Путин настаивает на своем: Россия хочет приберечь Донбасс

Во время 73-й сессии Генассамблеи ООН в Нью-Йорке президент Украины Петр Порошенко вновь поднял вопрос введения миротворцев на Донбасс. Впрочем, вряд ли это поможет сдвинуть ситуацию с места, потому что Россия не собирается соглашаться на украинские условия введения миротворческой миссии в зону конфликта. Такое мнение высказал "Апострофу" ассоциированный эксперт Международного центра перспективных исследований Николай Капитоненко.

Вопрос миротворцев

На прошлогодней Генассамблее ООН россияне впервые публично согласились на миротворцев на Донбассе, однако Кремль до сих пор настаивает на том, что миссия должна охранять безоружных членов СММ ОБСЕ. Они остаются на своей позиции, и думаю, так будет и впредь, потому что введение миротворцев в полноценном формате на всю территорию конфликта не отвечает интересам России. Ей надо сохранить Донбасс как инструмент влияния на Украину. Владимир Путин понимает, что имеет сильную позицию, и будет настаивать на своем – Россия имеет право вето в Совбезе ООН. Без учета российского видения миротворческой миссии она просто не состоится.

Готовность Украины, Германии и Франции внести совместную резолюцию по миротворцам на Донбассе вряд ли существенно повлияет на ситуацию. Это будет сигналом Кремлю о том, что эти страны разделяют украинское видение миротворческой операции, но не слишком усилит позицию Украины, потому что ключевая проблема – согласование с Москвой – останется на повестке дня. Российская позиция не изменится, даже если мы внесем резолюцию вместе еще и с США и Китаем.

По большому счету западным странам все равно, когда именно разворачивать миротворцев на Донбассе – через год, пять или десять. Это проблема Украины. Это мы должны находить аргументы, чтобы убеждать Кремль согласиться на наше видение миссии или же находить компромисс. Запад может наблюдать достаточно долго, потому что конфликт в Украине уже почти стал замороженным. Да, в отличие от Приднестровья, у нас гибнут люди, но для Запада это не представляет большой угрозы. К тому же введение миротворцев – это фактически путь к замораживанию конфликта, потому что миротворцы разводят стороны и предотвращают жертвы. Для Запада наш конфликт и так выглядит почти замороженным, и миротворцы на территории Украины для них – второстепенный вопрос, тогда как для нас – это главный приоритет.

Как убеждать Россию

Относительно аргументов для убеждения России, то она примерно очертила список своих пожеланий по Донбассу. Регион должен стать рычагом влияния Кремля на ситуацию в стране в целом, на что мы, конечно, не соглашаемся. Поиск чего-то среднего можно варьировать: от сильного воздействия – вплоть до права вето в вопросах внешней политики, до слабого – к примеру, защиты прав людей, которые хотят разговаривать на русском языке. Теоретически поле для компромисса есть, его можно искать, отбирая или предоставляя жителям временно оккупированных территорий те или иные права. Но вопрос в политической воле руководства России и Украины: не безопаснее ли для них оставлять конфликт в том виде, в котором он есть сегодня, держа его более-менее под контролем? Благодаря этому Кремль достигает внутриполитических целей.

С помощью Донбасса там продвигают миф о "русском мире", геополитическом наступлении НАТО на российские позиции, "позади Москва" и далее в том же духе. Донбасс, как и Сирия, стал точкой внешнеполитической внимания и идентификации российской внешней политики. "Мы боремся с диктатом Запада, НАТО и ущемлением наших интересов, вот взгляните, пожалуйста, что происходит на Донбассе".

В Украине конфликт на Донбассе помогает консолидировать нацию, создавать и распространять определенные нарративы, вокруг которых она формируется: армия, язык, национальная идентичность. Когда есть открытые конфликты, национальные элиты легче и быстрее прибегают к национальной риторике и зарабатывают благодаря этому политические баллы. Я не уверен, что любой, кто придет к власти в Украине, будет знать, что делать с Донбассом, если ему вдруг отдадут этот регион.

Переходная администрация

Кроме собственно миротворческой миссии, которая является лишь первым шагом к разрешению конфликта, нужно говорить о международной переходной администрации. Миротворцы будут способствовать тому, что перестанут стрелять. Далее встает вопрос, а кто же будет восстанавливать жизнь на Донбассе, на каких условиях это будет происходить, кто будет реинтегрировать жителей Донбасса в украинское правовое, экономическое и политическое пространство. В нормальных условиях этим должно заниматься государство, но Украина – государство слабое. Мы – бедная, коррумпированная, не совсем правовая и не совсем демократическая страна, и справиться с задачей такого масштаба нам будет трудно. Поэтому нам нужна международная помощь. Исторический опыт подсказывает, что международные переходные администрации, например, под эгидой ООН могут быть таким инструментом. Они берут на себя функции государства, когда оно в силу разных причин не может их выполнять, и восстанавливают государственные институты на определенной территории. Думаю, мы не обойдемся без чего-то такого, поскольку Донбасс требует не просто огромных средств, которых у нас нет, но и организационных возможностей.

Мы далеки от практической реализации всего этого, ибо перед тем, как разворачивать МПА, надо решить проблему насилия и вывести все иностранные войска с территории Украины. Для того, чтобы это сделать, и возникла идея миротворцев. Но если даже по этому поводу будет достигнут какой-то компромисс, то до момента фактического развертывания миссии пройдет не меньше года. Это время требуется на согласование мандата, участников, контингентов и так далее.

На чьей стороне преимущество

Мы находимся в том же тупике, в котором были в 2015 году. Вопрос лишь в том, усиливаются ли при этом позиции Украины. Одно дело – быть в тупике в 2014-2015 годах и не знать, как далеко может зайти эскалация, будет ли второй Иловайск или Дебальцево. Совсем другое – находиться в тупике замороженного конфликта, где происходит позиционная борьба, которая может длиться десятилетиями, но в которой все же какая-то из сторон имеет лучшую позицию и перспективы.

Иногда кажется, что Украина имеет больше преимуществ: на нашей стороне международное сообщество, время тоже играет скорее в нашу пользу, за нами – справедливость. То есть мы можем ждать. Думаю, так рассуждает большинство украинских политиков, у которых нет плана урегулирования на Донбассе.

Россияне тоже могут переоценивать свои возможности, потому имеют несколько сильных сторон: у них больше денег, больше экономика и всегда наготове военные козыри. Они думают, что могут ждать, потому что в ряде других постсоветских конфликтов они ждут десятилетиями и извлекают из этих конфликтов пользу. Каждая сторона видит свои позиции несколько лучше, чем они есть, и мы продолжаем находиться в тупике.

Мы зависимы от внутренних процессов в странах-союзниках и взглядов там на диалог с Россией. Когда к власти там приходят более лояльные к украинским интересам политики, когда нам оказывают помощь, мы вроде чувствуем себя лучше. Но, с другой стороны, мы не можем выиграть конфликт, постоянно завися от того, что происходит в других странах. Нам нужно усиление, потому что соотношение наших и российских сил такое, как было в 2014 году – мы примерно в десять раз слабее России в военном плане. Во многом мы остаемся зависимыми от Москвы, и мы почувствуем это еще больше, если построят "Северный поток-2". Тогда наши позиции станут намного слабее, чем сегодня. Наша зависимость от конъюнктуры и внешних факторов, к сожалению, делает нас уязвимыми.