В аннексированном Россией Крыму продолжаются политические репрессии. Кремлевские спецслужбы преследуют преимущественно украинцев, которые публично высказываются против оккупациии, а также крымских татар, заподозренных в связях с религиозно-политической организацией "Хизб ут-Тахрир". Представители международных организаций и СМИ чаще обращают внимание на такие факты в контексте нарушений Россией прав человека и норм международного права. Механика репрессивной машины, средства и методы фабрикации уголовных дел по статьям за "терроризм" и "экстремизм" в основном остаются за кадром. Журналист "Апострофа" Владимир Шевчук поговорил с юристом, представителем организации "Правозащитное движение Крыма" ДАМИРОМ МИНАДИРОВЫМ о том, как российские спецслужбы раскручивают репрессивный маховик.
- Дамир, в феврале 2016 года в ваш дом в Ялте ворвались сотрудники ФСБ с обыском. После погрома в жилище, вас потащили на допрос. Как проходила "беседа" с российскими силовиками?
- Меня привезли в ялтинское "управление" ФСБ. Допрашивали двое. Интересовались, как я связан с людьми, которых в тот же день обыскивали. Тогда в городе была облава в рамках так называемого "ялтинского дела Хизб ут-Тахрир", было много задержанных. Спрашивали, какое у меня отношение к ИГИЛ и "Хизб ут-Тахрир". Один ФСБшник говорит мне: "Давай будем дружить", выкладывай все, как есть. Только я хотел сказать, что никакая "дружба" мне не нужна, как меня начинают бить. Решил молчать на основании статьи 51 российской конституции: гражданин не обязан свидетельствовать против самого себя.
Попытался уйти, но меня силой затащили обратно в кабинет, где продолжили избивать, надев наручники. Угрожали ликвидировать семейный бизнес, ухудшить жилищные условия, а меня сделать "потеряшкой". Угрозы были реальными. В Крыму с начала аннексии бесследно пропадают крымские татары. Никого пока так и не нашли.
Когда и это не подействовало, надели на голову пакет и начали душить, требуя все рассказать. Меня допрашивали несколько часов. Сотрудники ФСБ, видя, что не получат желаемого, ночью выставили меня на улицу. После этой истории пришлось покинуть Крым. Я понимал, что они от меня просто так уже не отстанут.
- Насколько часто ФСБ в Крыму применяет пытки? Есть свидетельства, что задержанных крымчан не только избивали, душили, но и били током. Некоторым даже угрожали изнасилованием.
- Пытки и избиения - далеко не самый распространенный способ принуждения. В ФСБ стараются давить психологически, запугивать, склонять к сотрудничеству, изображая "добрых полицейских". Пытки возможны как "частная инициатива", но и то, если сотрудники ФСБ будут знать, что их преступления не станут достоянием гласности. Невзирая на браваду, они всерьез опасаются публичности, что их имена всплывут в украинской и зарубежной прессе.
Поэтому, повторюсь, чаще в ход идут угрозы и психологические ухищрения: предложения "дружбы" и якобы намерения "помочь". Если это не работает, то следователи напирают на то, что участь задержанных якобы предрешена, сопротивление не имеет смысла.
Главная их цель на допросе - подавить человеческую волю. Мне известны случаи в Крыму, когда оперативники и следователи прямо говорили задержанным, мол, мы за ваш счет получим повышение и премии, а вы будете гарантированно сидеть - решение по вам уже принято. Так давят на психику, чтобы человек "смирился" и подписал все, что ему подсунут.
- Чего нельзя делать на допросе ни при каких обстоятельствах?
- Нельзя называть имена людей. Даже вскользь никого упоминать нельзя. На все вопросы лучше отвечать кратко: "нет" или "не знаю". Если начнут припирать к стенке как бы фактами (фото, видео, распечатки разговоров), нужно говорить, что "ничего такого не помню". Только упомянешь чье-то имя (даже если этот человек просто по улице мимо тебя прошел), то ФСБ пойдет за ним.
Задержание членов "Хизб ут-Тахрир" в Крыму
- Какую конечную цель преследуют российские спецслужбы, фабрикуя дела в Крыму: выслужиться ради званий и денежных премий, посадить как можно больше народа по "террористическим статьям" или выдавить неугодных за пределы полуострова?
- Все это сразу. Рядовые оперативники и следаки из кожи вон лезут ради званий и премий. Их начальство в "управлении" ФСБ по Крыму печется о статистике и "результативности" (количество уголовных дел и посадок) по противодействию "терроризму". В целом российские власти заинтересованы, чтобы все, кто не согласен с российскими порядками, либо заткнулись, либо выехали из Крыма.
- В начале аннексии глава Духовного управления мусульман Крыма (ДУМК) муфтий Эмирали Аблаев, который ныне контролируется оккупационной "властью", обещал защитить чуть ли не каждого крымского мусульманина. Какова нынешняя позиция муфтията по репрессиям?
- Эмирали Аблаев никого не защитил. Наоборот, ДУМК плотно сотрудничает с российскими силовиками.
- В чем проявляется это сотрудничество?
- Если говорить о преследованиях мусульман, то самые первые стукачи в Крыму - это имамы (глава религиозной общины, - "Апостроф") в мечетях. На полуострове они все назначаются муфтиятом. Каждый новый имам после назначения подписывает "соглашение" с ФСБ (такой небольшой документик формата А5), в котором обязуется предоставлять спецслужбам всю информацию: сколько людей ходит в мечеть, каковы их политические и религиозные взгляды, какие ведутся разговоры, кто из прихожан выказывал симпатию "нетрадиционным" исламским течениям. Документ хранится в ФСБ в качестве гарантии, что имам будет плясать под их дудку.
- И все имамы соглашаются на это?
- Да, все. В противном случае человека просто не сделают имамом.
- Допустим, товарищ имам выявил "неблагонадежного". Что дальше?
- Как только поступает информация, что кто-то из прихожан мечети якобы за "Хизб ут-Тахрир" или симпатизирует "Нурджулар" (турецкое религиозное сообщество), то человека сразу берут на прицел. Устанавливают наружное наблюдение, прослушивают телефон, изучают все близкие контакты: семья, родственники, друзья, коллеги. Если ФСБшники видят, что есть за что зацепиться, то они переходят непосредственно к фабрикации уголовного дела.
Российские спецслужбы действуют бандитскими и мошенническими способами. Проникают в дома, устанавливают камеры, прослушивающие устройства. В Симферополе один из домов умудрились нашпиговать аппаратурой так, что никто не заметил. Скорей всего, несколько ночей подряд проникали в жилье.
В многоквартирные дома тоже пробираются. Есть факты, когда специально отключали интернет, а потом заходили вместе с сотрудниками фирмы-провайдера, чтобы "все починить". Под предлогом настройки сети установили на компьютер шпионскую программу, которая сливала ФСБшникам скриншоты с экрана: что человек набирает в текстовом редакторе, на какие сайты заходит, с кем ведет переписку. Потом на допросах следователи показывали потерпевшему эти "материалы", требуя во всем сознаться.
Мусульмане возле здания суда, Симферополь, Крым
- Как российские спецслужбы все это формально обставляют? Если у потенциальных крымских "террористов" при обысках дома не находят оружие и взрывчатку, то как ФСБ фабрикует "доказательства" для судилища? На основании доносов?
- Доносчики и сексоты - это только один из элементов репрессивного механизма. Причем, далеко не всегда основной. Уголовные преследования против крымских мусульман стоят на двух, условно говоря, столпах: "религиоведческая экспертиза", которую проводит как бы экспертный центр в Уфе и "тайные свидетели", выступающие на суде.
Почти все дела в Крыму раскручиваются по следующей схеме. По наводке информатора за человеком начинают следить, прослушивают телефон, устанавливают в доме камеры и "жучки". Все разговоры документируются и отправляются на экспертизу в Уфу. Там эти как бы эксперты пишут заключение, что подозреваемые используют лексику, которую якобы употребляют представители террористического сообщества. Звучит дико, но к таким выражениям в одном деле отнесли слово "джемат", что переводится как "община".
- Почему "как бы эксперты"?
- Когда адвокаты стали копать, оказалось, что этот "экспертный центр" находится под колпаком ФСБ. Они даже чуть ли не в ведомственном здании располагаются. Следующий момент - в составе этого "центра" нет даже исламоведов. Они не имеют никакого права писать экспертные отчеты, но делают это.
Далее, следователи ФСБ, получив заключение из Уфы, открывают уголовное производство по статьям "Организация террористического сообщества и участие в нем" и "Организация деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации". Затем идут массовые облавы по домам жертв, обыски, аресты, и после формального "следствия" дело передают в суд. Там начинается представление с участием "тайных свидетелей", которые лгут в интересах стороны обвинения. "Тайные свидетели" рассказывают, как обвиняемые, никогда не имевшие оружия, планировали "террористические акты" и "захват власти".
- То есть дела заводятся на основании разговоров?
- Именно так. Норма о том, что "Хизб ут-Тахрир" считается в РФ "террористической организацией", позволяет сажать людей за одни только разговоры и найденной при обыске "запрещенной литературе".
- Кто эти "тайные свидетели"?
- Установить крайне трудно. На "суде" они участвуют в режиме видеосвязи, голоса специально искажаются. Есть подозрения, что это сами ФСБшники.
- На чем основаны такие подозрения?
- На основании косвенных аргументов. Эти "свидетели" говорят протокольными фразами, канцелярскими клише. В Крыму люди так не разговаривают. Еще один момент: когда вопросы задают прокуроры, "свидетели" отвечают быстро, как по написанному. Стоит к ним обратиться адвокатам, "свидетели" начинают "зависать", на время прерывается связь, после восстанавливается, и они начинают сбивчивым голосом отвечать. Получается так, словно они наспех выучили несколько фраз, произнесенные суфлером.
