Соня Сотник: Украинское общество сейчас сжирает само себя

Ее часто зовут "женщиной №1 Украинского Радио", каждое утро ее голос слушают тысячи украинцев, а время от времени посещают и ее концерты. Соня Сотник, радиоведущая и певица, волонтер и постоянный гость зоны АТО в новом интервью "Апострофу. Лайм" рассказала о сложной ситуации в украинском обществе. Как последние события в стране отразились на повседневной жизни украинцев, какого мнения о войне на востоке сами бойцы и была ли готова Украина к таким испытаниям. Новые названия городов и улиц, удар по радиостанциям законом о квотах на музыку, важны ли последние шаги украинских властей и как Украине стоит прокладывать путь в Европу.

- Уже два года вы активно занимаетесь волонтерством, помогаете переселенцам с Донбасса. Чем занимались в последней поездке в зону АТО?

- Впервые мы поехали к нашим бойцам c ребятами из "Автодозора", когда захватили Крым. Тогда мы думали, что раз приедем, а там уже все это закончится, войны не будет, Крым вернем, это ненадолго. Но так получилось, что уже два с половиной года мы ездим.

Это важно. Ездим в основном на передовую, потому что там это важнее всего. Сейчас идет эта оппозиционная война, которая изматывает очень серьезно физически и морально. И если мы приезжаем и хоть каких-то минут пятнадцать там ребята улыбаются - это для нас самая большая награда. Мы ж не умеем петь пафосные песни, они у нас смешные и репертуарчик так себе (улыбается). Вот такая наша задача. Ездим не с пустыми руками, с нами еще волонтеры, наши знакомые. Они доставляют какие-то гуманитарные грузы и не только. Едем с такой вот креативно-увеселительной миссией.

Ну и переселенцы, это с первых дней. Это беда. Я, например, не знаю, как пережила бы, если у меня отобрали бы дом, пришлось куда-то ехать и начинать жизнь с нуля. Тоже ведь нужна поддержка.

- Как сегодня обстоит ситуация с переселенцами? На первых порах складывалось впечатление, что страна была не готова к такому повороту.

- Она и сейчас не готова, есть очень много проблем. У нас Министерство социальной политики, как я понимаю, слабо справляется. Потому что страна реально не была готова к тому, что у нас будут перемещенные лица. Помимо этого, идет внутренняя история, кто кому враг. Я довольно часто подчеркиваю, что мне иногда страшно за свой подъезд. У нас ведь как, если у тебя донецкие или луганские номера - ты автоматически… (кивает). Это очень неправильная история. Иногда твой сосед может быть сепаратистом покруче, чем кто-то из переселенцев.

Это граждане Украины, мы должны их защищать, и они должны иметь все те же права, которые есть у любого другого украинца. Все. Пока закон не изменен, мы должны действовать в рамках закона. Они должны получать пенсии, выплаты. Они должны чувствовать себя полноценными членами общества, вот тогда они будут любить эту страну. Среди переселенцев есть достойнейшие люди, которые и в мирное время не могли позволить себе справляться с трудностями из-за болезней, это те же пенсионеры, так что это реально беда. Но сейчас уже нет такого потока переселенцев, как два года или даже год тому назад. За это время кто-то смог устроиться, кто-то вернулся назад. Поэтому помощь акцентируется на медицинских потребностях.

- Какое мнение о ситуации в стране слышите чаще от переселенцев?

- За время отпуска мы проехали всю Западную Украину, были в Донецкой и Луганской областях. Я не знаю, где, иногда мне кажется, что на западе значительно больше безразличия к ситуации. Люди живут в совершенно мирных районах, нежели люди с востока. Меньше увлеченности, все эти диванные войска, эксперты, они сейчас там.

Чудесная показательная история была в Сваляве. У меня львовские номера, и однажды парковщик там говорит мне: "А шо вы там во Львове ничего не делаете?" Я говорю: "В смысле?" То есть человек из Свалявы считает, что мы во Львове должны все сделать, а человек в Сваляве ничего делать не должен (смеется), он меня спрашивает, почему во Львове ничего не делают. Вот это меня поражает.

- Какое-то время, насколько знаю, вы организовывали благотворительные концерты, которые назывались "На шапку", таким образом собирали средства для бойцов. Сегодня еще проходят эти выступления?

- Я очень дружу с ребятами из центра помощи переселенцам на Фроловской, которые зачастую подменяют государство во многих вопросах, касающихся переселенцев, и в сентябре мы продолжим. Будут играть дети из Рок-школы, Диля (Эдуард Приступа, экс-участник группы ТНМК, сейчас проходит реабилитацию после операции, в начале 2016-го года у музыканта диагностировали рак, - ред.), Сергей Притула, может, присоединится, в общем всех нужно собрать в кучу.

- Получается ли концертами собрать существенную сумму средств для помощи?

- Да, безусловно. Мы собрали уже около 100 тысяч гривен. Это существенная помощь. Это как раз для тех же медицинских потребностей, медикаменты, лечение. Там серьезные запросы.

Последнее время все начинают кричать, что благотворительность умерла, волонтерское движение умирает… Ничего подобного. Понятное дело, что люди устали. Но, знаете, когда возвращаюсь из зоны АТО, спрашиваю: "Неужели? Правда, так сильно устали?" Я только не могу понять от чего.

Есть масса достойных примеров преодоления себя. Например, Бугор, боец батальона "Донбасс", у которого на сегодняшний день нет двух ног. И я смотрю, как он справляется, шутит, уже ходит на учебных протезах. У меня такое впечатление, что если бы он мог, он бы уже побежал. И вот кто здесь устал?

- Какое настроение сегодня в рядах украинских бойцов? Как отзываются по поводу ситуации?

- Те, которые находятся в зоне боевых действий - это сейчас у нас перемирие, - хотели бы действовать решительнее. Они готовы. Те, которые находятся в более спокойных местах… Знаете, ничем армия не отличается от общества. Ничем. Есть внутренне мотивированные люди, которые готовы защищать родину без денег, без ничего, они понимают, как это важно. Есть люди, которые отбывают там под именем мобилизации. Есть люди, которые идут на контракт, потому что это единственный способ заработать деньги. И ничем это не отличается от общества. Такие же разговоры, кто-то кричит, что нужно идти в наступление, кто-то говорит, что нужно сохранить максимальное количество жизней.

Это война, я не являюсь в ней экспертом, просто хочу, чтобы все это быстрее закончилось. Но чтобы закончилось какой-то справедливой… Знаете, когда меня спрашивают, само слово "победа" какое-то странное. Я не могу понять, это победа над чем? Над кем? Победа над офигевшей Российской Федерацией? Не знаю, как еще их назвать. Так мы одни не сможем этого сделать, нужно, чтобы весь мир помог нам. Это же невозможно.

- В честь Дня независимости по Крещатику прошел военный парад, который вызвал много дискуссий. В столице показали армию, боевую мощь. Есть ли она сегодня в зоне АТО?

- Мы как раз были там в это время (улыбается). Все прекрасно на самом деле, все это есть. Понятно, что это может быть до бесконечности, наращивать это все можно и далее... Вопрос в мотивации, которая была два года назад и сейчас. Да, армия у нас стала круче, но вопрос - что внутри? Внутри она стала круче?

Часто спрашивают у людей, которые воевали, нужен ли парад. Мнения также разнятся, как и в мирном обществе. Но то, что на парад пришло много людей, - это важно. Важно посмотреть на это, важно еще раз напомнить, что у нас идет война. По крайне мере, ребята на передовой смотрели парад в маленьких телевизорах. Это мы наблюдали. Конечно, у них там были свои замечания, я не буду их передавать (смеется), все же они смотрели. Отпуская шуточки, едкие замечания, но ведь могли бы и не смотреть.

- С сентября в зоне АТО объявлено новое перемирие. Как считаете, может ли это быть неким началом финала всех этих событий?

- Не знаю, я вообще в этом не разбираюсь. Я не могу понять, когда тебя бьют, почему нельзя давать сдачи? Не знаю. Мы не знаем 98% всех этих договоренностей, того, что вообще происходит. Поэтому сейчас лишь скажу, что я не знаю. Я сижу в совершенно мирном городе, я вообще не имею права рассуждать об этом. Мои эмоциональные позывы… (задумалась). Я большой гуманист. Но как каждый большой гуманист могу поломать кому-нибудь ногу (смеется).

- Как эти события отразились на культурной сфере? Возможно, в вашем творчестве? Не возникало ли идей для песен?

- Отразилось, конечно, мы наблюдаем это ежедневно. Если на ком-то не отразилось, то это очень странно. Жить в обществе и быть свободным от него - это не многим дано. Отразилось на каждом, и это не связано с какой-то конкретной сферой деятельности. Ты не можешь спрятаться. А тем более люди творческие. Оно, может, не прямо выливается в какие-то тексты, живопись, музыку, но возникают темы, война поднимает какие-то совершенно другие силы и черты твоего характера, которые мы не замечаем в мирное время. И я думаю, что каждый художник подмечает эту высшую степень любви, которая возникает, эти чистые чувства, любовь к друг другу, к земле. Все низменные чувства, нервы - все это оголяется. Сейчас все это вывернуто и в любом случае отражается.

- В своем интервью телеведущий Эктор Хименес-Браво отметил, что все эти события стали определенным толчком, чтобы украинцы пересмотрели ценности, стали менять себя и страну. Согласитесь с этим мнением?

- Да. Не все, конечно, начали менять свои ценности (смеется). Но даже на экономическом уровне жить-то стало сложнее, даже здесь мы меняем свои ценности. Начинаем думать, как экономить. Конечно, Революция достоинства изменила многих. Очень изменила. Для некоторых это началось с войны, для некоторых — с Майдана. Но проявилось максимально хорошего и максимально плохого. И сейчас непонятно, что необходимо для того, чтобы общество максимально консолидировалось, так же сильно, как на Майдане. Мы же сжираем сейчас сами себя. Сжираем друг друга. Хочется, чтобы люди были добрее. Это видно по соцсетям, когда любая фраза может вызвать какой-то совершенно дикий скандал. Хочется, чтобы мы были вместе.

- Еще одно мнение прозвучало от украинского спортсмена Жана Беленюка. Борец считает, что сейчас все держится на голом патриотизме. Насколько согласны?

- Нет… И вот чего-то это слово "патриотизм", его настолько заездили последнее время, затерли, я уже не очень сильно понимаю, что это такое. Но если что-то и держится, то на каком-то сильном желании, чтобы дети наши были счастливы. Мы должны что-то изменить в своей стране таким образом, чтобы дети этого всего не видели, не испытывали и жили с нормальными правилами. Ведь мы с 90-х живем в каком-то беспределе. Как только что-то устанавливается, мы тут же говорим: "Нет, фигово, блин". Вот же тебе конституция, вот законы, давай не нарушать.

Мы должны договориться между собой: если мы нарушаем закон, мы должны отвечать за это. Все должны отвечать. Ведь получается так, что он плохой, а я… Я как-то посчитала, что за день, по собственной и не по собственной вине, нарушаю закон минимум три-четыре раза. Я снимаю квартиру, по-хорошему я не так должна снимать ее, там есть свои нюансы. Получается, я уже просыпаюсь в противозаконном поле (смеется). Я не нарушаю скоростной режим в городе, но мелкие нарушения все равно присутствуют: где-то поворотник забуду включить, там еще что-то. Если строго к себе относиться, то каждый день мы нарушаем законы страны, за которую боремся. Боремся за то, чтобы другой их не нарушал. Поэтому хочется, чтобы каждый просто начинал с себя.

- Как считаете, правильными ли методами, первоочередными ли вопросами занимается сегодня украинская власть? Вспомним те же новые названия городов, улиц, которые появились у нас в рамках закона о декоммунизации.

- Важно. Все это важно, все это нужно было сделать еще в 93-м году. Это, конечно, довольно болезненно сейчас проходит, все думают, что есть дела поважнее. Все дела сейчас одинаково важны. Поверьте, в тех городах, где нет памятника Ленину, дышится свободнее. Мне, по крайней мере. У меня как у человека, который просто ненавидит коммунистическую систему, любое напоминание не вызывает какой-то детской ностальгии.

Главное, чтобы все было разумно. Очень хорошо, что спрашивают у громады, что говорят об этом. Вот сегодня была очередная демонстрация совка, когда в какой-то из школ сказали, что на линейку в вышиванке обязательно. Мне это напомнило пионерские галстуки. Что значит обязательно? Но здесь нужно терпимее к этому относиться, понимать, что мы - постсовковая страна, постимперская. Понимать, что мы с собой должны общаться, как с больными. Понимать, что мы долго болели, 70 лет или больше. Слава Богу, метастаз у нас нет, как вот у наших соседей, но мы очень серьезно больны (смеется).

- Одно из полезных нововведений - квоты на украинскую музыку. Какого мнения вы о новом законе, как это отразится на работе радиостанции?

- Это тоже был Советский Союз, когда всех под одну гребенку. Дело ведь в том, что у нас есть разные радиостанции, разные форматы, и этот закон очень опасен для узкоформатных радиостанций, которые играют специфическую музыку, и украинского продукта просто нет. В том числе и RadioRoks. У нас нет столько качественной и популярной рок-музыки, а мы играем популярную музыку и классический рок. В современной украинской рок-музыке, слава Богу, все хорошо. А вот в классическом роке, где звучат 70-80-е, гм-гм, украинского рока маловато. Здесь ничего такого, просто так сложилось исторически. Мы можем сейчас взять и врубить все это, но наша аудитория тут же скажет: "о’кей, до свидания". Нельзя группой "Океан Эльзы" закрыть все, а они сейчас закроют.

Я очень позитивно отношусь к квотам, но это должно быть разумно. Украинской музыки и так стало в эфире больше. Не нужно делать этого из-под палки, это как с вышиванками. Все заинтересованы в том, чтобы иметь свою музыку, своих звезд.

- Как у приближенного человека к этой сфере, просто не могу не спросить. Как вы в таком случае прокомментируете мнение Иво Бобула, что украинской рок-музыки не существует как таковой.

- Иво Бобул? Гм-гм… Вот если бы Иво Бобул пел рок-музыку в 70-х… Черт, я думаю, что в Украине был бы рок’н’ролл. А так, конечно, да. Но не одним Иво Бобулом славен украинский рок.

- В следующем году будем принимать Евровидение-2017. Каким видите конкурс в Украине?

- Ой, это так волнительно на самом деле (смеется). Мне так хочется, чтобы… Все равно конкурс будет политизированным. Мы давно не ждем от Евровидения песен. Я не помню, чтобы после конкурса какая-то песня становилась суперхитом. Мы ждем экшена, шоу. Мне хочется, чтобы это шоу, подчеркну, мы ведь находимся в Европе, чтобы на нас еще раз посмотрели как на цивилизованную страну. А мы еще раз напомнили о том, что у нас есть проблемы. То есть о том, что о нас забывают, мы выпадаем из новостей, и это неправильно. Мы должны быть в топах, у нас война и у нас Крым. Это еще один повод говорить сегодня об Украине.

К организации никаких вопросов возникать сегодня не может. Все будет очень здорово. У меня только будут вопросы, и я думаю, что мы будем максимально работать над этим, о том, говорят ли, и как говорят о нашей стране. Здесь нужно максимально сработать на страну. А с музыкой все будет в порядке.

- Гонка городов еще не завершена, принять конкурс сегодня готовятся Киев, Львов и Одесса. Какой город поддержали бы?

- Знаете, мне кажется, что эти три города достаточно благополучны в плане инфраструктуры и всего остального. Конечно, если бы в стране были деньги, тогда нужно было бы брать Горишние Плавни (смеется). Суть в том, что город, который… Вот Винница - это город, который бешено растет, я думаю, что скоро это будет серьезный туристический центр.

У нас есть города, которые просто нужно поднять, престиж их поднять. У нас есть Черновцы. Это родина украинской песни, потрясающе красивый город, город-песня. А так получается, что есть три раскрученных бренда - Львов, Киева, Одесса - города, в которых люди отдыхают. В Карпатах было бы очень круто провести.

- Что для вас сегодня "Европа"? Как считаете, что необходимо Украине, чтобы действительно стать частью Европы?

- Это очень большая ответственность. Взаимоуважение, моральные принципы и нормы. Европа там, где индивидуумы умеют договариваться, где есть правила, согласно которым они живут. Пока мы не начнем с себя, пока не будет внутренней гармонии… У Украины есть масса хорошего, что она может дать Европе, у нас не меньше прекрасных традиций, опыта, какого-то тепла и души. Мы не идем в Европу с пустыми карманами, у нас есть огромный багаж. Мы же не просимся туда, как нахлебники. У нас есть земля, есть прекрасные люди, потрясающие профессионалы. Мы не нищие, мы не нищеброды. Украина - страна с огромным потенциалом. Экономическим, интеллектуальным. Меня очень обижает, что нас выставляют на паперти с протянутой рукой, это не так. Это достоинство, которое должно быть внутри. Мы не напрашиваемся.

- Как считаете, почему у России наблюдается столь нездоровый интерес к тому, чтобы Украина не стала частью Европы?

- Ну, пфф… (поднимает брови). Вы что, это же… (тянет руку вверх, мол, "ого-го"). Это империя, имперская история. Мы же всегда должны были быть немножечко… гм-гм. Нет для России такой страны, как Украина. А у нас она есть.

- Как считаете, что необходимо сегодня предпринять украинцам, чтобы все эти грезы стали реальностью?

- Очнуться и работать. Нужно вкалывать и пахать. Еще одна задача общества - контролировать власть. И все будет хорошо. Они иногда забываются, что мы уже немного другие, а они еще прежние. Задач много на самом деле: строить, понимать, не разрешать, хватать за руки, контролировать. Но все это возможно.