«Апостроф» поговорил с бывшим депутатом государственной думы Российской Федерации, политиком Ильей Пономаревым о том, как было на него совершено покушение, а также о предыдущих инцидентах.
- Илья, как вы сейчас себя чувствуете?
- Все, что нас не убивает, делает нас крепче.
- Можете рассказать, что это было за покушение, как оно произошло?
- В ночь на 30-е пролетали рядом с моим домом три дрона. Я даже пошутил, написал в Facebook, что спать не дают. Потому что они пролетали в радиусе 100 м от дома, но их всех сбила ПВО. Было подозрение, что больно кучно и слишком близко, но все же решили, что это случайность, что они пролетали мимо.
А сегодня ночью дрон взорвался в прямом смысле в 5 м от окна, от входной двери.
Пожар потушили, но дом для житья будет явно непригодный. Поэтому там больше появляться не будем.
Ну и меня увезли в госпиталь.
- Что у вас за ранения?
- Они все легкие, просто их очень много. В ноги, в живот, в руку. Но они легкие, не стоит даже упоминать. То есть дом спас. Дом хороший, качественный. Стены толстые. Поэтому удар смягчил. Чуть-чуть они промахнулись. Пять метров бы – и вряд ли бы что-то спасло…
- А если не секрет, где дом находится? В какой области?
- Рядом с Киевом. Но давайте без подробностей.
- Получается, вас травмировало взрывной волной?
- Ну да. Выбило все окна, крышу обрушило. В доме внутри все снесено.
Дом, где жил Илья Пономарев
- А вы в то время находились дома, внутри помещения?
- Ну да. В кровати я находился. Время было 3:40 утра.
Я проснулся от звука «мопеда». Тем более, что вчера они пролетали. Так что спал чутко. Но что с этим можно поделать? За такое короткое время ты никуда же не сбежишь.
- Не считаете, что дрон сбили над вами, и он просто случайно упал вам во двор?
- Нет. Это не осколки упали. Это непосредственно дрон был направлен в дом. Его не сбили. Он прилетел в целости и сохранности и взорвался там, где он должен был взорваться по полетному заданию.
- Это был именно «Шахед»?
- Да, «Шахед». «Герань-2».
- Вы обращались к взрывотехникам, и они подтвердили, что это «Шахед»?
- Да, конечно. Мы на связи, работаем и с полицией Киева, и с полицией Бориспольского района.
- Сочувствую вам, конечно. А ваши родные тоже находились дома?
- Давайте не будем входить в тему родных, ладно? Для них это будет не безопасно.
- Думаете, узнали, где вы живете, и именно по вас запустили эти дроны?
- Да, они все упали рядом.
- Так вы считаете, что это по личному указанию Путина или вышестоящего руководства России произошло покушение?
- Ну я не знаю, по чьему указанию. Но то, что это целенаправленная атака — это очевидно. Это не есть какой-то случайностью. Тем более, что уже было три случая, начиная с 2022 года, когда совершались разные попытки, и был один случай еще в 2016 или 17 году.
Так что это уже пятый раз. Так что ничего нового, но креативно. Интересно. Новый способ.
- Можете рассказать о предыдущих попытках покушения?
- Ну, знаете, если я про них не рассказывал, значит не могу.
Могу рассказать про самый первый. Это был тот человек, который потом покушался на Адама Осмаева и Амину Окуеву.
В их варианте он назывался Алексом Вернером, а в моем случае - Алексом Бергером. Но у меня оказалась интуиция развита достаточно хорошо. И поэтому ему не удалось довести до конца задуманное. И лишь потом я узнал, увидев фотографию после покушения на Окуеву. Его ж тогда Амина подстрелила. И я подумал – «о, наш старый знакомый».
Потом его обменяли в Россию.
- Можете рассказать, как это происходило с вами?
- Я сидел в гостинице на деловой встрече. Подходит чувак, хорошо одетый, с таким западноевропейским акцентом. Говорит: «О, мы с вами встречались в России, в Сколково. Вы меня, наверное, не помните. А я сейчас советник в администрации президента». Показывает визитку, что он якобы советник Бориса Ложкина (глава администрации президента при Петре Порошенко, - Апостроф).
Говорит, мол, я занимаюсь разными проектами, давайте встретимся, поговорим. Ну, один раз встретились. Поговорили. Мне он показался жуликом, и поэтому я с него «срулил». А он пытался мне назначить еще одну встречу…
Но сейчас извините. Меня зовут работники госпиталя. Больше не могу говорить.
