Небольшая сумка с самыми необходимыми вещами, собранная наспех, искалеченные жизни и израненные осколками снарядов души... Переселенцы -‒ беженцы в собственной стране, у которых война забрала все, кроме жизни и надежды на то, что когда-нибудь они вернутся домой, что воцарится мир, что государство вспомнит о них. А пока все, что им остается,‒ ждать. И они ждут ‒ помощи волонтеров, доброго слова, поддержки и понимания. О том, как живут в переселенческом святогорском лагере беженцы из Дебальцево,‒ в материале корреспондента А'.
В детском оздоровительном комплексе «Ястребок» в Святогорске (Донецкая область) ‒ много переселенцев из Дебальцево. С волонтерами из киевской группы «Крила щедрості та турботи» мы едем в город, знаменитый своей Святогорской Лаврой, пансионатами и базами отдыха. В лагере «Ястребок» сейчас живет около 115 человек, преимущественно женщины с детьми. Волонтеры везут туда продукты, одеяла и бытовую технику.
Дорога в Святогорск лежит через Славянск, местами отстроенный после летних боев. Кое-где вдоль дорог по-прежнему стоят избитые снарядами обломки зданий. Возле надписи «Славянск», раскрашенной в желтый и синий цвета,‒ сгоревшая остановка и изрешеченный пулями рекламный щит. Даже в тех домах, где живут люди, на фасадах заметны следы от осколков. На выезде – полностью разрушенное здание бывшей психиатрической больницы. Проходящая мимо женщина предостерегает – заходить во двор и тем более внутрь больницы нельзя – там могут быть мины и растяжки. Она говорит, что работала в лечебнице много лет, пережила военные действия летом прошлого года, сидя в подвале своего дома, который был недавно отстроен силами волонтеров. На холме неподалеку от больницы – бывший местный клуб. От фасада остались только колонны, а здание зияет провалами и пустыми оконными проемами. На одном из заборов на фоне нарисованного украинского флага написано: «Славянск – это ДНР».
Мы занимаем очередь возле крайнего на выезде блокпоста. Здешние уже привыкли к машинам волонтеров – проверяют только паспорта и не спрашивают, почему между коробками с продуктами у нас лежат бронежилеты и каски.
Донецкое Прикарпатье
Святогорск находится всего в 30 км от Славянска, но местность тут совсем не похожа на донецкий ландшафт – нет привычных терриконов, пустынных полей, вокруг – лес, холмы, петляющий между ними серпантин дороги. Война, кажется, осталась далеко позади вместе с блокпостами, разрушенной инфраструктурой и сгоревшими заводами. В самом Святогорске, больше напоминающем какой-нибудь прикарпатский городок, с трудом верится в то, что еще полчаса назад обычным делом были многочисленные рытвины вдоль дороги, по обе стороны которой из-под снега торчала выжженная снарядами трава. В Святогорске ‒ немало пансионатов и баз отдыха на любой кошелек. Будет ли летний сезон в этом году – большой вопрос, но переселенцев тут сейчас хватает.
По словам директора комплекса «Ястребок» Андрея Остроцкого, летом на его базе проживали около 230 человек. Осенью почти все разъехались в надежде на то, что дома наконец закончатся боевые действия. Но после эскалации конфликта люди, схватив, что успели, стали массово покидать обстреливаемые населенные пункты. В «Ястребок» везут в основном мам с детьми и беременных женщин. Господин Остроцкий не требует оплаты и говорит, что переселенцы будут жить столько, сколько нужно. Мужчины привозят жен, а потом возвращаются домой за родителями, чтобы вывезти их из-под обстрелов.
Андрей Остроцкий говорит, что волонтеры помогли ему утеплить корпуса, чтобы люди могли пережить зиму. Он жалуется ‒ теперь в городе переселенцы не могут получить «гуманитарку» от Фонда Ахметова, потому что ее перестали привозить. А раньше переселенцы, имеющие паспорт и идентификационный код, могли рассчитывать на неплохой набор общей стоимостью около 200 гривен, в который входили крупы, тушенка, чай, сахар и.т.д.
Лагерю помогают и другие волонтерские группы, отмечает директор, но жалуется, что «Донецкоблэнерго», несмотря на неоднократные просьбы, не идет руководству лагеря на уступки и не пересматривает тариф на электроэнергию ‒ сейчас лагерь платит за свет, как и любое другое предприятие. С осени прошлого года, после того, как разъехались первые переселенцы, «Ястребок» задолжал по счетам порядка 60 тыс. грн. Директор, снова принимающий беженцев, рассчитывал на определенные льготы со стороны компании ДТЭК, которой принадлежит «Донецкоблэнерго», но, видимо, ему придется искать деньги на оплату электроэнергии. А платить придется немало – комнаты в корпусах обогревают электрорадиаторами.
Своим ходом
Мы идем знакомиться с переселенцами. В комнатах тепло. Заметно, что люди только приехали и еще не успели распаковать вещи. По длинному коридору бегают маленькие дети, а на общей кухне суетятся женщины – близится время ужина. Просим одну из них, которой, судя по всему, совсем скоро рожать, рассказать свою историю. Она, кажется, не против и даже ведет нас в свою комнату, но тут перед нами возникает ее соседка с маленьким ребенком на руках. Услышав о том, что пришел репортер, она перед носом молча захлопывает дверь и закрывает ее на щеколду. Впрочем, это единственная враждебно настроенная жительница лагеря. Остальные ведут себя довольно приветливо и с готовностью рассказывают свои истории.
Знакомимся с другими переселенцами: две семейные пары ‒ Петряник и Борисенко ‒ с четырьмя малолетними детьми, едва перевели дух после приезда. Говорят – только что вырвались из Дебальцево. Выезжали своим ходом, узнали через знакомых, что в лагере принимают мам с детьми. Сели все вместе в одну машину, написали на бумажке: «Дети», повязали белую ленточку и на свой страх и риск и с утра, пока было относительно тихо, выехали из города, рассказывает Вита Борисенко.
В городе уже давно не работают магазины, люди сидят в погребах, днем и ночью слышен только рев снарядов. Продукты, лекарства и воду возят сотрудники МЧС, волонтеры и украинские военные. Дети после новогодних каникул успели сходить в школу лишь один раз – 14 января, потом родителей попросили оставлять их дома. «У нас там все разбито,‒ рассказывает Павел Борисенко.– Я работал на электровозе, мы до последнего ходили на работу, потом “Градом” все разбомбило. У кого были заправленные автомобили, те сразу старались выехать. Заправки не работают, ни газа, ни бензина не качают – нет электроэнергии в радиусе 30 км. У кого были запасы свои – те и уехали быстро».
Павел рассказывает, что сейчас большинство едет на украинскую территорию. Те, кто против Украины, выехали на сторону сепаратистов еще до появления украинских регулярных войск. Дальше будет только хуже, уверен он. Вторая семья – Петряник – говорит, что за лето уже насиделись в подвале. «Мы еще 27 июля как залезли в погреб… мины вокруг летали, снаряды взрывались, мы уже привыкли,‒ рассказывает Светлана Петряник.– Жалко было бросать дом – столько лет обживались, работали, строили. Теперь вот пришлось – кинули в сумку памперсы и пару вещей, ключ оставили старушке-соседке. Знаете, как в Чернобыле, когда старики отказывались уезжать, так и у нас. Но оставаться там невыносимо». Обе семьи говорят, что сейчас вспоминают прошлую, пусть и не очень обеспеченную жизнь, как лучшие времена. «Все нас устраивало,‒ говорит Светлана.– Нам теперь кажется, что прекрасно мы жили. И дальше хотим в Украине жить».
На вопрос о том, что осталось от их семейного бюджета, когда они бежали из Дебальцево, Павел Борисенко достает из кармана все их сбережения и считает – около 800 грн. Столько же осталось и у семьи Петряник.
Младшая дочь Петряник ‒ Елизавета – еще младенец, она родилась летом в оккупированной Горловке. Часто в роддом заходили боевики с автоматами, привозили рожать беременных женщин из Славянска. «Каждый день они нам давали персики,‒ вспоминает Светлана.‒ Персиками мы были завалены». Признается, что видеть военных с автоматами в таком месте было не по себе. Обе семьи пока не знают, как будут переоформлять соцвыплаты на новом месте. «У меня жена прописана в Горловке,‒ рассказывает Алексей.– Нам еще дома, в Дебальцево, говорили – привезите нам оттуда (из Горловки) документы. А что я им привезу? Ну, поставят ДНРовцы свою печать с двухглавым на бумажку, так она тут недействительна!»
Семья уже четыре месяца не может сделать карточку для социальных платежей, на горячей линии Ощадбанка им отвечали, что пластика сейчас просто нет. И вот в тот момент, когда Светлана должна была наконец получить карточку, им пришлось бежать в Святогорск. Что будет дальше, семья пока не задумывается. Вокруг взрослых крутится сын Борисенко ‒ Валера. Он, кажется, настроен оптимистичнее остальных, все время делится своими впечатлениями, говорит, что не боялся взрывов, и с восторгом сообщает, что одну из школ в Дебальцево полностью разрушили снаряды. Мужчины говорят, что теперь для них главное ‒ забрать из родного города своих родителей, а потом будут все вместе обживаться на новом месте.
Когда сдают свои
Мы знакомимся еще с одной жительницей лагеря – Татьяной. Ее в начале января привезли сюда под охраной украинские военные. Татьяна жила в Каменке, неподалеку от Енакиево. В поселке было четыре украинских блокпоста, однако это не спасло женщину – за то, что она постоянно помогала ВСУ, показывала, как незаметно выходить к ДНРовским позициям и сообщала о сепаратистах то, что ей удавалось узнать, ее сдали боевикам свои же. Перед Новым годом кто-то из местных завез чеченцев на машине в поселок. По словам военных, следов, ведущих к поселку, не было ‒ значит, чеченцы вышли из какого-то дома и сразу направились к Татьяне. Она в тот момент жила одна – обоих сыновей отправила в Донецк к родной сестре еще в сентябре. Татьяну избили и изнасиловали, требовали, чтобы она рассказала, где стоят украинские военные и какая у них техника. «Они под кайфом были,‒ вспоминает женщина, вытирая слезы.– Даже показывали свои военные билеты, потом начали стрелять – в мебель, посуду, собаку во дворе убили». На звук выстрело с блокпоста прибежали украинские военные, но чеченцам удалось скрыться – ушли, отстреливаясь. «Наши ребята не знали, где я и что со мной,‒ объясняет Татьяна.– Боялись стрелять в ответ». В больницу она ехать не захотела, но говорит, что чуть не наложила на себя руки и долго не могла прийти в себя. Неделю ее охраняли – милиция и военные, а потом узнали, что переселенцев принимают в Святогорске и отвезли в безопасное место.
Татьяна говорит, что половина ее семьи категорически настроена против нее и поддерживает ДНР. А недавно там, на той стороне, пропала ее сваха. «Четверо суток в погребе у ДНРовцев пробыла, что только не делали с ней, а женщине за 60, издевались за то, что получала гуманитарку от украинских военных, которую она людям раздавала,‒ снова плачет Татьяна.– Одна из моих сестер ее отыскала, у нее связи в ДНР, вытащила из этого подвала».
Дом Татьяны в Каменке недавно сгорел – туда попал снаряд. Так что ей, как и многим переселенцам, придется начинать жизнь с начала. Она удивляется, почему большинство из тех, кого она знает, так плохо относятся к украинским военным. «Наши ребята людей не бросают. По селу, пока у нас там были люди, они носили продукты, лекарства дорогие – инсулин, обезболивающие для больных раком, вещи, много чего. Как против них выступают? Не понимаю».
Все, что осталось у переселенцев,– несколько сумок с вещами. Но они рады, что удалось вырваться из-под обстрелов и уцелеть. Пока самую существенную помощь они получают от волонтеров и верят, что в долгосрочной перспективе государство вспомнит и о своих довольно скромных обязательствах. Волонтеры же, занимающиеся эвакуацией людей, надеются на то, что в ближайшие дни им удастся вывезти из горячих точек максимальное число жителей. Похоже, признаются они в разговорах, и ДНР (представители которой также предлагают людям в Дебальцево выезд на свою сторону), и украинские военные готовят город к уличным боям. И тогда те, кто не успел или не решился, могут стать заложниками очередной эскалации. И помочь таким людям будет практически невозможно.
 и Борисенко (справа) выбирались из Дебальцево на своей машине, повесив на лобовое стекло надпись «Дети» и повязав белую ленту&via=apostrophe_ua){kind=link}