"Крымнаш", но в составе Украины,— российский поэт Орлуша о путях примирения между народами

Во второй части интервью "Апострофу" российский поэт Андрей Орлов (Орлуша) рассказал о своем рецепте борьбы с ненавистью, а также предложил путь примирения для людей, которых разделила война на Донбассе. По его словам, России следует оставить Украину в покое и избавиться от привычки снисходительно относиться к тому, что происходит у соседей. Орлуша также рассказал, почему он любит украинские города — Киев, Львов, Одессу и о том, какие люди ходят на его концерты.

— Что делать с ненавистью, которая появилась в людях за эти два года, есть ли против нее какое-то противоядие?

— Против ненависти, как чувства, противоядие — это любовь, но не к каждому... Для начала, как сказал бы семейный психолог, надо забыть друг о друге на какое-то время. Развелись муж и жена, — не надо говорить, как же так, она спит со своим новым мужем... Неужели он ест тот борщ, который она ему готовит... Надо перестать считать себя парой.

Андрей Орлов говорит, что в России расценивают перманентный правительственный кризис в Украине как трагедию. "Смешной премьер, богатый президент...", — рассказывает Орлов. И все же, по его мнению, лучше пусть страну сотрясает от кризисов в правительстве, а партии в парламенте ссорятся и раздражают граждан, чем государство окажется в таком зацементированном состоянии, когда кризис правительства станет невозможным, как это и случилось в России. Его стране следует оставить Украину в покое и избавиться от привычки снисходительно относиться к тому, что происходит у соседей, уверен Орлов.

— Надо для начала вывезти свои вещи перед разводом, то есть уйти с Донбасса, чтобы потом не приходить за тапочками через Минск. Не говорить, что вы не соблюдаете полтора километра (линии разграничения, — "Апостроф".), то есть прийти к состоянию полной психологической независимости друг от друга. Это первое. Второе — разбираться с детьми. Детьми назовем психологически покалеченных с обеих сторон людей. "Я ненавижу папу за это и это, моя мама такая-то...". Забудь. Я не пытаюсь никого учить, это мое предположение. Сейчас нужен серьезный опыт работы по примирению и восстановлению психического здоровья населения.

— Можно ли примирить тех граждан Украины, которые из-за войны оказались по разные стороны идеологических баррикад?

— Очень легко назвать одних героями, других — предателями. Мне, например, пишут в "личку" в Facebook много людей из Луганска и Донецка: "Мы ничего не можем говорить, мы считаемся предателями по определению, мы не уехали по разным причинам". Отфильтровать таких людей будет невозможно. Нужно дать уйти вместе с русскими тем, кто хочет уйти, не ловить, не амнистировать, пусть они примут гражданство и живут, где хотят. Да, уйдет часть преступников, у кого кровь на руках, уйдут коллаборационисты. Но пусть они совершают преступления вне границ (Украины, — "Апостроф"). К тем, кто остался, нельзя применять понятий героизация или ее альтернативы — прощения. Существует разная степень сотрудничества с оккупационной властью, явное, скрытое, вынужденное, не вынужденное, по слабости или по убеждению. Тут может оказаться полезным опыт денацификации в поствоенной Германии, которая происходила в четырех секторах оккупации — британском, американском, французском и советском. Везде она шла по-разному. Нужно понять положительные черты в каждом из четырех. Что-то было хорошее и в советском, пусть немного, а французский стал наименее положительным, потому что Франция сама была коллаборационистской страной.

— То есть, в каждом отдельном случае степень вовлеченности человека в коллаборационизм и должна определять уровень его ответственности?

— Определение разных категорий сотрудничества с нацистами, реальные интервью с людьми, различные наказания для виновных, в том числе и условные. За что-то — 60 часов исправительных работ и подметание улиц, за что-то — тюрьма. Тем, кто участвовал в физическом уничтожении евреев или других людей в лагерях, — работы по раскопкам и перезахоронению тел убитых, — все это стало частью процесса денацификации. Важно, чтобы в схожих комиссиях (в Украине), не сидели бы какие-нибудь три известных блогера. Надо вообще понизить степень значимости интернета и СМИ, но повысить значимость психологического интервью и собеседований для выяснения реальной роли человека. При этом должна быть ответственность за сокрытие информации. Нельзя сказать "Я не убивал", если ты убивал".

Орлов вдруг вспоминает, что недавно получил записку от Надежды Савченко, в которой украинская летчица благодарила поэта за стих, посвященный сбитому над Донбассом "Боингу", и за то, что он взял в этом сочинении на себя вину своего народа, но при этом от него не отказался. Записку Надежда датировала по ошибке 8 февраля 2015 года. "Очевидно, там время бежит по-другому", — предположил он.

— Вы когда-то говорили, что шутить по поводу украинской политики вам кажется не очень корректным. Не изменили своего мнения, у нас ведь почва для сатиры благодатная?

— В тот момент (когда Орлов высказался по поводу шуток над украинскими политиками, — "Апостроф".) вопрос был связан с цитатами из (Виталия) Кличко, которые становятся интернет-мемами. Я считаю, что человек может говорить как угодно смешно и неправильно, но все зависит от того, правильно или неправильно он делает дела. Пусть Кличко ошибется в падежах, но если он не ошибется в назначениях, то это тот человек, который нужен городу. Вы можете нанять человека, который будет суперправильно говорить на украинском, в переговорах с россиянами, но если он будет при этом делать ерунду, то такой человек не нужен. Судить надо по делам и по команде. Я не буду шутить над оговорками Кличко, но, думаю, я найду возможность во время проезда по Украине "Господина Хорошего" пошутить не только над российскими политиками. Стилистика этого проекта предполагает шутку на тему события, которое случилось совсем недавно. Я буду на сцене, а люди будут задавать темы для стиха, мной будет руководить украинский зритель. Мы выберем вместе со зрителем тему. У нас будет пять городов (Львов, Одесса, Днепропетровск, Киев, Харьков), минимум пять тем. Зал голосует, и я вынужден писать на эту тему и не обоср****, что удается чаще, чем нет. Так что можете сказать (читателям "Апострофа" и зрителям, — "Апостроф") — готовьте темы.

Внезапно в баре на восьмом этаже отеля Hyatt, где шла беседа с Орлушей, появляется Андрей Васильев, бывший главный редактор российского "Коммерсанта" и создатель украинского, продюсер проекта "Гражданин Поэт" и "Господин Хороший", которого в свое время считали одним из самых влиятельных медиа-менеджеров России. Орлов кричит: "Вааася!", оба Андрея обнимаются; за столом сразу становится шумно, Васильев говорит, что прилетел из Лондона, радуется выглянувшему над украинской столицей солнцу, ведь с утра Киев встретил дождем и промозглой сырой погодой. "Совсем как в Лондоне", — замечает корреспондент "Апострофа", но Васильев машет рукой: "Да вы что, там травка зеленая, сакура цветет!"

Орлуша задумчиво смотрит на него и размеренно декламирует сочинение в стиле японского хокку: "Будешь в Лондоне, посмотри на цветущую сакуру... горы Фудзи не увидишь там..."

Потом добавляет: "Вот к вопросу о том, потерял ли я друзей из-за Крыма, — вот его я потерял!" — указывает он на Васильева, который с некоторых пор больше времени проводит за пределами России.

И все же, благодаря проекту "Господин Хороший" Михаил Ефремов, Андрей Васильев и Андрей Орлов время от времени встречаются, чтобы выступить на одной сцене. В марте они привезут в Украину программу "Нарушители границ".

— Публика в разных городах отличается?

— Да, сильно. Киев намного, по понятным причинам, более политизирован. Из всех городов он наиболее остро чувствует и переживает тему войны. Одесса поспокойнее, так же, как в Москве, приходится немного бороться с неблизким мне пророссийским сентиментом, он там скрытый и подавленный, но присутствует постоянно. Хотя я и в Киеве от таксистов слышал "Путін прийде, порядок наведе". Изначально я влюбился в Киев. Тут довольно долго жила семья моей жены. Я был здесь часто в 90-е, когда город стал для меня понятным. 5-6 лет назад появились реальные друзья, когда я принял город, а город принял меня. Одесса, как любой приморский город, странная, излишне экзальтированная и эротичная, немного блатная, милая, я немного ее сторонюсь, хотя она мне очень приятна. Если приезжаешь туда после Киева, то кажется, что ты заново влюбился в Одессу. Она явно более открытая, немножко настораживающая, все они немного себе на уме. Одесситы, по-моему, это вообще отдельная национальность. Львов — самый спокойный, там больше лирики. Когда я попал во Львов, я в первый же день мог бы принять решение там остаться, бросив все, я мог бы там жить. Таких городов за мою жизнь, множество путешествий и поездок было пять-шесть.

— Например?

— Еще остров Бююкада в Турции. Конечно, Ялта... Украинская Ялта. А в принципе, если честно, любая Ялта, кроме оккупированной... Буквально вчера на московском концерте меня спросили о моей позиции по Крыму. Я сказал: "Крымнаш", но в составе Украины.

— И как восприняли?

— Аплодисментами. На мои концерты ходят не совсем типичные люди, скажем так. Лия Меджидовна Ахеджакова как-то сказала мне, что не хотела идти на мой концерт: "Я не хотела, но пришла и поняла, что я в компании людей, которые думают так же, как я".

— То есть ей было комфортно. А ведь этот недостаток комфорта, наверное, сейчас особенно ощущается?

— Конечно. Как в свое время собирались при Брежневе на кухне, и тут, и в Москве. Мои концерты в России — это небольшая кухня на 200 человек, и если я могу быть тамадой, если через несколько моих стихотворных тостов люди чокаются и меня поддерживают, то мне приятно.

На концерте Орлуши

В день разговора с "Апострофом", поэт Орлуша собрал на такой "кухне" друзей в киевском клубе "Петрович" на Подоле. В небольшом зале, заставленном столиками так, что между ними с трудом лавировали официанты и сами гости, на фоне трех выцветших ковров советских времен, Андрей Орлов открыл свой концерт стихом "Каминг аут", в котором когда-то назвал себя украинцем.

Перед прочтением каждого стиха Орлуша рассказывал историю его появления с указанием действующих лиц и событий с точностью до дня, когда они произошли. "У меня всегда есть цифра, дата и цитата", — говорит поэт. Это помогает показать зрителю, что та или иная несуразная история не была выдумана поэтом.

Орлов признается, что в начале его концертов настроение, как правило, более серьезное, но чем ближе к финалу, тем забористей и веселее становятся стихи. Он с удовольствием смешит публику и во время очередного вступления вспоминает, как однажды ему рассказали об игре в хоккей с Владимиром Путиным легендарные ветераны этого вида спорта. Дело в том, что в России существует "Ночная хоккейная лига", созданная в декабре 2011 года по инициативе Путина. Хотя согласно официальной версии она появилась с целью популяризации хоккея, на деле это больше похоже на прихоть президента РФ, которому иногда очень хочется поиграть в хоккей. И тогда именитые хоккеисты вынуждены по первому звонку срываться и ехать на игру с президентом, хотя для многих эта обязанность довольно обременительна. "Хоккеист, который дважды пил шампанское из Кубка Стэнли, как-то недавно сказал мне о Путине: "Ведь главное, бл***ь, что он на самом деле думает, что он лучше нас всех играет в хоккей". Во время вбрасывания президент РФ стоял на каком-нибудь месте, но не успевал пробить, когда ему подавали шайбу. Поэтому хоккеисты придумали, как помочь Путину забивать голы - после свистка игрок ждал еще две секунды, а потом аккуратно направлял шайбу президенту, чтобы он мог спокойно забросить ее в ворота.

На концерте Орлов также рассказал историю появления одного из самых популярных своих стихов – "В Кремле зазвонил телефон". В один из дней новостного "застоя" оказалось, что единственным интересным событием было интервью Путина российскому телеведущему Владимиру Соловьеву. "Там он (Путин) говорил на каком-то другом языке, потому что слова "кровь", "аннексия", "оккупация" были заменены на одно слово — "работа". "Мы выполнили неплохую работу по Крыму... В Донецке ведется работа...", — рассказал Орлов. Так возникла идея написать стих по мотивам чуковского "Телефона". Появилось сочинение практически по дороге на концерт, а Михаил Ефремов читал его с листа на сцене в первый раз.

За весь концерт Орлуши в клубе "Петрович" аплодисменты не звучат только раз, когда поэт читает стих о Майдане, написанный им в феврале 2014 года, тот самый, о "силуэтах друзей на фоне стены огня". В зале перестают звенеть вилки, не слышен шепот за столами, и эта тишина, единодушная минута молчания в память о погибших, словно подсказывает единственно возможное продолжение, — Орлов вспоминает о годовщине со дня смерти своего друга Бориса Немцова, убитого год назад 27 февраля, о первом прочтении стиха в память о нем в апреле 2015 года. Тогда зрители тоже молчали, говорит Орлов. "В Москве, в не самой дружественной нам аудитории, большой русский артист Миша Ефремов смог сделать минуту молчания, которую в тот же день отказалась поддержать Государственная дума, это было в день рождения Бори Немцова", — говорит он.

Орлов рассказывает, как виделся с Немцовым за два дня до его смерти, с трудом глотает слезы, извиняется за то, что поменял настроение. "Теперь уже, видимо, концерт будет заканчиваться серьезными стихами", – предполагает он, но потом вдруг делится смешными историями о том, как Немцов присвоил себе стих Орлуши "Она материлась довольно редко". Немцов читал его девушкам, чтобы их закадрить, и однажды потребовал, чтобы Орлов никому не рассказывал правду об истинном авторстве этого сочинения, иначе их дружбе конец. "Боря, она есть в двух моих книжках — пытался взывать к логике Орлов в разговоре с Немцовым. На что тот заявил: "Моя дура книжек не читала. Я уже шесть лет людям говорю, что я пишу твои стихи".

Зрители смеются, а поэт с грустью говорит, что его другу в чем-то повезло, ведь он не закончил свои дни в какой-нибудь больнице под капельницами, дряхлый от старости и немощный из-за болезней: "Боря до сих пор идет с красивой девушкой после стакана хорошего вина к себе домой и не знает, что он мертвый".

Андрей Орлов едва не нарушает традицию заканчивать концерт на мажорной ноте. Но потом, как будто пытаясь стряхнуть с себя тяжесть этой новой реальности, вражды и войны, разделившей две страны и их народы, он говорит, что хотел бы, чтобы зрители поняли, кто выступал перед ними все эти три часа. И под мелодию знаменитой финской летки-енки декламирует свой хулиганский стих "Я е***нутый", коверкая русский и растягивая слова, заставляя своих погрустневших было гостей снова хохотать и аплодировать.

Внимание, видео содержит ненормативную лексику: