После "бунта Пригожина" кремлевский диктатор Владимир Путин внезапно начался общаться с российским населением каждый день: на соборной площади в Москве, на форуме "Креативных идей", где он рассказывал о собственном увлечении киберспортом, хотя он не пользуется гаджетами, а также на выставке Агентства стратегических инициатив, на которой российский президент на мультимедийном экране нарисовал квадратное лицо странного персонажа. Плевать на бункер, двойников, коронавирус, десятиметровый стол – Путин ради ударной северокорейской дозы "народного обожания" полез обниматься с толпой граждан в ходе визите в Дагестан. Впервые за многие годы российский диктатор просто постоял рядом с нормальными людьми, а не ряженной массовкой ФСО. Путин явно завидовал тому, как Пригожина ликующая толпа провожала из Ростова, когда его покидали отряды "Вагнера". Зачем Путина понадобились столько гротескные проявления "народного любви", читайте в колонке политического психолога Светланы Чунихиной, специально для "Апострофа".
Спустя неделю после марш-броска частной армии Евгения Пригожина на Москву окончательно оформился главный тезис, с помощью которого Кремль объясняет, "что это было" и "что это значит". По версии кремлевских пиарщиков, это была проверка крепости народной любви к президенту, которую президент успешно прошел.
Кремль, кажется, не так уж сильно озабочен фактом измены и предательства, "ножа в спину". Так, Путин посетовал, как дорого ЧВК Вагнера обходилась государственной казне, и на этом все.
Читайте: Путин против "Хищника": бункерный старец потерпел психологическое поражение
Ничего или почти ничего теперь не говорится о кровавой тени гражданской войны, которая чуть было не поглотила их проклятую державу.
Мало кто плачет по погибшим членам экипажей, сбитых по ходу дела вертолетов и самолетов.
Никому не интересно, какие там законы нарушили Пригожин со товарищи, и какое им полагается за это наказание. Психанул человек, подумаешь. Закон – не заповедь Господня, в конце концов, можно обойтись и без этих обременяющих подробностей.
И уж совсем наплевать на смертельный риск, которому обе армии – и частная, и государственная – подвергали мирных жителей российского тыла.
Кремлевских пиарщиков заботит один только маленький, но очень большой вопрос: на чьей стороне – Путина или Пригожина– оказались симпатии россиян в момент, когда впервые за долгие годы народное мнение вдруг обрело вес и значение.
И все силы были брошены на то, чтобы убедить кого только можно: на стороне Путина, конечно!
Для этого российский президент лично не менее трех раз глубоко благодарил сограждан – гражданских и военных– за то, какой решительный отпор дали они мятежникам. Хотя мятеж зашел так далеко, и зашел бы еще дальше, именно потому, что никакого отпора не было. Ни со стороны военных, ни, тем более, гражданских.
Наоборот, все видели, с каким восторгом жители Ростова-на-Дону встречали и провожали колонны ЧВК Вагнера. Чтобы перебить неприятное послевкусие от этого народного ликования, Путина пришлось запустить в толпу восторженных жителей города Дербент, где он не только обильно жал протянутые к нему руки, но даже целовал оказавшиеся рядом лица. Проявления взаимной любви с народом у Путина получились даже интенсивнее, чем у Пригожина, который все-таки обошелся без столь плотных контактов с горожанами.
Не побрезговали в Кремле даже снятыми совсем с потолка доказательствами того, что Путин все еще способен нравиться. Например, Сергей Марков, который представляется директором Института политических исследований, заявил: в результате пригожинского мятежа доля россиян, которые поддерживают своего президента, выросла с 80% до 90%. Россияне буквально молиться на него готовы, так верят в Путина. А Пригожин – тьфу, мятежник. Жалкая и ничтожная личность. Разве такого кто-то станет поддерживать?
Особую пикантность этой битве за народную любовь придает то обстоятельство, что с психологической точки зрения Путин и Пригожин – почти двойники.
И тот, и другой имеют психопатические черты. Оба лишены эмпатии и моральных ограничителей, стремятся к власти и контролю, очень любят деньги и презирают слабых (тех, кого считают слабыми). Оба болезненно фиксированы на теме однополой любви, в основном мужской. Интересно наблюдать, как россиян агитируют не бросать старого упыря ради нового.
Не менее интересно, как в попытке окончательно доказать россиянам, что только он один способен править Россией, Путин создает все больше поводов для спекуляций на тему его двойников. Теперь мы совершенно точно видим двух разных Путиных. Один панически боится подхватить инфекцию и готов терпеть рядом с собой только продезинфицированных людей. Другой без опаски трогает случайных прохожих, целуется с кем попало на улице. После истории в Дербенте даже самым стойким скептикам пришлось признать: рационально объяснить такое раздвоение личности у Путина можно только тем, что Путиных несколько. Единственный и неповторимый российский президент, оказывается, существует в нескольких копиях.
Но есть и еще один вывод из пригожинского мятежа, пожалуй, самый важный. Путин остро нуждается в поддержке своего народа, без этой поддержки он не устоит, упадет. Парадокс в том, что Путин двадцать лет требовал от вверенного ему населения не высовываться, много о себе не воображать, не лезть куда не просят, помалкивать да слушать, что ему говорят. Целенаправленно воспитывал беспомощность, ведь управлять слабыми и безвольными подданными – просто и не накладно. И вот итог. Народная поддержка, на которую российский диктатор может рассчитывать сейчас, напоминает скорее костыли, чем надежную опору.
Этот режим может закончиться завтра, а может просуществовать еще долгие годы. Путин еще способен предпринять решительные шаги по укреплению вертикали, которую не слабо качнул в минувшие выходные Пригожин. Но чему точно больше не бывать – так это путинской монополии на власть. На этом поле становится слишком людно. И не только за счет двойников и дублеров.
Читайте: Путин всех переиграл: добыча газа в РФ обвалилась до рекордного минимума
