Жители прифронтового поселка Марьинка возле Донецка живут в полуразрушенных домах и страдают от безработицы и отсутствия элементарных удобств. Помощь им оказывают волонтеры, а также украинские военные из подразделения CIMIC, сформированного Генштабом для работы с местным населением. Однако российская пропаганда, которая распространяется в Марьинке представителями самопровозглашенной «Донецкой народной республики» (ДНР), вынуждает волонтеров и офицеров CIMIC бороться не только с последствиями летних боев, но и с недоверчивым отношением многих местных жителей.
Школьница из Марьинки открывает новогодний подарок и радостно говорит своей маме: «Ого, сколько конфет!». В ответ та, затягиваясь сигаретой, скептически комментирует: «Смотри, чтобы там не было гранаты». Но девочка, кажется, не обращает внимания на эти слова и угощает конфетой украинского солдата, стоящего неподалеку.
Этот маленький эпизод лучшим образом описывает то, как дети и взрослые реагируют на помощь волонтеров и украинских военных. Страх, настороженность или неприязнь – самая типичная реакция местного населения.
Офицер специальной группы CIMIC (Civil-military cooperation ‒ подразделение, сформированное Генштабом по НАТОвским стандартам, предназначенное для сотрудничества с местным мирным населением) подполковник Александр Гвоздков пришел в марьинскую школу №1, чтобы договориться с директором Ольгой Ходько об организации новогоднего праздника. Его хотели устроить для детей активисты киевской волонтерской группы «Крила щедрості та турботи». Увидев украинского военного одна из старшеклассниц так испугалась, что у нее случилась истерика. Однако спустя несколько дней, когда военные приехали вместе с волонтерами, та же девушка с удовольствием фотографировалась с ним возле елки.
В этой школе во время июльских боев многие окна были разбиты. По словам Ольги Ходько, в ноябре, после того, как окна были отремонтированы, из 500 учеников в школу вернулись почти 200. Еще 100 занимаются дистанционно – им отправляют задания по электронной почте, а родители потом привозят тетради на проверку. Пока классы и коридоры отапливаются обогревателями, которые принесли родители, но Ходько надеется, что военные помогут восстановить газоснабжение, и тогда в школе начнет работать котельная.
На вопрос о том, как пережили дети военные действия, Ходько отвечает, что бывало всякое. Кто-то, сидя в классе, пугался даже тогда, когда на пол случайно падал учебник. «Но сейчас, особенно в последний месяц тишины, мы все стали понемногу отходить от стресса»,‒ признается директор.
Раздав подарки в школе, волонтеры в сопровождении военных отправляются развозить продуктовые наборы пожилым людям, согласно списку, составленному местными социальными службами.
До и после войны
Улицы в Марьинке ‒ длинные, иногда на одной расположено до 300 домов, так что где-то на окраине можно встретить украинский блокпост. За него не пускают – в зоне видимости территория, подконтрольная боевикам самопровозглашенной «ДНР». Хотя в списках встречаются и мертвые души – кто-то из стариков умер, кто-то уехал – большую часть из 400 продуктовых наборов, которые привезли волонтеры, удается раздать. Многие при виде волонтеров начинают плакать, жалуются, что иногда по-прежнему случаются обстрелы, что нечем отапливать дома, что их взрослые дети или сидят тут же в Марьинке, или так далеко, что увидеть их нет никакой возможности. Для местных жизнь разделилась на две части ‒ до и после войны. И война для них пока еще не окончена.
85-летняя Вера Алексеевна показывает свою летнюю кухню с заколоченными наглухо окнами. Когда в гараж соседа угодил снаряд, ударная волна сильно повредила ее дом. Теперь женщина живет в летней кухне, большую часть которой занимает кровать и печь. «Как начинают шмалять, я то в один угол за кроватью прячусь, то в другой ползу,‒ плачет она.– Позавчера как стрельнуло, я выбежала, а оно у меня над головой пролетело».
Сын Веры Алексеевны живет в России, а дочь – в Кременчуге. Приехать в Марьинку они не могут. «Звонят по мобилке: “Мама, ты жива еще?”. Вот так и живу»,‒ рассказывает Вера Алексеевна, вытирая слезы.
У многих ситуация еще хуже ‒ их дома в Марьинке полностью разрушены. Как и когда будут восстанавливать жилье люди не знают. Так далеко тут не загадывают. Волонтеров за продуктовые наборы благодарят. Кивают и солдатам, но могут потом бросить: «Уезжайте вы отсюда!». Но дети, увидев военных, чаще улыбаются и машут рукой.
По словам Майи Михалюк, инициатора группы «Крила щедрості та турботи», к украинским военным большинство местных относятся уважительно, хотя некоторые обвиняют их в происходящем. «Почти все спрашивают, когда прекратятся бомбежки,‒ говорит Майя.– В целом настроение ‒ не оптимистичное: люди жалуются, что государство их забыло, что им никто не помогает. После первых слов благодарности начинают проскальзывать российские пропагандистские фразы о том, что Украина хочет их уничтожить, что во всем виновата украинская армия. Наверное, удивляться здесь нечему, ведь местные жители продолжают смотреть российские каналы, украинские тут не работают ‒ представители “ДНР” их глушат».
Помощь положена не всем
На улицах городка людей практически нет. Все сидят по домам. Мы проезжаем мимо разбитого отделения «Приватбанка» и заколоченного фанерой здания местной налоговой. Магазины и аптека в центре также закрыты щитами. Местные говорят, что в будние дни работают некоторые магазины. С наступлением сумерек марьинцы стараются не выходить на улицы, хотя комендантского часа как такового нет. «Когда стемнеет – жутковато»,‒ признаются местные. Но если уже пришлось выйти, то украинские военные советуют ходить с фонариком, чтобы на блокпостах видели, кто идет.
За два дня большую толпу мы увидели только раз – когда фонд Рината Ахметова привез гуманитарную помощь в пункт раздачи помощи в центре города. Право на получение такой помощи имеют лишь некоторые категории населения, к примеру, люди старше 65 лет, многодетные семьи. Те, кто не попадает в список, ругаются и говорят, что продукты часто раздают «по знакомству».
«Им каждый день положено, а нас везде отшивают»,‒ жалуется Виктория, которая пришла сюда с двумя детьми. Поначалу Виктория боится говорить, спрашивает: «А по ушам за это не дадут?» Но то ли от безнадежности, то ли от того, что рядом с ней и другие жительницы Марьинки жалуются на судьбу, соглашается рассказать о себе. Она приходит к раздаче пайков уже в третий раз, но говорит, что надежды что-то получить практически нет. «Я в декрете, муж без работы, но доказать я этого не могу,‒ поясняет Виктория.‒ Поэтому помощь нам не дают. Муж до войны работал на “Точмаше” в Донецке (завод специализируется на производстве и ремонте оборудования для угольной и горнодобывающей отрасли.‒ A’). Теперь наша семья из пяти человек живет на пенсию родителей».
Именно родительские пенсии для большинства – единственный источник денег. На вопрос, как зарабатывают, марьинцы отвечают ‒ никак. На территории, подконтрольной украинским военным, время киевское, а в «ДНР» – московское, дороги открываются в пять утра, когда в Донецке уже 6.00. «Время у нас не совпадает, пока доберешься – везде опоздаешь»,‒ сетуют местные женщины. Если кто и решается ездить в Донецк на работу, то ищут посуточную. Говорят, что к женщинам сепаратисты практически не придираются. А вот мужчинам призывного возраста сложнее. Одна из женщин говорит, что однажды ее 19-летнего сына долго не хотели пропускать через блокпост «ДНР»: «Прессовали, спрашивали ‒ чего не воюешь, за мамкину юбку держишься. Но потом отпустили, надоело, наверное».
К кому обращаться со своими бедами, местные не знают. С началом военных действий многие чиновники просто сбежали. Теперь проблемы города пытаются решать украинские военные из CIMIC. В первый раз люди встретили их очень агрессивно, рассказывает Александр Гвоздков. Но увидев, что украинская армия готова помогать, немного успокоились. Хотя и сегодня, принимая помощь, многие не скрывают свое негативное отношение к Украине. Как только дело касается вопроса «Кто виноват в том, что начались военные действия?», тут же отмахиваются – мы вне политики, мы хотим мира.
Майя Михалюк отмечает, что украинское телевидение и пресса здесь пока отсутствуют, и с этим надо что-то делать. Жалуются на это и местные – ведь раньше у них были районные газеты, а теперь единственные «новости», которые они видят ‒ это трансляции «ДНР». Но Майе очень хочется верить, что благодаря помощи волонтеров и работе CIMICа люди все же меняются. Она в Марьинке уже в третий раз и видит, что стереотип о «киевских карателях» медленно, но все же удается разрушать. «Люди удивляются, что мы киевские и не каратели,‒ говорит она.‒ Но, конечно же, они не становятся сразу же проукраинскими. На это уйдет время».
