Киевский активист, известный своей борьбой с незаконными застройками столицы, Олег Симороз после полномасштабного вторжения записался в терроборону и отправился защищать родной город от оккупантов. После того, как россияне под давлением ВСУ совершили "акт доброй воли" и ушли с севера Украины, подразделение Олега направили на восток страны. В октябре при выполнении боевого задания "на нуле" по направлению Ямполь-Кременная Олег подорвался на вражеской противотанковой мини. Медики долго боролись за его жизнь. Олег выжил, но потерял обе ноги и получил тяжелые переломы рук, челюсти и костей лица. Однако даже находясь в госпитале, активист не прекращал свою правозащитную деятельность. "Апостроф" встретился с военным и поговорил о настоящем и будущем.
Почему у бойцов могло бы быть лучшее настроение
- Господин Олег, я вижу, несмотря ни на что, у вас бодрое настроение. А какое настроение у ребят на передовой?
- Настроение у ребят на передовой боевое. Подавляющее большинство из них осознает, что они защищают свою Родину, свою землю и украинцев. Однако ребята активно следят за происходящими в тылу процессами. И те звоночки, которые раздаются последние месяцы: это и скандалы в Минобороны по закупкам, и другая колоссальная коррупция во время полномасштабной войны, это и уменьшение расходов на военнослужащих, безусловно, ухудшают морально-психологическое состояние бойцов, и у них настроение не самое лучшее.
- Если мы заговорили о Министерстве обороны, то вопрос такой. Как вы считаете, Резников на своем месте?
- Я до войны был общественным активистом в Киеве, поэтому хорошо знаю деятельность господина Резникова. Это бывший секретарь Киевского городского совета, который в своей должности проталкивал массу незаконных земельных и откровенно преступных финансовых решений Киевсовета. Позже был заместителем Кличко и "смотрящим" за коррупцией в рекламе. Он – выходец из команды Виталия Кличко, и как юрист даже недавно представлял его интересы в судах. Для меня Резников не является положительным реформатором, который может занимать столь серьезные посты во время войны. Последний скандал о закупке продуктов, ставший уже мемом, как раз и показал сущность г-на Резникова. Он попытался перевести это всё в шутку, но ничего смешного в хищении бюджетных средств на поставках военных во время войны я не вижу. От этого может быть смешно только последнему подонку.
Так вот, какая реакция на эти хищения была? Господин Резников рассмеялся, нашли каких-то козлов отпущения, и ни один из них никакой серьезной ответственности не понес. Мы все понимаем: если ты министр, то должен выстраивать свою команду, с которой ты работаешь. Ты несешь ответственность за свою команду. Если Резников считает себя цивилизованным демократическим политиком, он должен уйти в отставку. Но Резников этого не сделал. Поэтому я не вижу смысла обсуждать вопрос, находится ли он на своем месте. В то время, когда украинцы отдают последние копейки на ВСУ, покупают дроны, автомобили, чиновники из Минобороны воруют деньги из бюджета. Это преступление, за которое нужно нести ответственность.
Читайте: Скандал с антикоррупционерами в Минобороны: что произошло с конкурсом
- Пошла тенденция, когда представители военкоматов вручают мужчинам повестки на улицах, в торговых центрах, на заправках и тому подобное, более того, они хватают мужчин и тянут в ТЦК. Как вы к этому вообще относитесь, как военный и участник боевых действий?
- Это сейчас я военный, но по специальности и образованию – юрист. Мне лично неприятно, когда создается картинка для врага, являющаяся аналогом того, что делается у него. Эта история родилась в России. Это там людей хватали на улицах и даже на рабочих местах. Можно все делать цивилизованно. Зачем создавать такую картинку для российской пропаганды, которая отчаянно пытается деморализовать украинцев?
У нас что есть необходимость призвать в армию каждого мужчину, который ходит по улице? Нет, конечно. Почему многие не стоят на военном учете? Это происходит оттого, что ответственные за мобилизацию люди не на своих местах. Те военные комиссары, которые годами обогащались тем, что требовали деньги с людей и не выполняли свои прямые обязанности, остаются и продолжают свою деятельность. Мои побратимы, с кем я общался, такие методы пополнения войска тоже не приветствуют. Из того, что поймают какого-нибудь студента, не желающего защищать свою Родину, мы ничего хорошего не получим. Тем более что этот метод - дикий.
– А что делать с теми, кто сейчас бежал за границу, а потом, когда война закончится, вернется?
- За это есть уголовная ответственность. Защищать свою Родину – это конституционная обязанность. Но, по-моему, во всем должна быть справедливость. Не должно быть выборочного правосудия. Я хочу, чтобы за решетку сел не только тот человек, который дал взятку таможеннику, чтобы бежать во время войны за границу, но и чтобы рядом соответствующий таможенник сел, а также военный комиссар, сделавший документы за взятку. Только так может что-то измениться.
А еще должны понести ответственность такие люди, как Вадим Столар, Сергей Левочкин, господин Холодов, братья Суркисы и многие другие, которые в начале полномасштабного российского вторжения сбежали из страны, отсиделись в Дубае или Монако, а сегодня вернулись и спокойно ездят по Киеву, ходят на заседания в Раду и голосуют за нужные им преступные законы.
- Насколько я знаю, вы, в отличие от них, сразу пошли в военкомат.
– Да. Я с отцом с первого дня стоял в очередях в военкомат, чтобы записаться в терроборону. В Киеве было так много желающих, что оружия на всех не хватало. Я рвался защищать лучший на планете, свой родной город Киев. Я не мог представить, что в моем городе ступит нога оккупантов. И через несколько недель я все же смог попасть в 131 батальон 112 бригады ВСУ на ирпенское направление. Утром я написал заявление, получил оружие, а уже вечером я лежал под обстрелами "Градов".
– В первые дни полномасштабного вторжения россияне в некоторых местах почти смогли зайти в пределы столицы. Как считаете, была ли власть готова к войне?
– Это очень сложный вопрос. Я соглашусь, что некоторые люди были не на своих местах, некоторые люди, очевидно, сотрудничали с врагом. Но давать оценку действиям какого-то конкретного должностного лица можно только при наличии документов, которые бы показывали, что делали должностные лица в рамках своей ответственности, и проанализировав целостную картину тех дней уже после Победы, имея всю необходимую информацию. Возможно, пройдет много лет, когда общество узнает всю правду. Поэтому от оценок именно тех дней я пока воздержусь, скажу лишь, что уверен, что оба политических лагеря, которые были у власти после начала войны в 2014 году, не сделали даже маленький процент того, что должны были сделать для подготовки страны к полномасштабному вторжению России. В течение восьми лет больше интересовались своим самообогащением.
Киев для людей с инвалидностью непригоден
– Как вы видите свою жизнь после победы? Чем будете заниматься?
– Я буду заниматься общественно-политической деятельностью, как это делал и раньше. Я хочу после победы со своими побратимами строить нормальное демократическое, справедливое государство.
– Давайте поговорим о родном Киеве. Уже сейчас в госпиталях и в больницах немало военных с серьезными ранениями. Кто-то из них потерял конечности, кто-то глаза. Как эти люди будут передвигаться по Киеву, я не представляю. Город для таких людей не приспособлен. Вы об этом думали?
– Я об этом не только думал, но уже почувствовал на себе. На инвалидной коляске я передвигался возле Главного военного госпиталя, расположенного в центре Киева, и район которого должен быть эталоном по доступности для таких людей. Однако эталона я там не почувствовал. А почувствовал, в каком ужасном состоянии у нас находится ситуация с пешей доступностью для людей с инвалидностью. Знаете, здесь хочется напомнить, что война у нас идет с 2014 года и военные получали инвалидность и раньше. При этом в Киеве не только военные имеют инвалидность. Так вот, в XXI веке столица европейского государства для таких людей не приспособлена вообще.
Бюджет Киева за последние годы составлял 63-65 миллиардов гривен. И из этих сумм у властей не нашлось средств на организацию доступной среды. Может, у нас за эти годы транспортная инфраструктура столицы улучшилась? Нет. Может, у нас хотя бы одну новую станцию метро открыли? Нет. Можно принять программу под условным названием "Доступная среда". Но это ничего не даст: сделают парочку пандусов, Кличко перережет ленту на открытии. Вот и все.
В этом направлении требуется комплексная работа. Кличко за эти годы показал, какой он управленец. Его интересует только собственное обогащение и обогащение его окружения. Плевать Кличко хотел на военных. Если хотите представить, как будет жить защитник Украины, получивший инвалидность, пойдите прогуляйтесь в военный госпиталь на Печерске.
– А вы представляете себе, как можно изменить такую ситуацию?
– Представляю. Я считаю, что Киеву нужен другой мэр – который будет думать о благосостоянии всех киевлян, а не в карманах своих друзей. Только тогда можно построить по-настоящему комфортабельный город, в том числе и для людей с ограниченными возможностями. А Виталий Владимирович за свою деятельность должен сидеть в тюрьме.
– Как вы думаете, политический ландшафт Украины после войны изменится?
– Я не Нострадамус и пророчествовать не буду, как у нас это любят делать. Я уверен только в своих собратьях и в партии "Народовладдя", где я являюсь одним из соучредителей вместе с Юрием Левченко. Я уверен также, что украинский народ рано или поздно сможет избрать во власть не дерьмо, а добро.
Я очень был приятно удивлен, как киевляне объединились во время полномасштабного вторжения, и я надеюсь, что киевляне в конце концов помудреют и сделают правильный выбор на следующих выборах депутатов Киевского городского совета и Киевского городского головы. Настоятельно рекомендую киевлянам подробно интересоваться биографией политиков, которые пойдут во власть. Надеюсь, что в этот раз киевляне будут серьезнее относиться к своему избирательному праву. Этого желаю и всем украинцам на всех уровнях после Победы!
Оккупанты – это не первобытные люди с палками
– Как вы считаете, сколько нам еще жить в условиях войны?
– Я не люблю когда некоторые люди дают такие прогнозы. А еще больше не люблю тех, кто занимается очковтирательством, ничего не понимая в военном деле, рассказывая, когда освободят какой-то город, какими силами, с какими потерями. Эти люди преследуют цель одно – хайп. Поверьте, военных от этого очень сильно тошнит. Мне очень не нравится и информационная политика, которая сложилась у нас в последнее время в центральных СМИ – когда людей убаюкивают, вместо того, чтобы говорить сложную правду. Все мы вспоминаем одного деятеля, рассказывающего, что "надо потерпеть еще две-три недели". Какая у него была экспертность?
Бесспорно, эта война – всерьез и на продолжительное время. На то, насколько быстро она закончится, влияет много факторов: насколько мы будем сплочены, как тыл помогает фронту, как нам будет помогать Запад и прочее. Все это нужно людям объяснять. Очень некрасиво, когда людям навязывают мысль, и делают это сознательно, что вот-вот и война кончится. А теперь много разочарованных, потому что поверили в этот бред. Я считаю, что наоборот нужно людей готовить к худшему. Враг у нас – серьезный. Не надо говорить постоянно, что против нас воюет шайка пьяных зеков. Это не совсем так. Поэтому делать прогноз, когда война закончится, я не буду.
– Россияне делают какие-то выводы из своих поражений? Они учатся?
- Бесспорно, наши военные талантливы, и по своим способностям они выше россиян. Но россияне точно умеют убивать, у них есть на это ресурсы. Да, они совершают какие-то глуповатые поступки, например, разговаривают по открытой связи, чего мы не делаем. Это тотальный идиотизм. Я служу в подразделении территориальной обороны, это непрофессиональные военные, мы себе ни разу такого не позволяли. Но со стороны врага все же не какие-нибудь первобытные люди с палками. У них есть оружие.
Врага недооценивать нельзя. Они, например, нас недооценили в надежде взять Киев за 3 дня. Мы себе такого позволять не имеем.
– А насколько они мотивированы?
– О какой-то особой мотивации россиян я бы говорить не стал. Они полностью осознают, что находятся на чужой земле. Они видят отношение украинцев к себе. Я воевал как на ирпенском направлении, так и на востоке Украины в районе Кременной. Я общался с местными жителями. Мои побратимы воевали на херсонском направлении, под Бахмутом и тоже общались с местными жителями. В подавляющем большинстве россиян считаются оккупантами. Им тоже об этом известно. Потому они чувствуют себя в Украине так же, как гитлеровские войска. За их так называемой "мотивацией" стоит страх и многие другие имущественные и психологические моменты.
Ребята, не погибшие на войне, могут погибнуть в гражданской жизни
– Вы уже осваиваете протезы. А какая ситуация с протезированием военных вообще?
– Бесплатное протезирование из качественных западных комплектующих в Украине есть. Есть также компании, которые этим занимаются. Но сказать, что с протезированием в Украине все хорошо, это очень сильно слукавить. С протезированием в Украине не все хорошо. Это я понял на себе. У нас в очень сложных условиях работают маленькие предприятия, протезирующие военных по государственной программе. Эти предприятия даже сейчас не получают должной поддержки.
Вместе с тем наша государственная реабилитация для военных имеет очень ограниченные возможности и сейчас она тотально перегружена. Это, кстати, в контексте того, что я раньше говорил о подготовке к полномасштабному вторжению. Просто банально недостаточно мощностей, большие очереди, бардак, не хватает заведений и специалистов, потому что в течение первых 8 лет войны это все не перестраивали как было нужно. Протез – это не просто изделие, которое тебе выдали, прицепили и походки. Нет. Тебе придется заново учиться ходить. А научиться ходить на протезах ты можешь только, если с тобой будут заниматься профессионалы-реабилитологи.
В Центральном военном госпитале и в его различных филиалах в Киеве и области действительно должных условий, чтобы качественно обслужить всех наших раненых, нет и в помине. Протезирование и реабилитация должны быть вместе. Одно без другого невозможно. Почему это происходит? Ответ очевиден. Люди не на своих местах. Ответственные за это все люди сконцентрированы на своем обогащении, они выделяют средства, не смотря на то, куда они идут, доходят ли средства до раненых в форме качественных услуг.
– А какая психологическая реабилитация военных?
- Человек, потерявший конечности, психологически очень тяжело это переживает. Да и участие в боевых действиях – это очень серьезный стресс для всех. С психологической реабилитацией у нас тоже не все хорошо. Да, есть психологи. Но какой-то нормальной программы и центров для военных нет. У меня есть побратимы, получившие очень серьезные ранения, в результате чего у них нарушение речи, постоянная тревожность. И им нужна качественная государственная реабилитация. А такой реабилитации нет. Более того, в этом направлении даже не делается каких-либо шагов. Это и грустно и страшно, потому что понимаешь, что эти ребята не погибли на войне, но могут погибнуть в гражданской жизни, в тылу. Многие такие люди ломаются, не находят себя, чувствуют себя ненужными, и все это приводит к более негативным последствиям, о которых мне даже очень трудно говорить.
– Что бы вы пожелали украинцам.
- Мы показали всему миру, что мы – настоящая нация. Мы показали, что мы можем объединиться ради нашей страны ради нашего будущего. И сейчас я хочу, чтобы люди не сторонились правды и не боялись ее слышать, чтобы люди видели разницу между добром и злом. Я желаю, чтобы у украинцев была холодная голова, развито критическое мышление. Только в этом случае мы сможем построить нормальное государство после победы.
