Наша страна ведет позиционную войну против российских оккупантов, которая несет огромные риски для украинских вооруженных сил и государства, ведь затягивание – выгодно противнику, поскольку позволит ему восстанавливать и наращивать свой военный потенциал, поэтому Украине придется мобилизовать и больше резервов.
Об этом для издания The Economist написал Главнокомандующий Вооруженными Силами Украины Валерий Залужный.
Вторжение России в Украину в феврале 2022 года спровоцировало глобальный кризис безопасности. Наступление на демократию со стороны морально больного имперского государства в центре Европы нарушило баланс сил в других частях света, в частности на Ближнем Востоке и в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Неспособность таких органов как ООН и Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) поддерживать порядок означает, что Украина может восстановить свою территориальную целостность только посредством военной силы.
Читайте: "Никто не верит в победу, как я": главные тезисы статьи Time о Зеленском
Украинцы продемонстрировали готовность положить душу и тело за свою свободу. Украина не только остановила вторжение гораздо более сильного врага, но и освободила значительную часть своей территории. Однако сейчас война переходит на новый этап: то, что мы, военные, называем "позиционной" войной статических и изнурительных боев, как в Первой мировой войне, в противоположность "маневровой" войне движения и скорости. Это выгодно России, позволяя ей восстановить свою военную мощь, что в конечном счете будет угрожать украинским вооруженным силам и самому государству. Каков же выход?
Базовое вооружение, такое как ракеты и снаряды, остается важным. Но Вооруженные силы Украины нуждаются в ключевых военных возможностях и технологиях, чтобы выйти из такого рода войны. Важнейшей из них есть воздушная мощь. Контроль над небом необходим для широкомасштабных наземных операций. В начале войны у нас было 120 боевых самолетов. Из них только треть была пригодна к использованию.
Военно-воздушные силы России понесли огромные потери, и мы уничтожили более 550 систем противовоздушной обороны врага, но она сохраняет значительное преимущество над нами и продолжает строить новые штурмовые эскадрильи. Это преимущество усложняет наше продвижение вперед. Российские системы противовоздушной обороны все чаще мешают нашим самолетам совершать полеты. Наша ПВО делает то же самое с Россией. Таким образом, российские дроны взяли на себя значительную часть роли пилотируемой авиации в разведке и нанесении воздушных ударов.
Беспилотники также должны быть частью нашего ответа. Украина должна наносить массированные удары приманками и ударными беспилотниками, чтобы перегрузить российские системы противовоздушной обороны. Мы должны охотиться за русскими беспилотниками, используя наши собственные беспилотники-охотники, оборудованные сетками. Мы должны использовать сигнальные приманки для борьбы с российскими бомбами. И мы должны ослеплять тепловизионные камеры русских беспилотников ночью с помощью стробоскопов.
Это указывает на наш второй приоритет: радиоэлектронную борьбу (РЭБ), например, глушение сигналов связи и навигации. РЭБ является ключом к победе в войне беспилотников. Россия модернизировала свои силы РЭБ за последнее десятилетие, создав новый род войск и разработав 60 новых типов техники. Она превосходит нас в этой сфере: 65% наших систем РЭС в начале войны были изготовлены еще в советское время.
Мы уже создали много собственных электронных систем защиты, которые могут предотвратить глушение. Но мы также нуждаемся в большем доступе к радиоэлектронной разведке от наших союзников, включая данные средств, собирающих разведывательные сигналы, и расширение производственных линий для наших систем РЭБ в Украине и за рубежом. Нам нужно совершенствоваться в ведении радиоэлектронной борьбы с нашими беспилотниками в более широком диапазоне радиочастотного спектра, избегая при этом случайного подавления наших собственных беспилотников.
Третья задача – контрбатарейная борьба: уничтожение вражеской артиллерии. В этой войне, как и в большинстве прошлых войн, артиллерия, ракетный и реактивный огонь составляют 60-80% всех военных задач. Когда мы впервые получили западное оружие в прошлом году, мы успешно обнаруживали и поражали российскую артиллерию. Но эффективность такого оружия, как "Экскалибур", американский снаряд с GPS-наведением, резко снизилась из-за усовершенствования российских средств радиоэлектронной борьбы.
Между тем, собственный контрбатарейный огонь России улучшился. Это в значительной степени связано с использованием боеприпасов Ланцет, работающих вместе с разведывательными дронами, и увеличением производства высокоточных снарядов, которые могут быть приведены наземными корректировщиками. Несмотря на пренебрежительное мнение некоторых военных аналитиков, мы не можем умалять эффективность российского оружия и разведки в этом отношении.
Пока нам удалось добиться паритета с Россией за счет меньшего количества более точных огневых средств. Но это не может длиться долго. Нам нужно развивать наши локальные GPS-поля, используя наземные антенны, а не только спутники, чтобы сделать наши высокоточные снаряды более точными в условиях российского глушения. Нам нужно пошире использовать беспилотники-камикадзе для поражения российской артиллерии. И нам нужно, чтобы наши партнеры прислали нам лучшее артиллерийское разведывательное оборудование, которое может определить местонахождение российских пушек.
Четвертая задача – минно-взрывные технологии. В начале войны у нас было ограниченное и устаревшее оборудование для этого. Но даже западные поставки, такие как норвежские танки для разминирования и ракетные устройства для разминирования, оказались недостаточными ввиду масштабов российских минных полей, кое-где тянущихся на 20 километров. Когда мы прорываем минные поля, Россия быстро восстанавливает их, выпуская новые мины дистанционно.
Ответ – в технологиях. Нам нужны радарные датчики, использующие невидимые импульсы света для обнаружения мин в земле, и системы дымоудаления для утаивания деятельности наших подразделений по разминированию. Мы можем использовать реактивные двигатели от списанных самолетов, водометы или кассетные боеприпасы для преодоления минных ограждений без углубления в землю. Новые типы туннельных экскаваторов, такие как робот, использующий плазменные горелки для бурения туннелей, могут помочь.
Моим пятым и последним приоритетом является наращивание наших резервов. Россия не смогла воспользоваться своим значительным преимуществом в человеческих ресурсах, потому что Владимир Путин опасается, что общая мобилизация может повлечь за собой политический кризис, а также потому, что Россия не может подготовить и оснастить достаточное количество людей. Однако наши возможности тренировать резервы на собственной территории также ограничены. Мы не можем легко уволить солдат, которых отправляют на фронт. Более того, Россия может нанести удар по учебным центрам. И в нашем законодательстве есть пробелы, позволяющие гражданам уклоняться от исполнения своих обязанностей.
Мы стараемся исправить эти проблемы. Мы вводим единый реестр призывников и мы должны расширить категорию граждан, которые могут быть призваны на обучение или мобилизацию. Мы также вводим "боевую стажировку", которая предусматривает направление недавно мобилизованных и обученных военнослужащих в опытные фронтовые подразделения для их подготовки.
Нельзя недооценивать Россию. Она понесла большие потери и потратила много боеприпасов. Но она будет иметь преимущество в вооружении, технике, ракетах и боеприпасах в течение длительного времени. Ее оборонная промышленность увеличивает объемы производства, несмотря на беспрецедентные санкции. Наши партнеры по НАТО тоже резко наращивают свои производственные мощности. Но для этого требуется минимум год, а в некоторых случаях, таких как самолеты и системы управления, – два года.
Позиционная война – это длительная война, несущая огромные риски для украинских вооруженных сил и государства. Если Украина хочет вырваться из этой ловушки, нам понадобятся все эти вещи: преимущество в воздухе, улучшенные средства радиоэлектронной борьбы и контрбатарейной борьбы, новые технологии минирования и способность мобилизовать и тренировать больше резервов. Мы также должны сосредоточиться на современном командовании и управлении – так мы сможем визуализировать поле боя эффективнее России и принимать решения быстрее – и на рационализации нашей логистики, одновременно подрывая российскую ракетами большей дальности. Новые, инновационные подходы могут превратить эту войну позиций в войну маневров, - верит Главнокомандующий ВСУ.
Напомним, заместитель главы аналитического центра "Политика" Артем Бронжуков в эфире "Апостроф TV" выразил мнение, что статья в Time - это не "зрада", а явный сигнал к тому, что власти, и особенно Офис президента, должны сделать выводы.
- Вас может заинтересовать:
В Украине сокращают срок прохождения ВВК: сколько времени понадобится
Платят до 100 тысяч гривен: какие основные требования к разведчикам в ВСУ
Без повесток, очередей и облав военкомов: как будет работать смарт-мобилизация в Украине
