27 февраля 2015 года, в центре Москвы, рядом с Кремлем был убит российский оппозиционер Борис Немцов. Даже спустя два года после трагедии власть продолжает борьбу с Борисом, ежедневно убирая цветы, которые люди пряность к месту убийства. Чем так опасен Борис Немцов для российской власти им и зачем она пытается деморализовать общество "Апостроф" поинтересовался у публициста Лилии Шевцовой.
Два года спустя после убийства Бориса Немцова власть делает все, чтобы уничтожить возможность превращения его в символ. Об этом свидетельствуют постоянные ночные "зачистки" московскими службами мемориала на месте его убийства: под покровом ночи приезжают рабочие, и увозят цветы, и уничтожают другие знаки памяти… Подобные действия мэрии невозможны без одобрения президентский администрации. Между тем, бывший друг Немцова, которого тот привел в правительство, Сергей Кириенко, теперь первый зам руководителя администрации… Понятно, что организаторы его убийства не будут найдены, во всяком случае при нынешней власти. Впрочем, так считает больше половины россиян. Даже суд над исполнителями убийства идет так, как будто власть хочет превратить его в пародию.
Только после его ухода стало ясно, кого мы потеряли. Немцов был исключительной фигурой на российском политическом поле — этот факт многие из нас, в том числе и его друзья, недооценивали, когда он был жив. Впрочем, так часто бывает: начинаешь понимать силу и значимость личности человека, когда он уходит….
Борис был одним из реальных кандидатов на пост президента, и он имел все шансы быть избранным — именно он мог ответить в конце 90- хх гг. на общественный запрос и он отвечал массовым настроениям. Когда он появился в Москве в 1997 году по приглашению Ельцина, его рейтинг был 14%, и он по популярности бал третьим российским политиком – после Зюганова и генерала Лебедя. Вскоре его рейтинг подпрыгнул до 32,9%, а по некоторым подсчётам почти до 40%, в то время как рейтинг самого Ельцина с трудом добирался до 18,4%. Немцов вполне мог стать обладателем президентского приза! Но его уничтожили олигархи, причем, близкие к семье Ельцина – Немцов стал жертвой интриги вокруг приватизации Связьинвеста и манипуляций демона российской политики Березовского.
После ухода в оппозицию Немцов стал играть роль консолидатора оппозиционных групп. Вряд ли кто другой мог объединять столь разные силы в российской оппозиции. Вряд ли кто другой мог находить финансы для оппозиции. Одновременно он стал уличным политиком — и каким! Вряд ли кто другой на российской сцене мог излучать такую энергию, эмоции, мог так нравиться, мог так рисковать. И быть столь понятным простому человеку с улицы… Таким был Немцов. Те, кто убили Немцова, видно, осознавали, его значимость для существования альтернативы Кремлю.
Спустя два года после гибели Немцова, российская власть продолжает себя цементировать, уже не тратя энергию на прежнюю имитацию. На это нет ни времени, ни желания. Сегодня способ выживания власти уже даже не попытка найти новый источник легитимности за счет вбрасывания общества в состояние страхов и настроений "Осажденной Крепости". Нет — теперь власть пытается выжить за счет деморализации населения и поощрения всеобщего гниения… А что с самим обществом? Можно обратиться к опросам Левады; они показывают уровень общего разложения. В этом контексте возникают два вопроса, на которые пока нет ответа. Первый: насколько социология "ухватывает" нынешние настроения и может ли она вычислить момент смены настроений? Второй вопрос: есть ли потенциал для взрыва; если да, то, когда он может произойти и при каких обстоятельствах? Не исключено, что власть загнивает быстрее, чем может возникнуть альтернатива ей… И сама эта вероятность, усиливает, ощущение безысходности и нарастающей угрозы.
Если сохранятся нынешние тенденции деморализации и загнивания, то Кремль может получить желаемые 75% явки за счет знакомого административного ресурса и ночной работы по составлению избирательных протоколов. Можно нагнать и явку 120% и гарантировать победу Путина в 110%. Но вся проблема в том, что подобная победа будет делегитимировать власть и самого лидера. Опять же вопрос: когда эта делегитимация вызовет реакцию общества либо его активной части? Впрочем, это вопрос времени, а не вопрос сомнений в неизбежности.
