. Во второй части интервью "Апострофу" Блаженнейший объяснил, как Украина должна действовать, чтобы изменить подобное положение вещей, что нужно для сближения украинских церквей, каковы будут последствия недавней встречи Папы Римского Франциска и российского патриарха Кирилла, а также о своем отношении к войне на востоке Украины.

Читайте также первую часть интервью.

— Как сегодня, по вашему мнению, Украина выглядит в войне с Россией? Выглядит ли она жертвой или победителем? Имеет ли Украина шанс вырваться из российских сетей?

— Все зависит от нас. Мы должны стать полностью независимыми, поскольку мы были жертвами весь долгий советский период, а прежде — российский период, когда украинский язык был запрещен. Теперь мы должны собрать наши силы и осознать всю опасность, которую несет эта война. То, что происходит со стороны России, — это не акт братства. Это вражда и желание доминировать. Россия — это не союзник, а, к сожалению, враг. Так они сами себя преподнесли и преподносят. Это показывает нашему народу, что спасение — в наших руках. Мы не должны ожидать ни от России, ни от кого-то другого спасения, а должны построить государство собственными силами. У нас есть люди, богатая страна, у нас есть все предпосылки, но нужно их использовать.

— Должны ли мы простить России эту агрессию? Пришло ли уже для этого время?

— Мы как христиане должны прощать всем. Но также мы должны защищаться. Простить — не означает отдать себя на поругание. Мы не должны воспитывать в себе дух ненависти, но должны сознательно защищать свои права. Пусть россияне любят Россию, а украинцы любят Украину. Мы не хотим им зла и не хотим, чтобы они нам зла желали. Мы также должны принимать все возможные меры, чтобы показать России, что мы — это мы.

— Но можно ли воевать, избежав ненависти?

— Это нелегко. И чем дальше — тем хуже. Чем больше давление, тем сильнее будет реакция. Может показаться, что я скажу сейчас нечто странное, но на самом деле это не так: Россия больше вредит себе. Помню, лет двадцать назад в Киеве был спектакль о том, что украинцы и россияне — братские народы. Если бы сегодня такой спектакль поставили, то люди смеялись бы. Россия, к сожалению, своим поведением доказала, что она не считает себя братским народом, а хочет доминировать. Это не порождает благородных чувств к России. Мы должны стараться по возможности не поощрять ненависть, но, с другой стороны, сознательно защищать свои права.

— Недавно была опубликована стенограмма заседания СНБО двухлетней давности. Из нее видно, что некоторые политики тогда были против того, чтобы Украина воевала. И сегодня в Украине есть люди, которые говорят, что воевать не нужно, потому что жизнь каждого погибшего солдата ценна. Насколько эта мысль верна?

— Жизнь каждого человека — неповторима и ценна. Мы — не агрессоры. Не мы начали эту войну. И не мы ее хотим. Но по радио мы раз за разом слышим, как боевики обстреливают наши войска, а мы, кажется, не отвечаем. По моему мнению, это даже не война, а что-то одностороннее. Это не война формально, хотя люди и погибают. Это — цена свободы. И мы должны обороняться до тех пор, пока на нас нападают. Мы должны обороняться, пока продолжается агрессия и, к сожалению, мы должны делать это ценой жизни наших военных.

— Украинцы жалуются, что в этой войне Россия пытается привлечь на свою сторону Ватикан.

— Есть определенные люди в Ватикане, да и вообще в Западной Европе, которых Россия пытается убедить в своей правоте с помощью очень профессионально проводимой пропаганды. Ватикан как государство и как люди не является исключением. Надо признать, что Россия высокопрофессионально осуществляет свою пропаганду и получает соответствующие результаты.

— В Украине очень негативно восприняли то, что заложено в декларации, которую Папа подписал на Кубе вместе с патриархом Кириллом. В социальных сетях по этому поводу было немало острых комментариев...

— Мне очень жаль, что жертвой этого стал Папа. Я не знаю всех подробностей, но, судя по тому, что я имел возможность слышать, там действовали люди, которые некоторым образом Папу обыграли. Я бы так об этом сказал. Папа очень хотел и хочет установить мирный контакт с Россией, с патриархом Кириллом. Но мне кажется, ему это все преподнесли в очень неподходящей форме. И Папа продемонстрировал свое огромное смирение, потому что, сами подумайте: встречаются предстоятели Церквей на высшем уровне. Где встречаются? На аэродроме. Как это выглядит? Разве в Гаване нет церкви, нет храма?

И еще один момент. Они не молились вместе. Это очень показательно, что не было совместной молитвы. Папа продемонстрировал смирение и сделал это не от слабости — чтоб смирить себя, надо быть сильным. И поэтому я им некоторым образом восхищаюсь.

Не надо быть гением, чтобы понимать, как это выглядит: два священника встретились и не молятся. И они не пошли даже в церковь, а, можно сказать, пошли в корчму.

— Какими будут последствия этой встречи?

— Не будет никаких последствий, потому что это не был исторический момент, и это ничего не изменит. Это не было по-Божьему. Я думаю, что Папа хотел это сделать по-Божьему. Я не хочу судить патриарха, потому что я его не знаю, хотя его поведение мне не очень подходит.

Эта встреча ничего не изменит. Вспоминается встреча Папы Павла VI и патриарха Атенагора, которые встретились на Святой Земле и искренне поцеловали друг друга. И, как следствие, были сняты взаимные отлучения, которые были провозглашены ещё в 1054 году. Одним словом, это было что-то такое, что почувствовал мир. А то, что произошло в Гаване, я не знаю, почувствует ли кто-то. По моему мнению, это была очень хитрая политика.

— Как вы считаете, это было единовременное действие или все-таки к нам возвращается восточная политика Ватикана?

— Я не думаю, что сейчас возвращается политика времен кардинала Казароли (Агостино Казароли — государственный секретарь Апостольского Престола в 1979- 1990 годов, — "Апостроф"). Я просто думаю, что "шило вышло из мешка", показалась правда.

— Пользователи социальных сетей называют причиной такого поворота событий в том числе и недостаточную работу украинской дипломатии. А некоторые говорят, что в УГКЦ нет хороших представителей в Ватикане…

— Я знаю, что Блаженнейший Святослав представлял Папе ситуацию в Украине, потому что они знакомы давно. Но там есть и много других людей, которые делают свою работу и имеют другие убеждения. Для Ватикана, как и для Западной Европы вообще, Россия более важна, нежели Украина в политическом контексте. Этому есть исторические доказательства. Но так не должно быть, и это вредно для папского правительства, для наследника Святого Петра и того, кто должен быть принципом объединения для всех.

— Есть ли у нас шанс донести правду об Украине и убедить Ватикан?

— Россия располагает очень эффективными пропагандистами. У нас их нет. У нас есть отдельные люди, а у них целая система. Западная Европа только теперь начинает "познавать" Россию. Западная Европа очарована Россией, потому что Россия долгие годы над этим работала. В этой ситуации мы, к сожалению, как младенцы против них. Наша дипломатия в Западной Европе не представляет Украину очень сильно.

Наша молодежь ездила на молодежные международные встречи Тэзе (христианская экуменическая община, на встречи которой собирается множество молодых верующих, — "Апостроф"), и я спросил их о впечатлениях. А они ответили: там ничего не знают об Украине, а знают только то, что узнают из российских источников.

— Когда избрали Папу Франциска, были такие прогнозы, что из-за благосклонности этого Понтифика к Украине и УГКЦ он может дать этой Церкви Патриархат. И что если этого не сделает он, то не сделает никто. Сейчас уже эти прогнозы не столь оптимистичны…

— Я думаю, что Папа хорошо знает украинскую Церковь. Я его встречал еще до того, как он стал Папой, и я не сомневаюсь, что он хотел как лучше. Но есть много обстоятельств и много людей вокруг него, которые говорят иначе. Папа безошибочен только в вопросах веры и морали, а во всех других делах может ошибиться.

— Прошло уже пять лет с тех пор, как вы перестали возглавлять УГКЦ. Довольны ли вы развитием УГКЦ за это время?

— Есть много положительных инициатив. Я думаю, что в целом есть положительные сдвиги к улучшению церковной жизни. Но это не значит, что мы все уже делаем прекрасно. Здесь все в большой степени зависит от духовенства. Синоды сходятся, но решения Синода, которые относятся к повседневной жизни, священники должны доносить до людей. Мне кажется, что в этом плане есть еще много работы.

— А Блаженнейший Святослав приходит иногда к вам советоваться?

— Время от времени приходит. Он много ездит и мало бывает дома, но вот недавно заходил. Он еще молодой и сильный. Я даже прошу Блаженнейшего Святослава, чтобы он немного себя жалел, потому что это все очень хорошо для людей, но его-то силы от этого истощаются. Нужно больше себя беречь, чтобы иметь возможность дольше проработать.

— Удастся ли объединиться украинской Церкви?

— Есть такой пример: Харьковско-Полтавская епархия УАПЦ под руководством Владыки Игоря Исиченко сообщила, что хотела бы как-то сблизиться с УГКЦ, чтобы у церквей было совместное причастие. Такое было. Но чтобы для всей этой Церкви — нет. Над единством церквей в Украине нужно еще много работать. Нужно стремиться к объединению. Сегодня в этом есть большая потребность, но нет стремления.

— А кто этому мешает? Русская церковь?

— Москва делает свое дело через УПЦ МП, старается ее не допускать к единству с другими украинскими церквями. Но, в конце концов, это зависит не от Москвы, а от нас.

— А что касается Константинополя? Может, Константинопольский Патриарх предоставить автокефалию УПЦ КП, учитывая, что в последнее время отношения между Россией и Турцией напряжены?

— Они также проводят свою политику, потому что на них также очень действует Москва. Они сейчас — в преддверии Всеправославного Собора, и хотят его провести любой ценой. Они, возможно, не готовы делать все то, чего бы мы от них ожидали. Они должны защитить нашу церковь, будучи Церковью-матерью, потому что христианство пришло к нам из Византии. Но, к сожалению, политика здесь играет свою роль.

— За эти два года после Майдана изменились ли украинские Церкви? Стали ли они ближе друг другу?

— Не так сильно, как мы надеялись. К сожалению, разного рода человеческие амбиции и политика очень этому препятствуют. В первую очередь, все мы — католики, протестанты, православные — должны стремиться к единству, которого Иисус Христос от нас требует. Это первое. А второе: мы должны делать хотя бы маленькие шажки: уважать друг друга, не говорить плохого друг о друге, поддерживать, искать возможности в сотрудничестве и благотворительности. Это наше стремление к единству должно создавать определенную атмосферу, которая со временем может вылиться в определенный результат — привести к единству.