В мире продолжается активное обсуждение ввода миротворцев как способа прекратить военный конфликт на Донбассе. Так, на недавно состоявшейся Мюнхенской конференции по безопасности был представлен план экс-генсека НАТО Андерса Фог Расмуссена. Его идея заключается во вводе на оккупированный сейчас Восток Украины миротворческой миссии ООН, включающей участников из стран НАТО, ОДКБ (Беларусь и Казахстан), Латинской Америки. Кроме того, нейтральные Финляндия и Швеция высказали готовность поучаствовать в миротворческих усилиях на Донбассе. Вместе с тем, Россия пока фундаментально не изменила свою позицию по вопросу миротворцев, поэтому идея появления "голубых касок" в охваченном войной регионе остается как минимум труднореализуемой.
Директор военных программ Центра Разумкова Николай Сунгуровский объяснил "Апострофу", почему миротворцы - это единственный сейчас способ возвращения Украине Донбасса, и рассказал, как принудить Россию к реализации такого сценария.
Скепсис по поводу перспектив развертывания миротворческой миссии на Донбассе связан с тем, что как минимум последнее десятилетие все миротворческие миссии ООН если и шли по разделу VII Устава ООН, где идет речь о принуждении к миру и поддержании мира, то были так называемыми миссиями VI+, то есть по шестому разделу, плюс какие-то полицейские и военные наблюдатели. А VI раздел касается в основном дипломатических, невоенных, несиловых методов по удержанию мира. То есть ни одна миссия не была посвящена принуждению к миру. И к этому очень многие привыкли.
Если говорить об Украине, то нам как раз нужна миссия в соответствии с разделом VII, именно по принуждению к миру. А уже потом она переходит плавно в поддержание мира. Вот с этим связан скепсис.
Очень многие страны, которые с лета говорят о своей готовности принять участие в миротворческой миссии, в общем-то, и ориентируются на поддержание мира. То есть если в мандате миссии не будет задач по силовому принуждению к миру, не будет вопросов о применении оружия, то такие страны с удовольствием примут в ней участие. Если эти задачи там появятся, то, думаю, круг желающих серьезно сузится, потому что это достаточно критические вещи для принятия политических решений на национальном уровне.
Если же ставить вопрос, нужно ли это Украине, я просто не вижу другого способа, каким образом Украина может вернуть себе контроль над этой территорией (оккупированным Донбассом, - "Апостроф"). Без проведения миротворческой миссии мы своими силами туда не попадем.
Введение такой миссии, конечно, связано и с трудностью принятия решений в Совете Безопасности ООН. Но это вопрос двоякий. Во-первых, до прекращения разговоров о Минских договоренностях я не вижу перспектив, что Россия согласится на решение о миротворческой миссии. А вот если эти разговоры будут прекращены, если признают, что Минские договоренности провалены, и виновницей такого провала является РФ, за что она подлежит дополнительной порции санкций, тогда она превратится в сторону этого конфликта. А в соответствии со статьей 27 того же Устава ООН, сторона конфликта не принимает участия в голосовании по связанным с ним вопросам, лишается в них права вето. И тогда вопросы о самой миссии, о мандате миссии и тем более об участии в этой миссии решаются без России.
Поиск участников – традиционно трудный вопрос для каждой миротворческой миссии. Трудности начинаются с обсуждения задач, которые входят в мандат: возможностей применения оружия, защиты мирного населения и самих миротворцев. Многие страны просто на это не идут. Трудности возникают и тогда, когда речь заходит о выделении ресурсов и финансировании миссии.
Читайте также: Все закончится договорняком: сценарий ухода России с Донбасса
Об участниках миссии в нашем случае можно вести речь тогда, когда будет понятен мандат, когда у кого-то – у Украины, ее партнеров или руководства Департамента миротворческих миссий ООН – будет видение конечной цели и стратегии ее достижения. Тогда проще вести консультации со странами и разговаривать с ними о предоставлении и контингентов, и ресурсов, и финансирования. Потому что если взять весь перечень задач, которые нужно разрешить для завершения конфликта на Донбассе, то они включают принуждение к миру, разминирование, демилитаризацию, разоружение, реабилитацию, решение вопросов возвращения беженцев, их адаптации, восстановления их юридических и имущественных прав, восстановления экономической деятельности в этом регионе… И тогда речь уже заходит не только о вооруженных представителях миссии, а и о полицейских, местной администрации. А если мы будем говорить и о восстановлении экономической деятельности, то, наверное, можно будет уже начинать вести разговоры об инвестициях в этот регион, причем о крупных и достаточно перспективных. Потому что на Донбассе необходимо строить новую экономику. Я думаю, очень многие инвесторы будут в этом заинтересованы. Я пока ни от одного украинского политика вот такого полного перечня, к сожалению, не слышал. Хотя это можно было бы "продавать" с известной долей добавочной стоимости.
Что касается участия стран НАТО и ОДКБ, согласно так называемому плану Расмуссена, это достаточно реально. Если взять, например, опыт миссий в Африке, Азии, в том же Афганистане, то там участвовали представители самых разных стран. Причем надо сказать, что наиболее дееспособные контингенты предоставляют страны Латинской Америки и Бангладеш, как ни странно. Поэтому Расмуссен их и упомянул. Участие белорусов, других национальностей постсоветского пространства – это приглашение России к компромиссу. Потому что ее участников там, разумеется, не будет, а протащить своих партнеров по ОДКБ Москва захочет. Здесь можно будет вести речь о каком-то компромиссе. Но пока ответа России нет, это просто разговоры.
