Многие государственные компании в Украине работают в убыток, при этом их руководители получают зарплаты, исчисляемые миллионами, что вызывает возмущение у части населения страны. "Апостроф" разбирался, насколько справедливо сохранять такие выплаты во время войны, и как добиться большей эффективности в работе топ-менеджеров.
Топ-менеджеры украинских государственных компаний получают многомиллионные зарплаты, а нередко еще и сопоставимые с ними по количеству нулей премии, несмотря на то, что сами компании, переданные под их чуткое руководство, несут многомиллиардные убытки.
На четвертый год войны сложно требовать от какого-либо бизнеса значительных доходов и, тем более, прибыли (притом, что у некоторых компаний, в частности, банков, она есть), однако финансовое положение отдельных госкомпаний столь удручающее, что в правительстве даже заговорили о риске их дефолта.
Разумеется, государство не допустит дефолт таких монстров как "Укрпочта" или "Укрзализныця", но нельзя отрицать того, что они работают в убыток и имеют колоссальные долги.
При этом, как было замечено выше, руководители этих компаний получают многомиллионные зарплаты.
Так, глава "Укрпочты" Игорь Смилянский за 2024 год заработал 11,7 млн грн – это почти 1 млн грн в месяц.
Зарплата за прошлый год уже бывшего главы НАЭК "Энергоатом" Петра Котина (покинул должность в августе 2025 года) скромнее – "всего" 6,7 млн грн или более полумиллиона в месяц.
Однако все это блекнет на фоне доходов руководителей отечественного нефтегазового сектора.
Так, бывший глава НАК "Нафтогаз Украины" Алексей Чернышов за неполный 2024 год получил более 25 млн грн, а у его преемника Сергея Корецкого в прошлом году в бытность его главой "Укрнафты" была зарплата в размере 15,5 млн грн, а также по совместительству в "Укртатнафте" – еще 11,2 млн грн.
Работаем как государственные – получаем как частные
Привлечение топ-менеджеров на высокие зарплаты началось вскоре после Евромайдана 2013-2014 годов. Тогда страна бесповоротно, будем надеяться, взяла курс на интеграцию с Западом, и частью этой интеграции стала так называемая корпоратизация государственных компаний и предприятий – оставаясь в госсобственности, они управляются по модели частного бизнеса. Такой подход, по идее, должен обеспечивать эффективность компаний, а также минимизировать коррупцию в них.
Корпоратизация госкомпаний, помимо прочего, предусматривает существенное повышение – до уровня частного бизнеса – зарплат топ-менеджеров. Тогда их многомиллионные оклады (плюс щедрые премии и бонусы) повергли в шок украинцев, чьи и без того небольшие доходы стремительно обесценивались вследствие двузначной инфляции (в 2015 году она составила 43,3%).
На должности руководителей корпоратизированных госкомпаний все чаще назначали обладателей дипломов престижных (и не очень) западных бизнес-школ. Один из них, отвечая на вопрос, почему у него такая высокая зарплата, на полном серьезе стал рассказывать о том, что ему нужно погашать кредит, взятый на обучение в бизнес-школе в США.
Кроме того, в начале каденции президента Петра Порошенко появилась мода приглашать на руководящие должности иностранцев, которым, разумеется, тоже щедро платили – иначе как бы их заманили в балансировавшую на грани дефолта страну.
Самым известным из тогдашних "варягов" был, пожалуй, поляк Войцех Бальчун, который с апреля 2016 года по август 2017 года возглавлял "Укрзализныцю". Дело в том, что он, будучи главой одной из крупнейших и при этом одной из наиболее проблемных госкомпаний Украины, не прекращал гастрольной деятельности в составе созданной им ранее рок-группы.
Впрочем, по возвращении в Польшу Бальчун продолжил управленческую карьеру, а в июле 2025 года его назначили министром государственных активов – видимо, он действительно неплохой менеджер, просто в Украине у него не сложилось. И не только у него, поскольку иностранцев в отечественной исполнительной власти более не наблюдается.
Зарплата - награда за результативность
Горе-руководитель, оправдывавший свою зарплату необходимостью выплачивать кредит за обучение, который, кстати, уже давно не при должности, скорее, исключение, чем правило. Чаще всего топ-менеджеры объясняют свои миллионные выплаты тем, что они обеспечивают госкомпаниям несравнимо большие доходы.
Этим же они объясняют и свои премии, которые по размеру нередко не меньше, а иногда даже больше окладов. То есть, получается, что высокая зарплата платится за обеспечение прибыли компании, и за это же выплачивается не менее щедрая премия.
Вероятно, наибольший резонанс вызвала премия бывшего главы "Нафтогаза" Андрея Коболева в в сумме $22,4 млн, которую он сам себе выписал за выигрыш у российского "Газпрома" в Стокгольмском арбитраже (другие топ-менеджеры НАК также получили премии, но существенно меньшие). Позже правоохранительные органы усмотрели в этом премировании нарушение закона, и по состоянию на сегодня разбирательство по делу продолжается.
Шок, вызванный зарплатами и премиями руководителей госкомпаний, уже давно прошел, но и сегодня граждан терзают сомнения – правильно ли платить им миллионы, в то время как простые работники этих компаний получают в десятки, а то и сотни раз меньше (так, зарплата главы "Укрпочты" Игоря Смилянского, по его же собственному признанию, в 200 раз больше зарплаты среднестатистического почтальона)? Особенно, учитывая, что вместо прибыли компании показывают убытки.
Многие на проблему смотрят шире: оправдала ли, в принципе, себя идея многократного увеличения зарплат топ-менеджеров госкомпаний?
Простые ответы на этот вопрос вряд ли найдутся.
"У нас раньше у топ-менеджеров не было высоких зарплат, но при этом я не знаю ни одного топ-менеджера нулевых, десятых годов, кто бы ушел на пенсию или на другое место работы не очень богатым человеком", - сказал в разговоре с "Апострофом" основатель инвестиционной группы "Универ" Тарас Козак.
Иными словами, высокая зарплата должна быть неким предохранителем от злоупотреблений.
"Что лучше – маленькая зарплата, но руководитель находит другие варианты для "заработка", или высокая зарплата, но при этом мы надеемся, что он не использует другие варианты? – задается вопросом эксперт и сам на него отвечает: "Мне кажется, что здесь однозначно лучше, когда высокая зарплата, потому что она контролируемая".
Нет результатов - нет зарплаты
Следует заметить, что помимо менеджмента в госкомпаниях также есть наблюдательные советы, которые хоть и не участвуют напрямую в управлении, но осуществляют за ними стратегический надзор, а также контроль за деятельностью руководства.
В набсоветы входят как представители государства, так и независимые члены, присутствие которых, по идее, должно гарантировать прозрачность работы госкомпаний. Среди независимых членов набсоветов немало отставных западных менеджеров и чиновников, для которых такая работа – самая настоящая синекура, так как она допускает совместительство с другой деятельностью и при этом оплачивается не хуже менеджерской.
В реальности же работа многих членов набсоветов, в первую очередь, иностранных, является чистой формальностью (при этом никто не спешит отказываться от должности и соответствующей зарплаты).
Почем у так происходит?
"Такой у нас сложился общественный договор", - с горькой иронией констатирует в разговоре с изданием экономический эксперт Руслан Чорный.
По его мнению, эту ситуацию довольно просто изменить – в контрактах с членами наблюдательных советов, равно как и с топ-менеджерами, необходимо четко прописать критерии эффективности их работы и условия оплаты с привязкой к этой эффективности.
"Если показывает эффективность, то – да, даже если его вовлеченность (в роботу компании) на пять минут приносит доход предприятию, а, если нет – то, извините", - говорит Руслан Чорный.
Эксперт согласен с тезисом о том, что высокие зарплаты позволяют привлечь в руководство госкомпаний высококвалифицированных специалистов. Однако, добавляет он, оплата должна напрямую зависеть от результатов, причем не только в сторону ее увеличения, но также и в сторону уменьшения.
"Можно дать фору на год-два – действительно большие зарплаты. Но, если ни принят санационный план, и предприятие не начало приносить доход, то тогда следует вычитать у таких руководителей из зарплат", - объясняет Руслан Чорный.
Решится ли власть на такой шаг?
"Думаю, что до конца войны никто ничего менять не будет, потому что всех устраивает нынешняя ситуация: как-то работает – пусть себе работает, - говорит эксперт. - Тем более, что сегодня есть более насущные проблемы – энергосбережение, подготовка к зиме, восстановление инфраструктуры".
