В воскресенье в Узбекистане прошли первые после смерти Ислама Каримова, правившего на протяжении четверти века, президентские выборы. Победителем предсказуемо стал премьер-министр и исполняющий обязанности президента страны Шавкат Мирзиеев. До недавнего времени Ислам Каримов был одним из последних двух глав государств на постсоветском пространстве (наряду с действующим президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым), которые бессменно находились у руля страны. Каримову удалось сохранить режим и стабильность в Узбекистане, несмотря на множество внутренних и внешних вызовов. Теперь возникает актуальный вопрос: сможет ли Шавкат Мирзиеев повторить управленческий опыт своего предшественника, не нарушив стабильность и застраховав политический режим от различных "неприятностей".
Каримов оставил после себя одну из наиболее закрытых и несвободных стран в мире. Несмотря на богатство природными ресурсами, о незавидном внутреннем положении в Узбекистане может свидетельствовать место, которое занимает эта центральноазиатская страна в мировых рейтингах. Так, Узбекистан находится на 158 месте из 167 по индексу демократии, 153 месте из 167 по индексу восприятия коррупции и 166 месте из 178 по индексу экономических свобод. Средняя зарплата в Узбекистане даже ниже, чем в Украине, а стремительный рост населения (с 20 млн до 31 млн за годы независимости) усиливает давление на продовольствие, водные ресурсы, рынок труда и прочие общественные блага.
Нынешняя стабильность в Узбекистане и Центральной Азии в целом является не только результатом тотального контроля политических режимов над всеми сферами общества, но и следствием политики внешних игроков (России, Китая, США), которым на данный момент невыгодна дестабилизация региона, расположенного в самом центре Евразии. Однако, несмотря на совпадение интересов великих держав и стран Центральной Азии в сфере безопасности, режим Мирзиеева может утратить контроль над ситуацией в стране в силу многих объективных обстоятельств.
Во-первых, падение цен на сырье, от экспорта которого зависит экономика Узбекистана, может привести к социальному взрыву на фоне увеличения безработицы, отсутствия социальных лифтов в обществе и роста религиозного экстремизма. Во-вторых, ухудшение экономической ситуации в России может подлить масло в пламя накопившихся внутренних проблем из-за сокращения денежных переводов в Узбекистан (до "украинского кризиса" денежные переводы узбекских мигрантов из России составляли около 15% ВВП страны). В-третьих, военные поражения ИГИЛ в Ираке и Сирии также могут привести к возврату граждан Узбекистана, воюющих в рядах террористов (около 500 граждан Узбекистана воюют в Сирии и Ираке), на родину в поисках нового вида "деятельности".
В свою очередь, потенциальная дестабилизация Узбекистана несомненно "подорвет" всю Центральную Азию, результатом чего станут возобновление межэтнических конфликтов и экстремизма, а также перебои в энергетических поставках.
Таким образом, нового президента Узбекистана вряд ли ждет длительное и безоблачное правление при продолжении политики своего предшественника. Устойчивость Узбекистана будет во многом зависеть от того, насколько Мирзиеев сможет сбалансировать интересы самаркандского, ташкентского и других кланов, а также найти ответ на нарастающие социальные проблемы. Либерализация политической и/или (хотя бы) экономической сферы Узбекистана может частично выпустить пар общественного недовольства и расширить доступ населения к общественным благам. В противном случае Узбекистану угрожает судьба стран Ближнего Востока, охваченных восстаниями, гражданскими войнами и терроризмом после начала "Арабской весны".
