Когда мы начали развивать инновационно-культурный центр ВДНХ, мы поделили работу условно на две части: для красивых и для умных. Для первых проходили фестивали, культурные мероприятия, атласы, выставки, ярмарки и так далее. Для умных – все ивенты, связанные с образованием и инновациями. Мы старались подойти к этому гармонично.

Безусловно, учитывая объем территории, был некий перегиб в сторону культурно-массовых мероприятий. Но в инновационном центре, если фокусироваться только на IT-инновациях, было бы очень грустно. Поэтому переключение для нас было более, чем гармоничным.

Другое дело, что тут мы не занимаемся кризис-менеджментом, защитой от рейдерства земли, судами и так далее. Всё потому, что это частная собственность. Есть четкий инвестор. Нам не нужно думать, чем платить зарплату, потому что была и такая проблема. Сейчас у нас системный рабочий проект, поэтому все очень быстро строится.

Часть работ над проектом была связана с кризисным менеджментом: разблокировка счетов, выплата ключевых долгов, вопрос с отоплением, которого 8 лет не было на территории.

Параллельно мы занимались созданием бренда ВДНХ. За время нашей работы мы реализовали более 10 проектов. Но ключевое, что нам удалось – это нанести ВДНХ на актуальную карту города и даже страны. Мы показали кейс, как небольшая команда, зайдя на госпредприятие, может сделать его успешным, интересным, модным. Кроме того, мы смогли привлечь достаточно много инвестиций от партнеров.

Мы оцениваем этот объём в 150 миллионов гривен.

Еще миллионов 300, в долларах.

Любые сравнения относительны. Например, в Китае уже построены инфраструктурные объекты на 500 миллиардов долларов. Это мосты, вагоны, пароходы, гидроэлектростанции и так далее. Люди строят всё это одновременно.

Мы оставили проект в хорошем состоянии и с отличным запасом по контрактам и доходам. Кроме того, мы составили концепт развития ВДНХ на ближайшие 40 лет. Еще хорошо то, что сегодня ВДНХ управляет не менее опытный менеджер – Евгений Мушкин. Так что будущее у проекта точно есть.

Да, в законодательном поле ничего не произошло, но работа ведется. У нового менеджмента есть запал и желание себя проявить. Евгений [Мушкин] пытается проводить изменения в рамках действующего законодательства. Надеемся, у него получится реализовать задуманное и это даст определенный импульс. Мы будем только рады этому.

Перед уходом мы закончили вместе с «Василь Кисиль и партнеры» разработку юридической модели инвестирования. Недавно был анонсирован инфраструктурный проект, который мы целый год готовили в рамках этой юридической схемы.

В UNIT.City у нас появилась возможность реализовать подобные идеи гораздо быстрее и динамичнее. Главное, что оба проекта приносят пользу государству.

Мы на 5 лет говорили? Динамика изменилась, все очень быстро строится.

Да, строительные работы бизнес-кампусов в следующем году будут завершены. Но это будет только 6% от общего плана. Для сравнения – сейчас мы имеем всего 3%. Строительство жилого комплекса начнется в 2019 году. Пропорция нежилых помещений к жилым по объему будет равна двум к одному в пользу нежилых объектов. Сейчас над этим ведется активная работа.

Мы хотим, чтобы парк работал 24/7, чтобы здесь кипела жизнь. Чтобы экосистема работала, должно быть постоянное движение. И одно из ключевых условий для этого – присутствие людей на территории.

Есть еще важный аспект. Ты получаешь в день час дополнительного времени для своих дел или семьи. А если учитывать пробки – целых 2 часа. Ведь если ты попадаешь в тянучку – 2 часа в день ты непонятно чем занимаешься. А ведь это 7-10% твоей жизни. А если ты находишься тут, то эти 10% можешь тратить на спорт, на детей, на супругу, на что угодно. У многих есть запросы на то, чтобы жить там же, где они учатся, работают, занимаются спортом и так далее.

Конечно, существует некая отсрочка момента, когда ты понимаешь, что тренд уже наступил. Те центры, которые запускаются сегодня – начали свое строительство 5-7 лет назад. Из-за кризиса – работы на многих объектах были приостановлены, поэтому их запуск состоялся гораздо позже. А запланированы эти объекты были еще раньше. Поэтому на выходе мы видим объект с "паузой" в 10 лет: от создания плана – до запуска объекта в эксплуатацию.

Также и у нас: первые идеи по поводу UNIT.City родились в середине нулевых, и вот только в 2017 году мы начали делать что-то конкретное. Это очень длительный процесс.

Действительно, все подобные вещи со временем захотят делать и в других городах, только не в таком объеме. Для одних городов будет достаточно и 2-3 Га, как во Львове. А Виннице, например, чтобы развернуть инновации хватит и 10 тыс. кв.м.

Чтобы произошел толчок креативной экономики – такое сосредоточение компаний и людей должно быть в каждом городе. Чтобы у людей была реальная возможность созидать, обсуждать, нарабатывать потенциал и двигаться вперёд.

Пассивно. У нас хватает работы здесь. На данном этапе – мы там только как друзья..

А в чем, скажите, пожалуйста?

Скажем так, во Львове присутствует флер инновационности.

Что-то есть, конечно же. Львов, в любом случае, впереди многих других городов. Но давайте отталкиваться от цифр: во Львове работает 20 тысяч программистов. В Киеве в разы больше – около 60 тысяч. Это просто для понимания. Во Львове отсутствует стартап-культура, там практически нет стартапов на данный момент. Есть IT-шники, которые работают на Запад, но они не создают собственный продукт. В Киеве, соответственно, совершенно другая культура и есть достаточно большое сообщество людей, которые работают в своих продуктовых компаниях. В Киеве около сотни коворкинговых и креативных пространств. Во Львове – в разы меньше. Но зато там проводится самая большая IT-конференция. Во Львове функционирует IT-кластер – бизнес-ассоциация, которая строит дом для айтишников IT House и многое другое.

Нужно понимать, что инновационный центр не может развиваться без образовательного кластера. Макс расскажет почему.

Расскажу одну теорию, а Макс уже подробней про университеты. 86% таких парков в мире строится за государственные деньги. Государство инвестирует в здания, землю и территорию. А потом компании наполняют это пространство жизнью, инновациями, проектами, образовательными центрами. У нас особенная страна. Это все частные инвестиции, поэтому и подход к проекту нестандартный.

Думаю, что развитые страны пропорционально развивают этот сегмент. Постсоветские страны не всегда могут себе позволить такие инвестиции. По крайней мере я не знаю о таких опытах.

Если мы говорим про агросферу, то это: SmartFarming, один из лидеров в точном земледелии, Renergo, Forland и еще несколько стартапов. Если мы говорим про хардверные штуки – у нас есть Concepter, которые в свое время запустили вспышку iBlazr для iPhone и еще много других продуктов. А сейчас они открыли акселератор для хардверных стартапов. У нас есть несколько компаний из Израиля, есть Hi-Tech Office, инкубатор для стартапов в оборонной сфере и многие другие. Этим компаниям здесь есть, где разгуляться.

У нас работает одна из лучших лабораторий по прототипированию в Восточной Европе FabLab. Здесь можно напечатать всё, что угодно с точностью до 18 микрон. Есть лаборатории с 3D-сканерами, с технологиями лазерного спекания. Одна из сильнейших лабораторий по виртуальной и дополненной реальности Sensorama Lab, которая создает как свои проекты, такие как Чернобыль-360, так и работает на аутсорс.

Blockchain-лаборатория – один из последних проектов, который нам очень симпатичен. Они сделали интересный хакатон для художников вместе с теми, кто занимается блокчейн. Вначале мы объясняли, что это такое и как блокчейн повлияет на будущее, а затем за 48 часов художники должны были изобразить свое видение на холсте. Получились очень неожиданные и интересные работы.

Также, мы запустили проект UNIT.Perks. Это программа предоставления резидентам парка софта и сервисов на сумму более $200 тыс. от крупнейших технологических компаний мира (Amazon, Microsoft, Zendesk и др) и Украины (Depositphotos, Grammarly).

Нужно ведь как-то красиво, инновационно ответить? Про биткоины будем рассказывать или ICO? (смеется) В общем, это не наша модель.

Резиденты платят деньги за то, чтобы находиться у нас на территории.

У нас все платят арендную плату. Нюанс в том, что условия участия в этом проекте у каждого индивидуальные. Это бизнес-проект, мы не можем размещать всех бесплатно. Хоть прибыль здесь не в приоритете.

Резиденты здесь для того, чтобы развивать экосистему. У них очень интересные разработки, идеи и персонал. И находясь рядом с этими людьми, каждый из нас будет становиться лучше, будет расти. И таких клиентов нам нужно втягивать на территорию. Это гораздо важнее, чем можно себе представить.

Со временем инвестиции вернутся – у нас заложен выход на окупаемость через 7-10 лет. Но это долго. Так в стране никто сейчас не делает. Все стараются преуспеть за 2-3 года максимум.

Так как окупаемость проекта – изначально длительная, что в современной Украине крайне редко, проект не про деньги. UNIT.City – это, в первую очередь, возможность показать миру, что в Украине есть очень успешное место для созидания.

Например, к нам зайдет какой-то фонд, который будет инвестировать в стартапы. Это будет наш партнер. Если наши стартапы будут успешны – мы тоже сможем там зарабатывать. А пока это всё строится, мы походу дела начинаем понимать, как это важно развивать и возвращать инвестиции. У нас есть несколько вариантов, но пока идеальная конструкция не сформировалась.

В смысле президента?

Не хватает эффективного законодательства, эффективной судебной системы. Про коррупцию говорить или нет?

Ничего нового я не скажу. Нет волшебства. Вот мы ждем, что примут волшебный закон, волшебник в волшебном голубом вертолете прилетит, взмахнет палочкой и начнется счастье. Нет, нужно постепенно начинать работать.

Те законы, что уже есть, должны выполняться. Если появятся новые интересные законы – они должны работать. А судебная система должна отстаивать права инвесторов, партнеров, бизнеса, частных людей в нормальном справедливом суде. Вот тогда нам всем станет чуть легче.

Это важно для всей страны. Суды нужны всем. Нельзя же для IT-шников создать IT-суд? Такого не бывает. Хотя, недавно читал, что хотят принять суперзакон о стартапах с какими-то механизмами инвестирования. Только вот непонятно, что дальше с ним делать.

Максим говорит о базе, а я уйду чуть в специфику. Безусловно, сейчас невозможно зарегистрировать фонд, в который войдут западные партнеры. Невозможно зарегистрировать стартап так, чтобы западный фонд в него инвестировал. Это целый пул достаточно специфического законодательства, которого просто нет. Целые зоны нуждаются в дополнительном регулировании. Они сейчас просто в серой зоне. Это то, что сделали в Литве, Эстонии, и даже в Беларуси. Но и там до сих пор ведется определенная работа в этом направлении.

Кроме того, премьер-министр озвучил создание Фонда поддержки инноваций на 50 млн грн. Это хорошее начинание. Если государство сможет обеспечить поддержку инновационных решений, которые сейчас продуцируют украинцы - мы будем только рады этому.

Пока речь идет про очень небольшие деньги – несколько миллионов долларов. Нужны абсолютно другие объемы. Если посмотреть на рынок, то у нас, кроме RadarTech и еще нескольких других инициатив на самой ранней стадии, никто не занимается стартапами. Никто не инвестирует в ранние идеи. Во многих странах этим занимается государство. То есть, у госаппарата есть достаточно ресурсов, чтобы вкладывать деньги в рисковые вещи и не ждать, что они завтра вернут тебе деньги. Его задача – стимулировать.

Так же, как ты не ждешь от детей в детском саду новых знаний здесь и сейчас. Ты ждешь пока они пойдут в школу, институт и потом когда-то они что-то сделают для страны. То же самое и тут – такие же детки, которые ничего не понимают и не знают, но у них есть хорошие идеи и их нужно поддерживать. Тогда, возможно, часть из них будет успешна и будет что-то делать для страны. Потом это будет возвращаться стране.

То есть, у госаппарата есть достаточно ресурсов, чтобы вкладывать деньги в рисковые вещи и не ждать, что они завтра вернут тебе деньги. Его задача – стимулировать.

Так же, как ты не ждешь от детей в детском саду новых знаний здесь и сейчас. Ты ждешь пока они пойдут в школу, институт и потом когда-то они что-то сделают для страны. То же самое и тут – такие же детки, которые ничего не понимают и не знают, но у них есть хорошие идеи и их нужно поддерживать. Тогда, возможно, часть из них будет успешна и будет что-то делать для страны. Потом это будет возвращаться стране.

К сожалению или к счастью – этот путь прошли все. И Франция, и Израиль, и Канада. Китай сейчас занимается этим, вот только там речь о 300 миллиардах, кажется. Там это только одна из частей. Она необходима, но она не является достаточной для того, чтобы запустилась экосистема. Нужны отдельные механизмы работы в образовании, над этим сейчас очень сильно работают некоторые страны Балтии.

У нас же университеты, например, не заинтересованы в том, чтобы выходили успешные стартапы. Чтобы то, чем занимаются бакалавры и магистры, было хоть как-то полезно. Что сейчас происходит со всеми этими макулатурами, которые выпускают студенты, подростки? Корпорации только сейчас начинают обращать на это внимание. На уровне страны на каком-то этапе должен появиться либо координатор, либо ассоциация, либо рабочая группа, которая будет системно смотреть на развитие этих процессов в масштабах всей страны.

Это падкие на сенсации журналисты окрестили нас Кремниевой долиной.

Как говорят: «А это правда, что в московском метро крысы по 5 килограммов?» – «А ты в метро в Москве был?» – «Нет» – «Значит правда».

Правильно. «Долина» строилась очень долго – отчасти за частные, отчасти за военные, отчасти за государственные деньги. Самое главное, что инвестировали в разработки. И в большинстве своем, эти разработки, особенно на первом этапе, не требовали возврата. Например, военным необходимо было решить какую-то проблему. Они понимали, что её могут решить люди, которые находятся там. Они инвестировали в эти компании, институты, университеты определенные средства – затем получали результат. А база знаний и навыки оставались. На этом этапе строилось еще что-то и еще. И так продолжалось с 30-тых годов.

Но по большому счету – это просто условно территориальное ограниченное объединение в плюс-минус 50х50 километров. Получилось, действительно, сосредоточение компаний, образовательных программ, инновационных центров, инвесторов и умных людей. Когда таких людей очень много в одном месте – происходит очень много разных изменений, много разных идей рождается и много разных результатов получается.

Если мы говорим о музее монументальной пропаганды – то там еще идет сбор средств. На каждый памятник должен быть отдельный проект демонтажа, монтажа. И забегая наперед скажу, что мы действуем по закону в нашей стране. И в силу того, что мы делаем публичный проект – это все очень дорого. Сделать проект демонтажа 90-тонного памятника, а потом проект монтажа этого же памятника, транспортировки и тому подобное – очень дорого.