Отношения между Украиной и Венгрией ухудшились еще десятилетия назад, но украинская власть предпочла не обращать на это внимание. О важности смены Украиной подхода к внешней политике и необходимости выработки стратегии для защиты наших граждан "Апострофу" рассказал эксперт по вопросам международной политики Украинского института будущего Илия Куса.

Мы очень легко дали повод Венгрии расшатать ситуацию, когда приняли закон об образовании. Но они нашли другой повод, поскольку венгерская политика в отношении Закарпатья не зависит от нас. В интересах Украины сделать все, чтобы Будапешту сложно было найти причину, но мы ошиблись. Мы дали этот повод очень легко, с подачи парламента.

Если бы Венгрия ухватилась за локальный инцидент на Закарпатье, например, украинец оскорбил венгра, раскрутить это на европейском уровне было бы сложнее. А так объектом критики стал законодательный орган Украины.

Нам навредила даже не наша внешняя политика, а сама модель мышления и поведения украинских элит течение последних 27 лет. Венгры много лет усиливали влияние на свое этническое меньшинство в Украине. Возникает вопрос: а почему мы не делали того же с украинцами, живущими в Венгрии? Почему мы не усиливали там украинский язык? Поэтому то, что мы имеем сейчас - это результат недостаточного внимания украинской дипломатии к этому вопросу. Во-первых, мы не просчитали возможные последствия, а во-вторых, отсутствует стратегия. Это хроническая болезнь Украины, поэтому мы всегда отстаем. Когда происходят региональные или международные события, касающиеся Украины и ослабляющие наши позиции, мы удивляемся, как будто ничего не предвещало беду.

Ситуация с Венгрией родилась не вчера и не сегодня, а 20 лет назад, просто мы не обращали на это внимания. Мы системно допускали эту стратегическую ошибку. Так же как и не обращали внимания на действия России в Крыму на протяжении более 20 лет.

И таких ситуаций множество. Например, Китай с 2013 года в рамках своей глобальной инициативы "Один пояс, один путь" хочет вложить деньги в железные дороги и дороги в южных областях Украины, то есть в Херсонской, Одесской, Николаевской областях. Все документы выписаны, но никто не сделал. Сейчас мы получили ситуацию с Азовским морем. Если бы мы работали по этому проекту с Китаем, то могли бы часть товаров, которые не заходят в порты из-за блокады, перевести на сухопутные пути. Но мы не можем этого сделать, потому что инфраструктура развита очень плохо. Мы не просчитали возможные варианты развития событий.

Что касается венгров и их паспортов, то этот вопрос не урегулирован даже на уровне законодательства. Двойное гражданство у нас якобы запрещено, но наказание за него не предусмотрено. Фактически, оно не запрещено. Проблема решается просто: например, нужно ввести наказание, как это сделала Словакия. У нее была такая же проблема с Венгрией, как у нас сейчас, и ввели штраф до трех тысяч евро за пользование вторым паспортом.

Надо также понимать, почему эти люди паспорт берут. Паспорт Венгрии - это паспорт ЕС, а он дает очень много бонусов, начиная от безвизового въезда в более чем 150 стран до возможности трудоустроиться в Европе, где зарплаты выше и условия труда лучше. Эта проблема дальней перспективы, ведь надо работать над ростом экономики, чтобы у людей не было желания сбежать. Вводить уголовную ответственность за второй паспорт нет смысла. Такая мера только оттолкнет часть украинцев, которые выберут венгерский паспорт.

Что касается Венгрии, то не стоит упрощать все к тому, что это - работа России. Будапешт за счет Закарпатья решает свои внутренние демографические проблемы. В Венгрии - демографический кризис. Начиная с 80-х годов ХХ века, половина людей просто исчезла. Более половины предприятий Венгрии страдают от недостатка квалифицированной рабочей силы, поэтому логично, что правительству нужны люди, которые бы обслуживали экономику страны.

Поскольку венгерский язык - один из самых сложных в мире, а культура - это просто "франкенштейн", непонятный для многих из Западной и Восточной Европы, то интегрировать людей в это общество очень сложно. Это одна из причин, почему Виктор Орбан не хочет принимать мигрантов - он понимает, что интегрировать их просто не удастся.

Что остается Венгрии? Опираться на венгероязычные меньшинства, проживающих на приграничных территориях. Речь о Румынии, Словакии, Украине и Сербии. Поэтому с тех пор, как Орбан пришел к власти, его политика во многом опирается на поддержку венгров за рубежом. Они усиливают контроль над этими меньшинствами и создают замкнутые культурные режимы: детсады и школы на венгерском языке. Затем эти дети вырастают и уезжают работать в Венгрию. Таким образом правительство решает одну из приоритетных внутренних проблем.

Поэтому мы должны рассматривать конфликт с Венгрией через призму причин. Орбан делает то, что делает не потому, что сумасшедший, а потому, что у него есть свои национальные интересы. Кроме того, сейчас он вовлечен в идеологическое противостояние с Брюсселем. Он олицетворяет новых правых националистов, которые не согласны с политикой старой брюссельской бюрократии. Поэтому украинский вопрос для него - часть этой широкой повестки дня.

Еще одна причина такого агрессивного поведения Виктора Орбана - он очень хочет встречи с Дональдом Трампом, чтобы быть признанным одним из лидеров Европы, с которым дружит официальный Вашингтон. Благодаря конфликту с Украиной, Орбан добился встречи с помощником государственного секретаря США Майкла Помпео, а затем - и с ним самим. Теперь он хочет поехать в Белый дом. Кроме того, Орбан идеологически очень близок Дональду Трампа.

Надо понимать, что у Орбана нет никаких планов по оккупации и аннексии Закарпатья, все, что ему нужно - это люди. Для этого надо усилить свое влияние на эти меньшинства, замкнуть их, локализовать, возможно, выбить автономию, о которой они говорят. Это даст возможность действовать без помех и делать все, что заблагорассудится. Если Украина будет там не сильно присутствовать, они обеспечат себе бесперебойный поток трудовых ресурсов, то есть это будет дополнительная территория Венгрии.

Можно идти на конфронтацию и еще некоторое время с ними драться, а можно искать компромиссы. Главное - не продолжать политику неопределенности, когда мы просто сидим и не знаем, что делать, и ждем, что как-то оно будет.