Наталья Юсупова - женщина, которая из гламурной светской львицы превратилась в человека с огромным желанием помогать людям. Наталья принимала участие в Революции Достоинства в качестве волонтера, а после аннексии Крыма и начала войны на Донбассе стала помогать раненым. Она проводит много времени в госпиталях, тратит собственные деньги на помощь украинским бойцам, и собирает благотворительные средства в Сети. Сегодня Наталья перестала общаться со многими своими друзьями из высшего общества, но нашла новых друзей и подруг. Она не слишком любит светские мероприятия и вечеринки, а вместо этого проводит праздники в кругу волонтеров и благотворителей. Кроме регулярных отчетов о волонтерской деятельности и сообщений о сборе средств для помощи раненым бойцам и фронтовым частям ВСУ, в своих постах Наталья Юсупова очень много пишет как о политической ситуации в стране, так и о волонтерском быте. Апостроф TV пригласил Наталью в студию, чтобы расспросить о ее сегодняшних приоритетах и о причинах, побудивших ее присоединиться к политическим процессам.
- Наталья, вы волонтер, и мы поговорим о вашей работе, о том, чем вы занимаетесь, чем вы помогаете украинским воинам в госпитале в центре столицы. Ведь складывается впечатление, что раны и боль, и эта обыденность - все это меняет человека. Другие люди в социальных сетях выставляют различные фото: с прогулок, с каких-то праздников… А на вашей странице в Facebook за последние шесть лет (понятно, что мы, возможно, все не смогли охватить), но как-то отсутствуют фотографии из светской или личной жизни. Почему?
- Потому что моя личная жизнь хоть и не закончилась, но началась в совершенно другом контексте. С 2014 года я стала волонтером госпиталей. Больше всего - киевского, но мы еще и по другим госпиталям ездили помогали ребятам. Так что моя жизнь кардинально изменилась. Из платьев я переоделась в спортивные брюки и кроссовки. Я еще держалась где-то полгода – ребята говорили: не ходи к нам в этих спортивных штанах, надевай каблуки. Каждый говорил, что так видно, что жизнь продолжается, и что хорошо, когда красивые люди заходят к ним в палату.
- Вы сейчас просто волшебно выглядите в этом красном платье.
- Между прочим, впервые за много-много времени, за месяц, или два, я лишь во второй раз надеваю красное платье. Сейчас я только могу к себе в гардероб зайти, посмотреть и сказать: привет, мои дорогие, когда-то я вас надену, но это будет совсем другое время.
- Наталья, здесь и сейчас можете ли вы поделиться какими-то особенностями вашей повседневной жизни?
- Утром ты просыпаешься, и сразу очень много дел. Ты понимаешь, что нужно первое, второе. Я даже начала записывать, потому что многое иногда забываю. А людей подводить не люблю, я вообще человек крайне ответственный. Сейчас из-за COVID у меня немного времени освободилось, потому что нельзя часто ходить в госпиталь, там карантин... Мы не знаем, что мы подхватили, что мы переносим. Не дай бог ребятам заболеть, с их иммунитетом этого вообще нельзя. Так что ты утром позавтракала, и побежала. Вот, я заезжаю сразу за едой, каждый день. Начинается так: сначала кормишь всех, потом чай, потом кофе, потом раздача одежды или чего-то. Затем надо пойти на улицу погулять, вывезти на коляске, потом надо поговорить обязательно. И вот так день проходит. До 8-9 (часов) каждый день. Самой страшно становится.
- А вы не скучаете по светской жизни?
- Вообще, нет.
- У вас нет никаких воспоминаний, которые бы грели душу?
- У меня есть воспоминания, которые греют душу, связанные с моими близкими, с путешествиями. Конечно, греет время, когда не было войны. Война – это самое страшное, что могло быть. Я никогда не думала, что у нас в стране начнется война, еще и с нашими соседями.
- За это время, за шесть лет вашей волонтерской деятельности, усталости не чувствуете? Потому что вы в одном из интервью говорили, что фактически у вас какое-то время совсем не было выходных. Даже в субботу и воскресенье вы не позволяли себе отдыхать...
- У меня, правда, не было выходных. Вернее, очень редко они выпадают. Новый год, допустим, или первое января, или второе. Бывало там, Пасха. Можно было не приходить, а в другие дни... Были и есть ребята, к которым не приезжают близкие. А им хочется хотя бы на улицу. Или покормить с ложечки, потому что это человек с ранением руки или глаз, и так нужно. Я хочу сразу сказать, что это не я такая вот героиня. Это совсем не героические поступки, а наш гражданский долг. Рядом со мной там много других волонтеров – и девушек, и парней.
- Вас некоторое время называли светской львицей…
- И сейчас называют.
- Как вам этот титул, это имя? Потому что оно как-то стало именем нарицательным. И мне кажется, что многие из штампов связаны именно с этим статусом. Вам приходилось как-то преодолевать вот это предвзятое отношение?
- Мы с вами уже говорили, что у нас страна штампов. У нас если Катя Осадчая сказала, что я светская львица, то это так ко мне и прикрепилось, и люди даже не понимают, что это означает. Мой друг однажды спросил: Наташа, почему тебя называют светской львицей, если ты не посещаешь светские мероприятия? Но те, кто ходит на такие мероприятия, не любят, чтобы их так называли. Они дизайнеры, рестораторы, галеристки, певицы…
- А новый круг общения у вас сейчас какой? Завели новых друзей, на кого можете положиться?
- Конечно, у меня есть новые друзья, у меня есть две любимые подруги. Слава Богу, что они у меня появились. В 2014 году я познакомилась с Олей Протасовой и Юлией Бутусовой. Одна психолог, другая врач-онколог. Это вообще счастье, что у меня есть такие верные друзья.
Наталья Юсупова
- Существуют некие штампы, когда говорят о волонтерстве. Один из них, например, звучит так, что, вот, эти люди устали от войны и соответственно стали меньше перечислять денег, средств, интересоваться этим вопросом. Или действительно помогать тем, кто стоит на защите нашей страны…
- Если позволите, я бы хотела подробно об этом рассказать. Часто пишут, что люди устали от войны, но люди, которые помогали, не устали. Они как помогали, так и помогают. Даже если материально уже не получается, потому что у многих ухудшилось материальное положение, они хотя бы словом, поддержкой помогают. Это ведь тоже очень важно. Сделать там репост, написать, что-то сказать.
Да, сейчас меньше помогают, потому что все же за пять лет государство стало сильнее. Армия лучше стала – и обули, и одели. Не только народ помогал, но и государство много сделало. Реформу, допустим, военную провели, и ребята получают все то, чего не получали до 2014 года. В 2014 году армия была голая и босая. Если бы вы зашли в госпиталь, вы бы ужаснулись. Солдатские палаты – это были комнаты страха. Можно было фильм ужасов снимать просто без каких-либо декораций. Страшный наплыв тараканов, все ободранное, и это столица. Сейчас наши палаты для ребят очень комфортабельные, новые, отремонтированные. Это волонтеры: мы это организовывали, мы все это сделали. Со всей новой бытовой техникой. К нам приходят сюда и президент, и министр обороны, и депутаты, и Помпео.
- То есть они посещают, они это видели? Им также это интересно?
- Нет, им не интересно. Теперь, когда сделали ремонт, они приходят, как бы, проведать ребят, это все снимается и показывается, что видите, какие комфортные условия.
- За последние шесть лет – чему вас главному научило волонтерство?
- Самое главное, это, конечно, ценить жизнь. Но это не банальное выражение.
- А что вы в него вкладываете?
- Все, что происходит в мире, - это ничто в сравнении с тем, что ты видишь, как человек выздоравливает. Когда его по частям собирают, когда рядом мать сидит, когда тебе на грудь мама падает и говорит, как я буду без него жить. Когда ты видишь, как вытаскивают, вытаскивают, а он умирает.
Это такие вещи – я вам просто не могу этого объяснить. Это можно понять, когда ты постоянно там. Ты все это видишь, и как-то – ну платье, ну поездка, ну ресторан…
Вы знаете, страна должна измениться с точки зрения гуманитарной. Все начинается с того, что вы должны помогать ближнему. И тогда страна будет жить совсем иначе. Это ни политики не сделают, ни какие-то депутаты, ни чиновники. Это никто не сделает, надо, чтобы менталитет народа полностью изменился. Потому что народ выстоял все эти годы и противостоит дальше: наши ребята защищают страну, противостоят оккупантам только потому, что есть сила народа, который поддерживает друг друга.
- Говоря о наших ребятах. Фактически, чужие дети стали для вас родными? По крайней мере, те, которым вы оказываете помощь?
- Когда их привозят, и они говорят, что не будут есть, я им говорю: смотрите, у вас есть мама, есть папа, а здесь мамы - это мы. Я тебе говорю, что ты обязан поесть, и не важно, чего ты там не хочешь. Только вчера было, вот, Рома не хотел кушать. А я обычно – тяжелая артиллерия. Меня вызывают тогда, когда кто-то не хочет есть на полном серьезе. Надо не просто их накормить. Врач говорит: вы должны кушать, потому что у вас должны срастаться кости. Это же не обжираться чем-то там. Вы должны нормально поесть, чтобы силы были терпеть боль. Это ужасные операции, это тяжелые лекарства. И он все съел: и первое, и второе, еще и закусил тортиком. Я говорю: теперь я спокойна.
- То есть Наталья Юсупова - это тот человек, которому надо говорить "мама, я в шапке", так получается?
- Я заставляю. Все мамы всегда спокойны, потому что я всегда накормлю, а девушки помоют, оденут. Я накормлю обязательно, и всегда все хорошо. Мне это важно, потому что у меня мама такая. Когда я пришла в госпиталь, мне мама говорит: ты ребят накормила? А хлеб? И я такая вот - это хлеб, и все! Если ты не будешь, я возьму костыль и ударю тебя по больной ноге! Он так смотрит, и я говорю: как хочешь.
Шутки шутками, но на самом деле я ребятам объясняю, что это не то, чтобы вас кто-то заставлял, но вы, если хотите быстрее встать на ноги, должны поесть, поспать хорошо, погулять на улице. Слушайте, это не же не детский сад. Это правила выздоровления. Если врач-хирург заходит и говорит: ребята, курить нельзя, потому что, когда я делаю вам операции, эти сосуды, как папирус, рассыпаются, что я делаю - я собираю по тумбочках сигареты. Они кричат, возмущаются…
- Вы еще и ревизор в некотором роде, да?
- Да. Они два дня не курили, очень злые, но приходится. Вы знаете, это приносит и удовольствие, ты чувствуешь, что ты делаешь что-то полезное для этого мира, важное.
- О политике мы еще поговорим, а сейчас хотелось бы у вас спросить, вот, ваш сын Александр, вы применяете и к нему свои волонтерские подходы?
- Во-первых, он с 14 лет живет один в далекой стране. В Англию он уехал. Он там жил на севере Англии в школе, где поле, холод страшный и вокруг ничего не было. Комната, чтобы вы понимали (если думают, что в Англии какие хоромы), 15 метров на трех-четырех человек. Извините, санузел метра два. Там умывальник, душевая и туалет. И все, больше ничего. Там спартанские условия. Сами убираете в комнате, сами убираете везде. Если ты не выучил уроки, то ты пойдешь мыть конюшню. На полном серьезе убирать все дерьмо. Мой сын говорил: я ненавижу учиться, еще в Украине, но сейчас я учусь, я не хочу сортир убирать. А потом он говорит: я понял, англичане учатся, потому что это их будущее. Без образования ты никто и ничто.
Нет, я не применяю свой опыт. Он, конечно, с 2014 года всегда приходил ко мне в госпиталь и помогал, и помогает, находясь в Англии, потому что он там ребятам находил одежду. Там получалось хорошего качества костюм купить дешевле, чем в Украине. Мы это все находили, ездили с ним, собирали. Конечно, на него влиять не имеет смысла. Он живет один, он самостоятельный человек абсолютно еще с 14 лет. Повлиять на него невозможно, тем более, он выбрал такую профессию - политолога, у него свои цели. Он абсолютно взрослый человек в свои 24 года. Все мне говорят, как он, мол, пишет, может, кто-то за него пишет посты? Я говорю - нет. Я его еще прошу писать понятно.
То есть, это человек, который закончил школу в Англии, затем составил курс, который дает возможность вступить в топ-вузы. Окончил в Англии вуз, изучая политологию, и сейчас заканчивает в Нью-Йорке Колумбийский. Это топ-5, это Лига плюща в Америке. Тоже курс политических наук. Поэтому он - самостоятельный человек абсолютно. Я его часто воспринимаю не как сына, которым надо управлять, а как человека, на которого я могу положиться, который мне может помочь и советом, и делом.
- На счет советов. Вы с ним обсуждали свои политические шаги? Потому что, готовясь к интервью с вами, я просматривал много разных версий. И вы как-то постепенно двигались к тому, чтобы подать свою кандидатуру на выборах в Киевсовет...
- Когда я пришла (в волонтерство) в 2014 году, мне было очень трудно, потому что мне не верил никто. Все считали меня светской львицей, которая пришла попиариться. Или которой кто-то забросил это удочку, и она это делает ради того, чтобы пойти в депутаты. Тогда выборы были в 2014 году – вот, она сейчас попиарится, и пойдет в депутаты. Конечно, я никуда ходить не собиралась. И в 2015 году, хотя мне предлагали, Омельченко, бывший мэр, мне каждое утро звонил. Говорил, вы знаете, кто вам звонит? Я отвечала, нет, не знаю. Это мэр Омельченко. Я ему говорю: во-первых, вы не мэр, а во-вторых, я не хочу идти в вашу партию. Затем он послал каких-то людей. Один был полностью одет в Louis Vuitton. Он пришел ко мне в госпиталь, у него туфли, куртка – все с логотипами. Я сказала: вы прислали мне человека, который одет минимум на $20 тысяч, и рассказывает мне, что они что-то хотят для народа.
Наталья Юсупова и Юрий Кулинич
- Слушайте, контраст колоссальный.
- А еще, вроде, часы у него были, я посмотрела и думаю - да никогда! Еще мне сын сказал: мама, если ты сейчас пойдешь, то все доверие людей, которое по крупицам собираешь, превратится в ноль. Конечно, я не собиралась вообще никуда идти. И не думала. Но у меня есть своя гражданская позиция. Всегда есть и будет.
- Но помню, что вы определенное время критиковали тогдашнего президента.
- Конечно. Я вообще считаю, что люди должны критиковать конструктивно. Это же не просто мне не нравится, у него или лишний вес, или там дети не такие, или еще что-нибудь не так. У меня такого нет. Я критиковала по делу. Ибо жалобы и от ребят, и Министерства обороны. И вообще, с Министерством обороны мы сильно воевали и за питание, и за палаты, и за отношение. Конечно, им доставалось от меня очень сильно. Я помню, пришел министр обороны Полторак, и он на меня так посмотрел…
- С армейским прищуром?
- Если бы я была слабым человеком, я бы, пожалуй, там... Слушайте, а как иначе? Надо коммуницировать с волонтерами, приходить, говорить. У нас тогда получилось, что есть волонтеры, которые при президенте, при Министерстве обороны. У них всегда все хорошо, все замечательно. Но я бываю здесь каждый день, я вижу, что происходит. Чего кусок мяса на человека – 40 граммов, а его еще и где-то делят пополам? Извините, так не должно быть! Мне говорят: зачем вы приносите еду, у ребят и так есть. Потом я выкладываю эту пищу, начинается скандал, потому что фотографии совсем не такие, как надо. Покажите другую еду, почему ни фруктов, ни йогуртов, ничего. Слава богу, потом реформировали питание, хотя затем мы зарубились и поэтому питанию. Потому что ролик был снят совсем иначе, чем приносилось, допустим. Но, все же, потом нашли общий язык, и ребятам сейчас не обязательно приносить горячее. Питание стало более-менее нормальное, но, как ребята говорят, когда у них были учения с американцами и британцами, то там все отношения и питание, и вообще все иначе.
- Вы в свое время говорили о том, что волонтерам в принципе не стоит идти в политику и к партиям, которые себя испачкали, и финансируются олигархами.
- Я так и сейчас считаю.
- Хорошо, а "Пропозиция", от которой вы идете, она не такая? Интересовались, кто финансирует, каким образом вообще функционирует этот проект?
- Слушайте, меня когда пригласили, я была, честно говоря, в шоке. Я говорю, что нет, я не собираюсь. Мне сказали: слушай, Наташа, ты приди, пожалуйста, у нас будет собрание партии и кандидатов. Ты приди и послушай. Я пришла, и вы знаете, мой мир изменился. Я сидела за столом и видела абсолютно других людей, чем тех, что мы видим по телевизору. То есть это и молодые девушки, и молодые ребята, и люди среднего возраста, и старшего. И предприниматели, и педагоги, и доктор экономических наук, и люди, которые уже работали в местном самоуправлении. Все очень демократично – обсуждение, профессиональная дискуссия. Меня сразу спросили, что я хочу и могу изменить в Киеве. А у меня цель – это реабилитационный центр посттравматического синдрома для ребят.
- ПТСР – это очень большая проблема. Просто колоссальная.
- Это нужно, потому что беда, и будет еще хуже. Я хочу, чтобы люди на колясках могли спокойно себя чувствовать. Все говорят, вот зачем ты идешь в политику? Я говорю: для того, чтобы… вот вы говорите о воинах, воины – наше все. Он живет на четвертом этаже в хрущевке, лифта нет. И человек не может, пока родители не придут или друзья, снести его, раз в неделю на улицу выйти. Вы считаете, что это нормально? Это ваша любовь к воинам? Никто об этом почему-то не говорит. Политика – это грязное дело. Вас не поймешь: то вы постоянно политиков ругаете, потому что они ничего не делают, то не ходи, потому что вляпаешься в грязь. Так как должно быть? Где правда? Молчат.
- А вы для себя решили, что это все-таки удачный выбор?
- Вы знаете, первый номер… для меня это было неожиданно, я человек ответственный, и говорю - я и первым номером? Да, ты. А ты что, боишься взять на себя ответственность? Я боюсь? Да я уже столько раз брала на себя ответственность. Коммуницировала с огромным количеством людей для помощи ребятам. Даже то, что я публичный человек – это тысячи людей, которые тебе пишут, звонят, приезжают. Это все надо аккумулировать, распространить, что на фронт, в госпиталь, что в другие госпитали. Что, людям раненым трудно помочь, которые уже дома? Это огромный спектр работы. Чего ж я боюсь? Я не боюсь этого. Конечно, я понимаю, что за мной огромное количество людей в этой партии, которые уже больше меня знают и больше умеют.
- Здесь и вопрос возникает. Знаете, вот есть Владимир Зеленский. Особенность выборов президентских и парламентских: собственно, под этим зеленым крылом к власти пришли много людей, которые сейчас фактически могут делать президента заложником своих политических игр. Вот я спрашиваю об этом - вы не боитесь повторить судьбу президента в этом плане?
- Нет. Я еще хочу уточнить тот момент, что никаких олигархов в партии "Пропозиция" нет. Я их не видела. Никто не знает их имена, никто даже их не называет. Вот просто партия эта не такая. Я смотрю, как Бориса Филатова на 1+1 каждый день ругают страшно. А я знаю этого человека 20 лет. Я почти 30 лет жила в Днепре. Это мой родной город. И я знаю Бориса совсем с другой стороны. Для меня он такой себе украинский Илон Маск в полном смысле слова. Это человек-глыба. Во-первых, он обожает свой город. С его возможностями, он бы давно жил в Америке, и стал бы таким же Маском, который там есть. Но человек остается в Днепре, становится мэром, берет на себя колоссальную ответственность, и он сдерживает на себе огромную силу. Не только потому, что Днепр – это как регион-граница войны. Люди не понимают, что благодаря таким, как Борис Филатов, сдерживается огромная сила. Наш город Днепр остается украинским. Поэтому я не то, что не жалею, я даже очень рада, что меня пригласила эта партия. Я искренне благодарна этим людям, я очень счастлива, что я встретила такую команду. Я каждый день прихожу в офис и получаю удовольствие, общаясь с этими людьми. Вместе мы анализируем, какие проблемы беспокоят киевлян и решаем, что и как можем исправить, как помочь. Вот это мне очень интересно, и я после выборов – выберут, не выберут – все равно буду продолжать работать в партии "Пропозиция", и продолжать это свое движение. Я всегда говорю: я не буду красиво обещать, дайте мне возможность, я лучше сделаю.
