Судья Гощанского районного суда Ровенской области ПЕТР ТИШКУН известен своими необычными приговорами. Одного правонарушителя он лишил прав на 56 лет, другого заставил прочитать "Кайдашеву семью" Ивана Нечуя-Левицкого. В интервью "Апострофу" судья поделился интересными идеями, рассказал драматичные случаи из своей практики, а также ответил, готов ли стать главой Верховного суда.
- Петр Владимирович, вы только что вернулись из отпуска. Много правонарушений уже, которые нужно рассмотреть?
– В первый день еще ничего не приносили. Но в целом день ото дня очень отличается. К примеру, во вторник я рассматриваю административные правонарушения, их может быть до 20. В среду рассматриваю гражданские дела. Там правонарушителей как таковых нет, но эти дела несколько сложнее, занимают больше времени, поэтому шесть-семь за день. По четвергам я рассматриваю уголовные дела. Они могут занять еще больше времени, поэтомму больше трех-четырех дел на день я не назначаю.
Могу сказать цифру за прошлый год. В общей сложности, мною было рассмотрено 740 дел.
- По вашему мнению, почему украинцы так часто нарушают закон? Это может быть и что-то действительно серьезное, и что-то мелкое – вроде того, что двое попытались украсть улей, и их покусали пчелы.
- Я бы не утверждал, что украинцы нарушают закон чаще, чем представители других наций. Скажем, в Соединенных Штатах людей в тюрьмах в процентном соотношении значительно больше, чем в Украине, насколько мне известно.
При этом хочу заметить, что в этом году, по крайней мере, по нашему суду, количество уголовных производств значительно уменьшилось по сравнению с предыдущим годом. Поэтому я считаю, что мы двигаемся к положительной тенденции.
- И все же, по вашему опыту, что чаще всего толкает людей к правонарушению?
- Причины разные: многие идут на преступления под действием веществ – в состоянии наркотического или алкогольного опьянения. Или, чтобы достать деньги на выпивку.
– Вы не считаете, что причина в том, что "рыба гниет с головы"? И люди видят, что, условно говоря, глава сельсовета бензин сливает, поэтому и я могу себе позволить что-то нарушить?
- Я довольно часто слышу от преступников – "Вон, наверху миллиарды воруют, и никого не сажают? А вот, мол, недавно мужчина в Кривом Роге украл бутылку виски – и его за это посадили".
Но я бы сказал, что это не причина, а, скорее, самооправдание. Причины же совсем в другом.
– Вы стали известны благодаря необычным приговорам для своих подсудимых. Как думаете, ваши решения помогут этим людям стать лучше?
– Я, по крайней мере надеюсь, что помогают. Я считаю, что если подсудимый выполнит мое решение и прочтет хоть одну книгу, то однозначно хотя бы немного станет лучше. Потому что чтение любых книг позитивно влияет на человека. Тем более, что в том нашумевшем деле я присудил мужчине прочитать не только "Кайдашеву сім’ю", но и несколько разделов Гражданского кодекса, которые касаются собственности и ее защиты. Если человек прочтет Гражданский кодекс и проникнется его духом, он однозначно станет лучше (смеется).
– Финский стартап Metroc недавно привлек заключенных к обучению своей поисковой системы с элементами искусственного интеллекта. Может быть, нам тоже стоит изменить систему содержания заключенных? Привлечь их к более творческой деятельности?
– Однозначно. Простое содержание человека в клетке как животного, что по своей сути является подавлением воли, по моему скромному мнению, еще никого не исправило. Такое наказание способствует, скорее, изоляции этого опасного человека, чтобы общество от него немного отдохнуло. Но само по себе заключение вряд ли удержит кого-нибудь даже от повторного совершения преступлений.
Поэтому важно введение мер, которые бы перевоспитывали человека. Это привлечение к полезному труду, социально важному труду, как, например, уход за "тяжелыми" пациентами.
- Как вы лично пришли к такой идее, что нужны альтернативные меры воздействия на обвиняемых?
- На самом деле, я не новатор в этом вопросе. Мои коллеги еще раньше применяли такие креативные средства воздействия, а я шел по уже проторенному пути.
- Были такие случаи, когда осужденный приходил и говорил, условно, что "Вот, после того, как я прочитал "Кайдашеву сім’ю", моя жизнь изменилась, спасибо вам!"?
– Нет. На самом деле я редко вижусь со своими, так сказать, "клиентами", поскольку живу не в том населенном пункте и даже не в том районе, где находится мой суд. И после того, как заканчивается мой рабочий день, я сажусь в авто и уезжаю домой.
– И не отслеживаете их судьбы?
- Некоторые мне были интересны, и их отслеживал. У меня, например, были подсудимые, которые вели себя не очень хорошо, не платили алименты, скажем, вели асоциальную жизнь. И вдруг они добровольно пошли в армию и отдали жизнь за Украину. То есть человек оступился, а потом, я считаю, реабилитировал себя в глазах общества.
– Ну это круто. Много таких было?
– Наверное, пятеро. Даже был один закоренелый правонарушитель, который пошел и погиб за Украину.
– Скажите, пожалуйста, вы хотели бы стать главой Верховного суда Украины?
– (Смеется) Честно вам скажу, я об этом еще не думал. Я слишком большое удовольствие получаю от работы в суде первой инстанции. Это работа в прямом контакте с людьми, их энергией. Тут работать гораздо интереснее. Позже, когда наберусь опыта, формального стажа, необходимого для продвижения на более высокие должности, я, возможно, об этом и задумаюсь.
- Давайте немного пофантазируем. Если бы вы оказались на такой должности, вы бы вводили необычные формы наказания для нарушителей?
- Верховный суд – это орган полностью коллегиальный, и у его главы есть не так много полномочий менять что-то своими единоличными решениями. Он действует в составе коллегий, палат - объединенных и Большой. То есть это работа больших коллективов. Глава не в силах изменить судебную практику или законодательство.
- Если бы наши законодатели консультировались с вами по изменениям относительно наказания правонарушителей, какие бы нестандартные методы вы предложили уже "на сейчас"?
– В нашей системе правосудия не так просто внедрить именно нестандартные методы, тяжело быть новатором.
Если бы такой шанс все же был, внедрял бы то, что касается изменения личности, образовательные программы. И, в зависимости от полученного образовательного уровня, полученных новых знаний, осужденному можно уменьшать срок наказания, улучшать режим и так далее.
– Как вы относитесь к тому, что наша страна мобилизует заключенных, и они участвуют в боях?
- Я считаю, что это очень позитивный момент, потому что многие из осужденных и даже подсудимых высказывали желание встать на защиту государства. Закон раньше препятствовал этому. Но сейчас у них есть возможность реализовать свое стремление. Я уже убедился, что если ты преступник, это еще не обязательно означает, что ты не патриот.
- Что бы вы делали с украинскими коррупционерами, если бы вы, опять-таки, имели возможность изменить законодательство?
- Украинское законодательство в отношении коррупционных правонарушений и так достаточно суровое. Поэтому я не вижу оснований, чтобы его сделать еще более жестким.
- Но ведь оно не работает – ну, не работает!
- Я вам скажу так: закон не существует вне людей, общества. Закон – это просто буквы, написанные на бумаге. Для того, чтобы он работал, должны работать институты: органы досудебного расследования, прокуратура, суды. Какой бы мы идеальный закон ни написали, если его никто не будет выполнять, он не будет работать. Поэтому проблема не в законе.
Когда-то Наполеон говорил, что гораздо легче принимать много разных законов, чем начать их выполнять. А подменять эффективную работу правоохранительных органов постоянным ужесточением законодательства – это просто путь в никуда.
- Может быть, нашим коррупционерам тоже стоит начать читать "Кайдашеву сім’ю" или что-то в этом духе?
– Я хочу сказать, что коррупционеры, которые достигли достаточно высокого должностного уровня, – это уже довольно образованные люди. Потому каким-то дополнительным образованием тут уже, наверное, не поможешь.
Тут, наверное, уже включается тот момент, что наказание должно быть жестким и затратным, чтобы человек, который достиг высокого положения, боялся, что помимо того, что потеряет свой пост и положение, еще и до конца дней не сможет рассчитаться с государством.
