ДАРИУШ ЯБЛОНСКИ – польский режиссер, продюсер, сценарист, член Европейской киноакадемии и председатель Европейского клуба продюсеров, инициатор создания Польской киноакадемии (которую возглавляет с 2012 года) и польской национальной кинопремии "Орлы". Он также стал сопродюсером первой полнометражной ленты украинского режиссера Марыси Никитюк "Когда падают деревья", мировая премьера которой состоялась в этом году на Берлинском международном кинофестивале, а украинская – на фестивале в Одессе.
В интервью "Апострофу" кинодеятель рассказал, как боялся приезжать в Украину несколько лет назад и что заставило его изменить свое отношение, почему он поднимал тяжелые исторические вопросы в своем кино и что бы он сказал узнику Кремля, украинскому режиссеру Олегу Сенцову.
- Вместе с Марысей Никитюк вы работали над фильмом "Когда падают деревья". Что побудило вас взяться за эту работу?
- Я интересуюсь Украиной в течение достаточно длительного времени и приезжаю сюда все чаще и чаще. Копродукция для меня – это способ заводить друзей и открывать новые таланты, поэтому мы работаем над производством фильмов с 27-ю странами. Поэтому, естественно, когда я заинтересовался Украиной, то стал искать возможности делать что-то вместе.
- А когда это произошло, если не секрет?
- Это был очень интересный опыт. Я работал над фильмом о Чернобыле вместе с французскими и немецкими партнерами. Они сказали, что собираются снимать кино в Украине, а в то время, знаете, мы в Польше считали Украину довольно опасным местом, таким, куда не стоит ехать, потому что тебя там ограбят.
Кадр из фильма "Когда падают деревья"
Кадр из фильма "Когда падают деревья"
Кадр из фильма "Когда падают деревья"
Кадр из фильма "Когда падают деревья"
Кадр из фильма "Когда падают деревья"
Кадр из фильма "Когда падают деревья"
Кадр из фильма "Когда падают деревья"
Кадр из фильма "Когда падают деревья"
- Про какой год вы говорите?
- Это было в 2010-м или 2011-м. В Польше тогда считали поездку в Украину слишком опасной. Не очень приятным местом была и граница. Поэтому, когда мои французские партнеры сказали, что собираются снимать там, я сказал что-то вроде: "Вам не страшно?" На что они ответили, что ни в коем случае, потому что это нормальная страна. Тогда я подумал, что довольно тупо так относиться к соседнему государству, еще и при том, что французы без проблем туда ездят, и что зря мы туда не ездим.
Сначала я побывал на "Молодости" (международный фестиваль, который проводится в Киеве, - "Апостроф"). Вспоминаю свой первый визит: на фестивале я работал с молодыми волонтерами, которые были настроены очень пессимистично, говорили, что Украина не меняется, никогда не изменится и так далее. Но я говорил им, что они должны верить – Украина изменится, потому что она очень напоминает мне Польшу 90-х годов. Когда я увидел протесты на Майдане, то был действительно тронут, потому что это то, о чем мы с ними говорили.
- И что было дальше?
- Далее Юлия Синькевич (генпродюсер ОМКФ, - "Апостроф") впервые пригласила меня в Одессу. Когда я вышел из отеля после прибытия, то понял, что это – мой город. Я чувствовал себя так, будто живу здесь! Я сказал себе: "Я понимаю этот город, он напоминает мне Варшаву". И я начал приезжать в Одессу каждый год.
Юлия Синькевич и Дариуш Яблонски
Мы с Игорем Савиченко (продюсер фильма "Когда падают деревья", – "Апостроф") должны были работать над фильмом, но не получилось, а затем он приехал в Польшу с Марысей Никитюк. Сценарий был такой свежий, а талант Марыси такой очевидный, что мы решили помочь ей, пригласив на ScriptEast (польская программа развития и подготовки к производству киносценариев из стран Восточной и Центральной Европы, – "Апостроф"). Сценарий Марыси был первым украинским сценарием, который мы пригласили. Она тяжело работала в течение года и получила в Каннах Krzysztof Kieslowski ScriptEast Award (награду имени Кшиштофа Кеслевского от сценарной мастерской ScriptEast за лучший восточноевропейский сценарий, – "Апостроф"). Это был очень важный для нас момент, поскольку сценарий, который мы считали хорошим, получил признание очень опытных и успешных представителей киноиндустрии из разных стран мира. Мы поняли, что в нем есть что-то особенное и решили быть сопродюсерами проекта.
- Как, по вашему мнению, напряжение в исторических вопросах между Украиной и Польшей может повлиять на сферу кино?
- Я был бы очень расстроен и разочарован, если бы напряжение отразилось на киноиндустрии, потому что не вижу никаких причин для этого напряжения. Я имею в виду, что история остается позади нас. Что произошло – то произошло, и мы должны говорить об этом честно и лучше всего – вместе. Я думал о том, что фильм "Волынь" можно было бы делать вместе с украинцами, потому что это лучший путь. Как по мне, говорить об истории, постоянно обвиняя другую сторону, является большой ошибкой, ведь обычно, когда случается что-то плохое, ответственность несут две стороны. Думаю, понимание причин, по которым произошло что-то плохое – это урок, который мы должны принять и использовать в будущем. Я не соглашаюсь с проникновением прошлого в настоящее, повторением "это вы виноваты, вы виноваты". Нет, это было и из-за меня, мы должны это понимать. Мы должны признать, что причины того, что что-то идет не так между странами, очень сложные. Мы должны быть способны вместе думать, анализировать и признавать эти сложные точки и не повторять историю, потому что это как-то по-дурацки.
В польской истории и политике много людей, которые говорят, что без свободной Украины не будет свободной Польши, и для меня это чрезвычайно важная вещь. Я чувствую себя, так сказать, обязанным, чтобы поляки совместно с украинцами работали, чтобы сохранить независимость и суверенитет Украины, потому что это имеет решающее значение для региона.
- Ваш фильм "Колоски" поднял очень болезненную тему о роли поляков в Холокосте, спровоцировал бурную дискуссию в обществе и, говорят, едва не лишил вас работы в Польше, ведь поляки видели себя исключительно жертвами и отнюдь не участниками тех преступлений. Что мотивирует вас браться за такие вещи?
- На протяжении всей карьеры продюсера я делал очень тяжелые фильмы. Я раскрывал правду о коммунистических преступлениях еще тогда, когда коммунисты были при власти, и верю, что фильм может иметь миссию. Для кого-то кино – это развлечение, но для меня – это способ донести что-то важное, выстроить диалог между людьми. Современная история – моя страсть, я думаю о том, что происходило, читаю книги об этом и думаю, мы можем использовать фильмы, чтобы говорить об очень серьезных материях.
Табу о роли поляков в Холокосте было самым тяжелым и самым серьезным табу в Польше. Никто не хотел задевать его. И так происходило не потому, что люди не хотели. Дело в том, что во времена коммунизма нам не позволяли говорить об этом. Кроме того, коммунисты – и, думаю, это актуально и для Украины – любили рисовать нас жертвами всего мира, потому что не хотели видеть нас его частью, а стремились замкнуть, как крепость. "Мы пострадали, нас не понимают, нам все вредят, все ошибаются и только мы по-настоящему идеальные", - вот то, что нам говорили. Таким образом коммунисты защищали тот строй.
Холокост – одно из самых страшных преступлений в истории человечества. И меня очень злит тот факт, что некоторые поляки были настолько плохими людьми, что принимали в нем участие. Я хотел дать урок нашим сыновьям и дочерям, чтобы они подумали об этом. Ведь, знаете, в истории человечества есть хорошие времена, а есть и плохие. И я бы хотел, чтобы поляки в трудные времена (а они когда-то и наступят) вели себя лучше, чем во время Холокоста.
- Насчет тяжелых времен: что бы вы сказали сейчас Олегу Сенцову?
- Он должен вернуться и делать фильмы. Это его обязанность, даже не миссия, а именно обязанность. Он режиссер, и должен создавать кино, а не сидеть в тюрьме. Мы никогда не сдадимся, пока он не будет свободен и не будет работать над фильмами.