Война в Украине – это не просто противостояние с россией. Это война за наше будущее, судьбу наших детей. Одним из ключевых аспектов того, что Украина держит оборону уже полгода, - деятельность украинских волонтеров. Они снабжают наших защитников всем – от амуниции до оружия. Так, громкой новостью стало приобретение спутника, который существенно поможет Украине в войне за Независимость.
Как возникла идея покупать спутник, что просят у волонтеров военные, и как Украине выиграть войну? Об этом в эфире Апостроф TV рассказал основатель благотворительного фонда Сергея Притулы, украинский телеведущий СЕРГЕЙ ПРИТУЛА.
– Чьим решением было приобретение спутника?
– Это был результат консультаций с Министерством обороны и, в частности, инициатива министра обороны Алексея Резникова. Мы рассмотрели несколько предложений перед тем, как идея со спутником появилась на горизонте. В принципе, эти средства можно было потратить на несколько разных направлений, начиная от, условно говоря, грузовиков до бронетехники, до барражирующих боеприпасов. Но когда на горизонте появилась перспектива (приобрести спутник – "Апостроф"), и мы начали зондировать, действительно ли это возможно сделать, мы очень сильно загорелись.
Собственно, это синергия большого количества людей. То есть украинцы, донатившие на "Байракторы", обеспечили финансовую сторону этого соглашения. Министерство обороны это инициировало, компания EOS Data Analytics обеспечила независимую экспертизу процесса, финская компания ICEYE собственно продавала. Нам осталось просто свести это все в кучу и заплатить, чем мы и занялись.
– Что дает Украине доступ к спутниковым снимкам?
– Есть определенная логистика того, как этот снимок с момента, когда его сделали, попадает к украинским военным. Когда это, условно говоря, зависит от доброй воли наших партнеров, а там есть определенная своя бюрократия… Мы должны сделать запрос на получение информации, они должны принять, должен произвестись этот снимок, они должны его проработать, а потом подумать, что можно нам дать, что нельзя нам дать, перебросить. Это занимает очень много времени.
Сейчас у нас есть непосредственный доступ офицеров Главного управления разведки к тому, чтобы получать то, что нам необходимо, в течение нескольких часов. Это очень сильно сокращает эту спутниковую логистику. Скорость на войне многое решает. В этом смысле мы сможем местами избегать какой-нибудь слишком активной разведки, и наши HIMARS и артиллерия смогут работать быстрее, больше, эффективнее. Это то, что поможет.
У россиян нет подобной технологии радарных снимков и не появится, потому что ни одна компания, а их не так много, не продаст им эту технологию, потому что в противном случае попадет под санкции. Это мое субъективное мнение. Эти компании в основном все работают в цивилизованных странах. Поэтому еще раз могу поздравить украинцев с тем, что мы получили такий общий успех, разделяемый со всеми украинцами, независимо от места жительства. Давайте будем считать, что это наш посильный подарок нашей неньке Украине ко Дню Независимости.
– Ожидали, что вам придется объяснять необходимость приобретения спутника?
– Конечно, объяснять, я это знал и понимал. Я в первом видеообращении, когда сообщил, что мы его приобрели, попросил, чтобы люди подождали, что на следующий день я буду обнародовать технический пресс-релиз. Затем с пресс-релизом вышли еще и наши консультанты. Наконец, затем Министерство обороны устами Алексея Резникова подтвердило крутизну этого приобретения.
Если кто-то хотел как-то использовать возможность расшатать лодку, подчеркнуть свой непрофессионализм, дилетантство и заняться какими-то политическими игрищами, то украинское общество дало четкую оценку этим попыткам от конкретных персоналий. Надавали им по носу и сказали: "Не толкайся со своей "зрадой", с одним, вторым, третьим, пятым туда, где мы все радуемся большому успеху гражданского общества и состоявшейся инициативы".
Я, откровенно говоря, абсолютно отвлечен сейчас от каких-то людей, пытающихся искать "зраду". Как говорил один классик: "Есть такие люди, которым трезубец над Кремлем повеси, и то скажут, что криво висит".
– Можем ли мы собрать на "народный HIMARS"?
– На самом деле мы украинцы. А это значит, что нет ничего невозможного. Мы можем все. Вопрос только в том, чтобы нам задали четкую задачу те, кому это нужно. Я с большим уважением отношусь ко всем людям, но обычно гражданские руководствуются эмоциональной составляющей каких-либо процессов. Военная эмоция менее характерна, чем рациональность.
Поэтому деньги собираем со всех, а покупаем то, что предписывают нам военные. Если бы наш фонд покупал то, что нам приказывает женщина, которая заходит в комментарии и пишет, на что мы должны собирать, то, пожалуй, все бы закончилось плохо. А так, подобная коммуникация между военными и обществом, посредником которой мы являемся, нас пока удовлетворяет.
– Как изменились запросы военных?
– Тепловизионная оптика до сих пор имеет запрос, который не будет уменьшаться в ближайшее время. Армия все равно растет, подразделения появляются, иногда бойцы могут что-нибудь потерять. Амуниция отошла на задний план, откровенно говоря. Мы не контрактуем ее уже несколько месяцев. Иногда нам просто могут прийти остатки каких-то предварительных контрактов, мы их сразу оперативно распределяем, выходя либо на командование родов войск, либо на командование корпуса резерва.
То, что будет и дальше актуальным – конечно, это дроны, транспорт, определенные элементы тактической медицины. Конечно, высокий запрос будет на защищенную связь и в дальнейшем. Это я говорю сейчас о том, что в своей основной массе могут обеспечивать волонтеры. Потому что, конечно, та номенклатура, в которой армия нуждается больше всего, – снаряды, дальнобойная артиллерия, системы ПВО и т.д. – больше лежит в плоскости межправительственной коммуникации.
Насколько я знаю, там люди тоже хорошо справляются. Пополняется, условно говоря, арсенал украинской армии. Возможно, не такими темпами, как мы хотели бы, но здесь мы уже упираемся в определенную западную бюрократию. Будем надеяться, что она будет немного сокращаться во времени.
– Будет ли сотрудничество с другими волонтерами?
– Не исключено. В конце концов это уже происходило и происходит. После начала полномасштабного вторжения, например, я выставлял на своих ресурсах криптокошельки фонда "Повернись живим". Мы совместно пользовались этими поступлениями вплоть до момента, пока мы не открыли свои. Проект "Адские тачки" мы также начинали вместе с коллегами.
Автомобили, переданные на фронт в рамках проекта "Адские тачки"
С фондом "Паляница" мы работали. Условно говоря, они вышли на нас с тем, что они нашли немецкий БПЛА VECTOR, это очень хороший БПЛА. И они говорят: "Можем его уже взять, но нам не хватает денег". Конечно, мы поддержали коллег, финансово помогли. Этот БПЛА полетел работать на Запорожское направление.
В действительности синергия между волонтерскими структурами существует. Она стабильна, и я этому очень радуюсь.
– "Компетентный проект" в видеообращении – это дружеский троллинг?
- Почему бы и нет.
- Ожидаете какой-то ответ от "Повернись живим"?
- Не знаю. Я буду видеться на следующей неделе с Чмутом, Рымаруком, спрошу. В самом деле, я не делаю из того великой трагедии. У нас прекрасные отношения, я очень люблю и Тараса, и Андрея, и вообще весь коллектив фонда "Повернись живим". Но если кто начинает позиционировать себя, что они здесь старшие ребята, а все остальные сидят в песочнице – окей, давайте поиграем в эту игру.
Если кто-то говорит, что "мы самые компетентные", в свою очередь мы ничего не утверждаем. Возможно, мы действительно не столь компетентны. Может, у наших работников нет столько дипломов MBA. Но мы купили спутник. Ваш ход, как говорится.
На самом деле, это не вопрос мерения определенными органами, кто круче. Откровенно скажу свою позицию: мне абсолютно безразлично, что кто смог в контексте волонтерской работы. Если человек сумел собрать средства и довезти из-за границы один пикап для группы бойцов какого-то подразделения, этот человек для меня уже герой. Если фонд "Повернись живим" смог аккумулировать несколько млрд гривен, за которые они действительно компетентно помогли армии, для меня они тоже герои. Если люди собрались в США, сделали там фонд поддержки украинской армии и оттуда приобщили сюда все, что угодно – и индивидуальные посылки, и большие партии брони, средства ночного видения и т.п. – для меня они тоже герои.
Размер того, что ты делаешь, зависит от возможностей. Но волонтерство – это не та область, где можно устраивать какие-то соревнования и выстраивать людей в какую-нибудь иерархию. Самый крутой, самый главный, самый компетентный, с нарисованными бровями, тяжелый, красивый и т.д. Все делают общее дело. Волонтерское движение, если только начнет противопоставляться… Нас и так общество достаточно ложно пытается противопоставлять с Министерством обороны. Я всегда кричу людям: не меряйте, кто сколько делает. Все волонтеры вместе не сделают столько, сколько делает Министерство обороны. Да, конечно, мы намного мобильнее, у нас есть своя экспертиза, мы можем покупать ту номенклатуру, которую не может, например, позволить себе Министерство обороны и наоборот. Но мы делаем общее дело. Так же я всегда прошу волонтеров, чтобы не начинали рассказывать, что кто-то из волонтеров плохой, кто-то хороший, потому что это разрушает доверие людей к движению в целом.
– Как изменилась ваша жизнь после 24 февраля?
– Я вижусь с семьей раз в месяц на полтора-два дня. Но совершенно глубоко плевать на то, как изменилась моя жизнь, какие я неудобства или тяжести испытываю, потому что на фоне того, что у кого-то сын или дочь не вернулись домой, у кого-то ребенок стал сиротой, а у кого-то ребенок погиб, то, что происходит в моей жизни – это ни о чем. Наша общая задача всех украинцев – собраться вместе и сделать так, чтобы ускорить слова из гимна Украины. Чтобы наши враги сгинули, как роса на солнце.
– Назовите три составляющих победы над россией.
– Единство, единство и еще раз единство. Непобедимы, когда объединены, а все остальное от лукавого.
– Что бы вы пожелали в День Независимости?
– Я сейчас не совсем, честно говоря, чувствую атмосферу праздника. Поэтому вряд ли это будет поздравление. Это, вероятно, будет призыв осознавать, что это не просто какой-то праздничный день в календаре, это наша константа. 24 августа 1991 года произошло событие, являющееся базой, основой всего происходящего в нашем государстве. Потеря независимости – это потеря всего, что мы имеем.
Жить под русским сапогом – это не наш выбор, мы этого не хотим. Мы хотим оставаться свободными людьми, они хотят сделать нас рабами. Это мировоззренческая история, это мировоззренческая война.
Мы обязательно победим. Я не знаю, насколько высока цена этой победы для общества, но я бы очень хотел, чтобы после победы мы никогда не забыли, не простили и умели ценить тот подвиг, который сегодня совершают миллионы украинцев. Я знаю, что то, что мы делаем сейчас, – это не только о нашем настоящем. Это, прежде всего, о будущем наших детей. Они имеют право и заслужили. Наши дети очень быстро повзрослели за последние полгода. Они заслужили то, чтобы мы обеспечили им счастливую жизнь в той стране, в которой они родились, которая их лелеет.
Потому с Днем Независимости всех. Давайте держаться вместе. Тогда выживем и победим.
