Около четверти детей в украинских школах, согласно статистике, в прошлом году становились жертвами буллинга, то есть травли со стороны других учеников. Сейчас в Украине начался новый учебный год, а значит – родителям надо вооружиться знаниями по этой проблеме. О том, кто может стать жертвой нападок в школе и как вести себя родителям в таких ситуациях, в интервью "Апострофу" рассказал заместитель директора Украинского института исследования экстремизма БОГДАН ПЕТРЕНКО.
- О травле в украинских школах начали активно говорить не так давно. Насколько распространена эта проблема в Украине и почему важно оставлять ее на повестке дня?
- Собственно проблема и была распространена. Понятие буллинга существовало в обществе еще в то время, когда общества как такового не было, а люди объединялись в племена, это было связано с формированием определенной иерархии в структуре. Иерархия может быть официальной, а может – неофициальной, когда один из членов группы является альфа-самцом или самкой и фактически осуществляет управление всеми процессами неформально.
Что касается Украины, то, как по мне, во-первых, актуализируются естественные причины, а во-вторых, влияет переход от коллективного к индивидуальному сознанию, который происходит 25-30 лет. Коллектив давил на человека, если он как-то выделялся, и это фактически тоже было травлей. На сегодня имеем другую крайность – индивидуализм, переросший в меркантильности, когда реальные ценности замещаются финансовыми. Если мы, например, говорим о родителях, то они в большей степени ориентируются на то, чтобы обеспечить детей финансово, дать деньги, а не привить определенные ценности. Общение между родителями и детьми фактически не происходит.
Дети растут в своем коллективе и на улице, то есть социальные нормы не передаются так, как это происходило ранее. Еще один важный фактор – война на востоке. Она привела к тому, что в СМИ увеличилось количество изображений насилия. Речь не только о военных действиях, но и об обострении ситуации в целом. Мы должны понимать, что четыре года, которые прошли с 2014 года, для многих детей, которые были замечены за травлей, были едва ли не единственными годами, которые они помнят. Соответственно, они считают, что это насилие является нормой, а не отклонением, как считаем мы, взрослые.
- Есть статистика, сколько детей сталкиваются, являются или были жертвами травли?
- Статистику предоставляет ЮНИСЕФ. По данным опроса 2017 года, 67% детей за последние три месяца столкнулись с травлей в школе, из них 24% становились жертвами травли. Есть другие данные, которые говорят, что 8 из 10 детей за весь срок обучения сталкиваются с травлей, то есть они могут быть свидетелями, жертвами, буллерами. А 8% детей становятся постоянными жертвами травли. То есть это дети, которые на себя берут не только физическое или психологическое насилие, а которые формируют для себя поведение жертвы. То есть переходя в следующие коллективы, они все равно несут это поведение и остаются жертвами.
- Травля может быть различной: речь может идти о словесных перепалках, а может – о физическом насилии. О каких уровнях идет речь?
- В классе есть иерархия. Если мы говорим о младшей школе, то там преимущественно применяется физическое насилие, потому что дети еще не выросли – они не воспринимают социальные нормы и психологическое насилие. Причем в младших классах нет официальной жертвы. Со временем социальные нормы меняются – меняется роль буллера и жертвы.
Проблема статистики заключается в том, что когда проводился этот опрос, многие дети не знали, что такое травля вообще.
- То есть проблема есть, но о ней не знают.
- Когда Всемирная организация здравоохранения проводила исследования по кибербуллингу, то оказалось, что его жертвами становятся 4-5% детей, казалось бы, не очень много. Но после курса медиаобразования, который преподается в школах факультативно, количество тех, кто заявил о кибербуллинге, выросло на 11-12%. Дети просто не понимали, что происходит и что к ним применяется психологическое насилие.
- Кто может стать жертвой травли?
- Существует предубеждение, что жертвой можно стать из-за каких-то обстоятельств – инвалидность, цвет волос, поведение и тому подобное. На самом деле жертвой становится ребенок, который уже несет этот комплекс. Как показывают исследования, 40% тех, кого травили в школе, подвергались насилию дома. Но причиной может быть не только это. Ребенок приходит в школу с определенными комплексами, ценностями, моделью поведения. Мать или отец могут осуществлять гиперопеку, то есть решать все вместо ребенка. Поэтому когда он сталкивается с необходимостью защищать свои права, а родителей нет, то он не знает, как это делать. И этот ребенок может превратиться в жертву.
Авторитарный стиль воспитания в семьях приводит к тому, что дети становятся "потребителями", то есть они не вмешиваются, поддерживают буллера, осуждают жертву и никому не рассказывают эту ситуацию. А могут и сами стать жертвой.
Если мы говорим о том, кто может стать жертвой, то цвет волос, поведение – это лишь повод. На первых этапах большинство детей, особенно те, которые пытаются лидировать, проверяют остальных на предмет комплексов и уязвимости. Если ребенок поддается, то, конечно, его начинают травить. Я помню случай, когда парень был очень низким, но его не трогали, потому что он занимался спортом и мог за себя постоять. Были обратные случаи, когда травили высоких парней, которые психологически не были готовы за себя постоять.
К большому сожалению, иногда сами учителя приводят к тому, что детей травят. Фактически они часто закрывают на это глаза. Например, если воспитатели в детских садах говорят всем кричать на ребенка "Позор!", когда он что-то сделал, то тем самым формируют поведение буллеров и жертв.
Есть еще один признак, по которому возможна травля – любимцы учителей. Здесь все зависит от авторитета: если педагог авторитетный, то любимец может стать буллером. Если же учитель не имеет авторитета, то будут травить не только учителя, но и его любимца.
Иногда учителя даже используют иерархию в классе, чтобы контролировать ситуацию, но чаще всего они просто не знают, что с этим делать, и закрывают глаза.
- Как объяснить тот факт, что администрации школ отрицают факты буллинга, причем даже доказанные?
- Чаще всего есть такое понятие, как авторитет школы. У нас он почему-то строится не на принципе достижения выпускников, а на результатах ВНО. Школы готовят не к жизни, а к экзаменам. Сегодня, под давлением советских тенденций, когда любые отклонения воспринимались как потеря авторитета школы, как риск лишиться богатых родителей-спонсоров или других источников финансирования, школы, как правило, следят за своей репутацией.
Родители тоже не понимают, что проблема не в том, где официально есть или нет проблемы травли. Я бы, например, отдал ребенка туда, где признают наличие такой проблемы, потому что в таком случае школа будет с ней бороться. Если же заведение не признает, что там есть травля, то когда ваш ребенок столкнется с ней, администрация будет выгораживать сама себя.
Читайте также: Новая школа за родительский счет: как украинцам не платить дважды
- Какие советы вы дали бы родителям, которые отдают детей в первый класс? Можно ли уберечься от травли в принципе?
- Давайте будем исходить из того, что преодолеть буллинг – это как преодолеть насилие в обществе. То есть мы к этому стремимся, но фактически это невозможно. Перед тем, как отдать ребенка в школу, родители должны обратить внимание на общение между собой, потому что ребенок будет копировать их модели поведения – крики, наказания, бойкот и тому подобное.
- Какие последствия травля в школе имеет для будущей жизни всех участников?
- Если не ошибаюсь, у англичан было исследование о том, кем выросли жертвы насилия. Они были менее социальными, имели нарушения коммуникативных функций, не могли наладить контакт с миром, потому что были в изоляции. Они свыклись со статусом жертвы и будут жить с ним и дальше. Им очень сложно построить отношения не только с людьми в целом, но и создать собственные семьи, трудно построить карьеру, кроме того, эти дети просто меньше зарабатывают. Я говорю про большинство случаев, потому что есть крайности, когда дети-жертвы берут оружие. Они могут применять насилие не только к другим, но и к себе, то есть наносить порезы, совершать самоубийства.
Что касается свидетелей, то они превращаются в людей, неспособных к активной позиции. То есть в школе они поняли, что когда займут активную позицию, будут защищать ребенка, в отношении которого осуществляется насилие, то и сами могут получить на орехи. Во взрослой жизни эти дети становятся в определенной степени неактивными.
- Нерешительными?
- Во-первых, нерешительными, а во-вторых, занимают позицию "моя хата с краю". Если проводить политические параллели, то произошедшее на Донбассе с пассивным принятием гражданами изменений всех событий и есть позиция свидетелей травли в школе.
- Как насчет буллеров?
- В Украине нет долговременных исследований на эту тему, потому что мы начали заниматься ею совсем недавно. В США говорят о том, что около 60% буллеров до 25 лет имеют проблемы с законодательством. Они, как и жертвы, имеют проблемы с коммуникацией, карьерой. Также надо отметить, что и на Западе, и у нас существует определенная поддержка буллеров остальными детьми. Мы должны как-то сломать эту тенденцию.
- Настолько эффективно давать сдачу?
- Я думаю, что сдачу давать нужно. Вопрос том, какую сдачу надо давать? Физическую?
- Например, в начале средней школы надо мной начали смеяться из-за физического недостатка – я хромаю. Это было очень обидно. Я физически не смогла бы побить того парня, поэтому насыпала ему в дорогой портфель мела и еще и разрисовала в придачу. После этого не было никаких издевательств. Возможно, неправильно было так делать?
- Вы внутренне осознали проблему жертвы травли, которая не может дать сдачи. Как правило, когда у нас говорят об отпоре, то речь идет о том, чтобы избить своего обидчика. Психологи говорят о том, что жертвы должны научиться строить границы и давать сдачу – это действительно выстраивание границ. Давать сдачу нужно и психологически. Дети, которые травят и не чувствуют того, что им противостоят, будут делать это и дальше, потому что буллеры фактически имеют не меньше психологических проблем, чем жертвы, а возможно, и больше. То есть давать сдачу нужно.
- Где границы этой сдачи?
- Делать это надо в рамках коллектива. Если происходит внешнее вмешательство, то есть приходят родители, то это заканчивается плохо. Проблема в том, что у нас к буллерам пытаются применить карательную систему, но они – не преступники. По большому счету это дети, которых не научили действовать по-другому. Поэтому, когда происходит вмешательство извне, они начинают защищаться. Возможно, потом к жертве не будут применять прямого насилия, но никто же не запрещает использовать опосредованное.
- Как вести себя родителям, когда они узнают, что их ребенка травят? Чего нельзя делать?
- Лишь каждый четвертый может рассказать об этой проблеме родителям. Прежде всего им надо успокоиться – если ребенок увидит эмоциональный взрыв, то в следующий раз он может ничего не рассказать. После этого родителям стоит объяснить ребенку, что в этой ситуации нет его вины – он является жертвой обстоятельств и не должен заниматься самобичеванием. Есть проблема, и родители должны сделать все, чтобы проблему решить.
Следующий этап – ребенок должен как можно больше рассказать о ситуации. Потом надо поговорить с учителем и другими родителями, чтобы составить общую картину. Вы для себя должны выяснить, что и где стоит. После этого необходимо переговорить с учителем, чтобы он провел воспитательную работу в классе. Все зависит от степени тяжести, ведь когда мы говорим о системном психологическом насилии, то это решается через администрацию школы. Учитель проводит мероприятия, общается с родителями той стороны.
- А если учителя защищают честь школы или обвиняют жертву?
- Обращайтесь к администрации школы, района. Надо идти по верхам, в любом случае кто-то где-то среагирует и окажет помощь. Тем временем ребенка-жертву можно отдать на разные кружки, он может попасть в другие социальные группы и понять, что жертвой быть не обязательно.
- Надо ли переводить ребенка в другую школу?
- Есть смысл это делать, если перед этим провести с ним психологическую работу, чтобы он не переносил роль жертвы в другой коллектив.
- Во взрослой жизни как-то надо помогать этим людям?
- Во взрослой жизни они будут продолжать выполнять социальные роли с детства, со школы. Когда ребенок переходит в студенческий коллектив, то несет на себе накопленный груз прошлого. Желательно, конечно, чтобы он обратился к психологу, чтобы тот помог научиться строить границы и защищать себя.
То же самое касается и тех, кто травил – они постараются продолжить это делать. Самая большая угроза для буллеров – оказаться внизу социальной лестницы в новом коллективе, поменяться ролями с жертвой.
- В Верховной Раде предложили штрафовать за буллинг, средства за насилие будут взимать не только с обидчиков или родителей детей, которые обижают других – заплатить придется и учителям, которые будут скрывать такие факты. Насколько это поможет решить проблему?
- Хорошо, что законопроект внесен. Даже если его не примут, информационный резонанс поможет и родителям, и учителям понять, что такое буллинг, потому что два года назад процентов 60 взрослых людей просто не понимали, что это такое. Я бы поделил законопроект на две части: первая – карательная, изменения в Административный кодекс, а вторая – изменения в образовательные законы. Они касаются построения системы защиты от буллинга внутри школы.
Если этот закон примут, дети будут понимать, кто занимается проблемой, и это хорошо. Так же положительно то, что привлекут родителей, а Министерство образования должно давать инструкции. Вопрос лишь в том, какими они будут, потому что мы не видим, как реально будут противостоять буллингу. Что касается карательной системы, то, как по мне, применение исключительно карательных методов является общей характеристикой украинского общества. Самая главная проблема здесь не в том, чтобы родители платили за невыполнение родительских обязанностей не 51 гривну, а, условно, 1051, а в том, чтобы привлекать их к ответственности. Именно это несет психологическое давление и заставляет родителей заниматься своими детьми. Кроме того, как по мне, мы должны применять не только наказание, но и переобучения, то есть родители должны проходить курсы, на которых им будут разъяснять какие-то пусть даже элементарные вещи. Если хотя бы 20% что-то поймут, это все будет определенной победой.
- А как насчет переобучения учителей?
- Думаю, начало произошло – это информационная кампания, которая происходит, понимание буллинга. Уже с осени будут вносить изменения в систему безопасной школы, в том числе по буллингу. Что касается непосредственно обучения учителей, то, конечно, нам нужны программы переобучения, особенно тех, которые имеют большой опыт работы, потому что они учились по другой системе. Желательно привлекать специалистов из других стран, чтобы они делились опытом профилактики и противостояния буллингу.
- Что в целом говорит международный опыт в этом вопросе?
- Если мы говорим об опыте Канады, то там на законодательном уровне существует понятие буллинга, то есть законодательное регулирование. Также применяют метод дежурства старшеклассников, проводят работу с родителями. Происходит такой себе аналог наших родительских собраний, где дети разыгрывают сценки о том, что такое травля. В Канаде существует такое понятие, как ответственность за недонесение о буллинге. Но этот опыт нам очень трудно перенять, потому что у нас существует негласный и очень близкий к уголовным понятиям "кодекс чести", когда нельзя "стучать", даже когда кто-то поступает аморально.
В Великобритании есть министерские указания по противодействию травле, а в школе есть визуализированные схемы, кто за что ответственен. Детям объясняют, к кому можно обратиться в случае травли. Еще есть опыт скандинавских стран, где существует четкая градация ответственности: в школе существуют правила, и если дети их нарушают, то к ним применяются санкции, независимо от того, чей это ребенок.
Что касается учителей, то система способствует тому, чтобы дети могли им рассказать о каких-то неурядицах. Кстати, в Казахстане введен метод старейшин – случаи травли рассматривает аналог нашего родительского комитета.
- Можно сказать, что система и в целом культура общения такие, что решить проблему очень трудно?
- В целом да. Для того, чтобы изменить культуру, мы должны заниматься детьми с раннего детства. Если мы сейчас наконец делаем это, то, возможно, лет через 30 у нас произойдут изменения в культуре, которые приведут к качественным изменениям и в системе управления, и в системе экономики, и в социальной защите Украины.