Народный депутат, глава Комитета по вопросам предотвращения и противодействия коррупции Егор Соболев в интервью "Апострофу" рассказал, почему нового главу полиции надо проверить на предмет коррупции, кто контролирует контрабанду на Донбассе, почему Петр Порошенко не захотел принимать участие в разработке законопроекта об Антикоррупционном суде, как блокада Донбасса связана с обострением в Авдеевке, и почему между САП и НАБУ возникло противостояние.
- Вы заявили, что будете инициировать проверку происхождения имущества Сергея Князева, который стал главой Национальной полиции. То есть, вы считаете, что конкурс не прошел прозрачно?
- Я хочу сказать, что в день его назначения появилась информация о том, что у человека, с которым он жил, появилось много имущества в тех местах, где он жил и работал. Поэтому я считаю, это должно стать частью обязательной практики при назначении на любую должность, тщательно проверять происхождение имущества на отсутствие признаков незаконного обогащения, снятие любых вопросов, которые могут быть к чиновнику в ключе: а где ты заработал?
- А вообще, по вашему мнению, конкурс был честный?
- Я считаю, что Арсена Авакова надо уволить, в частности потому, что он, к сожалению, не заинтересован в том, чтобы искать принципиальных добропорядочных руководителей полиции.
- На днях вы зарегистрировали законопроект об Антикоррупционных судах. Зачем они нужны?
- Чтобы создать настоящий суд в Украине. Мы сейчас не имеем никакого независимого суда, это очень хорошо видно по работе Антикоррупционного бюро и антикоррупционной прокуратуры, они не могут добиться нормальных решений даже одного районного суда, где они географически расположены и к которому они обращаются — это Соломенский суд Киева. Они даже судей этого суда арестовывают за коррупцию, но все равно это не помогает. Тотальная круговая порука в судах приводит к тому, что решение не принимается. Например, этот суд отказался отстранить Охендовского с должности председателя Центризбиркома, НАБУ и САП его уличили в том, что он получал теневые деньги Партии регионов, а суд говорит: нет, это не проблема, человек не влияет на следствие, не влияет на подчиненных. Пусть дальше будет на своем посту. И они хотят сказать, что председатель ЦИК действительно не влияет на своих подчиненных? Следствию не дали установить все доказательства, а для этого как раз Охендовского надо было отстранить.
Или еще одно дело, Константина Кулика, прокурора зоны АТО, которого обвинили в незаконном обогащении. Первое такое дело в истории Украины, по новому уже принятому нами законодательством. Уже обвинения в суде, все готово, пожалуйста, принимайте решение. А заседание никак не состоится — некий саботаж. Они боятся пойти против НАБУ, против общества, которое очень хорошо понимает, насколько важно это дело, поэтому просто не проводят заседания. Мы выступили с идеей, чтобы были созданы антикоррупционные суды, куда с помощью иностранцев набрать сотню принципиальных людей, дать им большую зарплату, круглосуточную охрану. Пусть работают вместе с антикоррупционным бюро и прокуратурой, исключительно по высокопоставленным чиновникам, дают разрешения на прослушивание, на задержание, арест, на выемку документов, и конечно выносят приговоры в том числе, о спецконфискации, когда обвинения сформировано.
- Действительно ли президент Петр Порошенко должен был участвовать в подготовке этого законопроекта?
- Мы предлагали ему, чтобы он выступил автором законопроекта, по сути, президент имеет больше всего шансов проводить свои законы через парламент, у него здесь самая большая фракция, и мы хотели привлечь его к работе над законопроектом, чтобы он был и официальным автором. К сожалению, он не принял это предложение.
- Почему? Возможно, из-за непростых отношений Порошенко с Андреем Садовым?
- Нет, здесь Садовой не при чем. Мы были готовы отказаться от авторства вообще, чтобы Самопомощь не упоминалась, чтобы это были исключительно лавры главы государства, и заслуга главы государства. Мы бы просто проголосовали и сказали: слава Петру Алексеевичу за это решение! Правда! Я сам готов это сказать. Беда в том, что президент, как никто другой понимает, что создание такого суда может для него означать потерю контроля над судебной системой, который он унаследовал от Виктора Януковича, и к сожалению, сохраняет.
Сегодня все судьи так или иначе в руках президента, поэтому так много коррупционеров остались на своих местах, потому что зависимость выгодна главе государства, если он хочет сам продолжать коррупцию, а если продолжает, то это причина почему ему не нужен антикоррупционный суд. На словах он, я думаю, за. Но по факту, это противоречит его коррупционным интересам.
- По вашему мнению, пройдет этот законопроект в парламенте, найдутся голоса под него?
- Я сегодня встречался с дипломатами. Я им сказал, что нам надо создать альянс, который нам раньше позволил принять знаменитое законодательство об открытости деклараций, о незаконном обогащении, о независимости НАБУ и САП, об открытости собственности — все эти законы мы провели. На самом деле большая заслуга в принятии украинского антикоррупционного законодательства принадлежит нашим мощным международным партнерам: Европейскому союзу, правительства Соединенных Штатов, правительству Великобритании, МВФ. Я как-то сказал одному из представителей МВФ, что мы им памятник вместо Ленина поставим. Потому что благодаря им, мы продвигаем в парламенте решения, которые принимаются.
- Вы упомянули о НАБУ и САП. По вашему мнению, почему между этими двумя структурами противостояние? Почему руководители этих учреждений — Артем Сытник и Назар Холодницкий публично делают очень резкие выпады в адрес друг друга?
- Я знаю очень много случаев, когда между НАБУ и САП возникало и возникает противостояние. Я вижу в этом две причины. Первая причина — хорошая. В стране впервые появились нормальные следователи, и настоящие прокуроры, умеющие как сотрудничать, так и спорить. Прокурор в любой нормальной и развитой стране в двух третях случаев говорит следователю — нет. Здесь не вижу аргументов для ареста, здесь поработай больше, чем передавать дело в суд, доказательства ищи. Ясно, что любому следователю в любом государстве это не нравится, он говорит, что прокурор - гад. Поэтому мы впервые имеем хороший конфликт и я вижу, что детективы НАБУ и прокуроры САП конфликтуют из-за того, что следствие и обвинение — это действительно две разных дела и они должны быть независимыми.
Вторая причина - плохая. НАБУ и САП пытаются поссорить клептократы. Они говорят Артему Сытнику, что Назар — человек Грановского (народный депутат, соратник Порошенко, — "Апостроф"), продался полностью и тебя подставляет. А Назару говорят, что Артем был всегда человеком президента, он ничего не будет делать. Все на тебя будет сваливать. И это большая опасность, чтобы НАБУ и САП не скатились во взаимное противостояние. Я им говорю, что между вами могут быть споры и это хорошо, между вами даже могут быть серьезные проблемы, связанные с ошибками, но давайте, садитесь и решайте все между собой. НАБУ не может действовать без САП, а САП не будет эффективной без бюро. Если кто-то из вас пропадет, то пропадет все дело, в которое вложено столько сил и времени, и на которое многие возлагают надежды. Надеюсь, им хватит сил и дальновидности, чтобы пройти эту непростую дорогу.
- Вы видите признаки политического давления генпрокурора Юрия Луценко на Холодницького?
- Думаю, Луценко не один топ-чиновник, который вкладывается в дело дискредитации, втаптывания в грязь или развода НАБУ и САП.
- Это вы на Порошенко сейчас намекаете?
- Публично президент не может себе этого позволить. Он понимает, насколько это опасно для него. Но с точки зрения реальных действий, Порошенко прекрасно понимает, что его окружение, тот же Грановский, Кононенко (народный депутат, правая рука Порошенко, — "Апостроф") — это клиенты НАБУ и САП. Не один раз представители президентской фракции или люди, которых они просили, пытались в парламенте поставить антикоррупционное бюро и антикоррупционную прокуратуру в зависимость от ГПУ. Мы пока эти попытки отражали, но это как раз демонстрация того, насколько Петр Алексеевич желает Артему и Назару здоровья и добра.
- Вы - активный сторонник железнодорожной блокады Донбасса. Зачем прибегать к таким действиям, можно ведь это законодательно урегулировать? Я знаю, что есть в Раде законопроект, разработанный вами, Оксаной Сироид и другими депутатами, который может решить этот вопрос. Почему он не нашел поддержки?
- Сразу после Майдана можно было проводить решения. Конечно, встречая сопротивление, но преодолевая его. А в середине 2015 года была начата контрреволюция уже в парламенте, даже с февраля 2015, когда было дано согласие президента на назначение Виктора Шокина генпрокурором. Это был момент разрушения коалиции Европейская Украина и курса на создание действительно европейского государства, который до этого в парламенте в целом выдерживался. А сейчас мы можем проводить решения только тогда, когда имеем не только разработанный законопроект в парламенте, но и мощное давление со стороны людей, которым это решение нужно. Хотя мы впервые заговорили о проблеме торговли "под прикрытием" с оккупированными территориями еще в декабре 2014 года, тогда возникла большая разница в ценах и, соответственно, торговля приносила отдельным людям серьезные доходы.
- Отдельные люди — это кто?
- Полной информации общество не имеет. Сейчас вообще много страшных цифр вылезает. Вчера министр инфраструктуры сказал: нет никаких проблем, мы давно могли бы отказаться от закупки угля на этих территориях. Я, думаю, что все понимают, в чем причина. Там оно стоит 400-600 гривен, украинцам продают за 1800 гривен. А представитель Петра Порошенко, который теперь возглавляет комиссию по урегулированию энергетики, принял постановление, согласном которому мы должны платить за электроэнергию так, как будто уголь для ее производства привозится из Амстердама.
На самом деле он привозится из ЛНР и ДНР, но огромная маржа возникает между амстердамской ценой и ценой в копанках на оккупированных территориях. В результате мы имеем ситуацию, когда правительство не чешется. А это уже второе правительство, которое не чешется. До этого Арсений Яценюк ничего не сделал, чтобы во время войны найти альтернативу и обезопасить себя от зависимости от оккупанта и захваченных им территорий. Сейчас Гройсман ничего не делает. Я их понимаю: покупаешь за 400, продаешь за 1800 — прекрасный бизнес, и это мы говорим только о легальной торговле, на самом деле никто не знает, что внутри вагонов, пограничники и таможенники не проверяют эту торговлю. Мы отслеживали линию фронта, серую зону. Можно спокойно завезти эшелон с войсками Путина и техникой, и никто этого не увидит.
- То есть это все делается при политической воле Гройсмана, Порошенко?
- Президента, прежде всего, и Василия Грицака (глава СБУ, - "Апостроф"). Без них это было бы невозможно.
- А сколько еще будет продолжаться такая блокада? До какого момента? До принятия закона?
- Я за то, чтобы мы в ближайшее время проголосовали за этот закон в первом чтении, быстро провели дискуссию с теми, кто имеет поправки и приняли его в целом. Чем быстрее парламент найдет законный выход из этой ситуации, тем будет лучше для всех. Конечно мы не идиоты, нам нужен очень хороший план, как заменить товары, которые можно назвать критическим импортом, как реорганизовать инфраструктуру. Поэтому нужен план, который нужно выработать вместе с директорами крупных предприятий, чтобы обезопаситься от зависимости от оккупанта. Нужно остановить торговлю на крови и одновременно учесть интересы промышленности. Я сейчас получил страшную информацию, что готовится массовое преднамеренное обесточивание и отключения тепла во многих населенных пунктах Луганщины и Донетчины, чтобы все померзло, включая людей и трубы. И людям тогда скажут, что это мы виноваты, и будем иметь гуманитарную и инфраструктурную катастрофу. И мы сейчас думаем как обезопасить себя от такой циничной спецоперации. Потому что люди, которые торгуют, они на все готовы и их визиты, громкие заявления, телевыступления, вокруг обстрелов в Авдеевке в значительной степени были связаны с желанием отвлечь внимание от того, что в нескольких километрах от Авдеевки эшелон за эшелоном приносят им прибыль.
- То есть обострение в Авдеевке как-то связано с блокадой?
- Мне кажется, уже не первый раз с нашей стороны используют путинскую тактику применения войны как психологической операции. Он кровью заставляет украинцев соглашаться на Минск-1, Минск-2, а сейчас я думаю, будет — Минск-3. Но мне кажется, кто-то с нашей стороны принял эти технологии. Это страшно говорить и даже предполагать. Но если посмотреть на цепь событий, очень часто такая логика возникает.
- Кроме обострения на Донбассе сейчас все еще обсуждают заявление немецкого посла. Как вы считаете, наши депутаты, власть адекватно отреагировали на нее?
- Наша фракция уже полтора года объясняет нашим коллегам в Берлине, в Брюсселе, Париже, Лондоне и Вашингтоне нашу позицию. Мы имели там много дискуссий с представителями администрации предыдущего президента, если говорить о Соединенных штатах, и мы всем объясняли, что Минск - это ловушка, что выборы на оккупированных территориях не дадут покоя и мира, а наоборот создадут основу для гражданского конфликта внутри Украины, будет технология троянского коня, которая еще больше разожжет российскую агрессию. Надо объяснять, в чем заключается реальность и надо отстаивать национальные интересы Украины. Но это надо делать последовательно, без вандализма, а с помощью качественных непрерывных, построенных на фактах, переговорах. И самым следовать тому, что говорим. Потому что, когда мы говорим о санкциях, а сами их не вводим, а президент еще и соглашается на торговлю с оккупированными территориями, и с Россией, которая эти территории оккупировала, то ясно, что это не помогает, чтобы позицию Украина услышали.
