Одним из предлогов нападения путинской россии на Украину стала так называемая "денацификация". Что это должно означать, вероятно, слабо понимают и сами россияне. Но судя по тому, что происходит в Украине, в роли "нацистов" выступают все украинцы, включая стариков и детей, которых бомбят, расстреливают в своих же домах и при попытках эвакуации. Устраивают гуманитарную катастрофу, отрезая от воды, еды, медикаментов, света, тепла и связи мирные села, города и целые районы. Практически с первых дней войны все это происходит, к примеру, в Бучанском районе Киевской области. Российские оккупанты поставили на грань выживания десятки тысяч людей.
Читайте также: Неделя в подвале под дулами оккупантов: история пленного ведущего Апостроф TV, которому удалось вырваться из лап россиян
В первый день войны мало кто из простых граждан понимал, что делать. Но первая мысль, которая возникла после пробуждения в столице в пять утра под звуки взрывов, куда бежать?
Мы собрались с парнем, взяли кошку и поехали к маме на другой конец Киева. Оттуда на следующее утро было решено ехать в село к бабушке в Киевской области (название села не указывается намеренно, - "Апостроф"). Каким ужасом обернется для нас это решение, никто из нас тогда и предположить не мог.
Под звуки сирен мы выезжали в сторону трассы. На Варшавскую трассу нас не пропустили, там по дороге уже взорвали мосты. На Житомирской образовалась многокилометровая пробка. А по обочине, просто на своих двоих, люди бежали из Киева с чемоданами, маленькими детьми и домашними животными.
Не до конца осознавая всю серьезность ситуации, мы даже толком не накупили продуктов. Решили, что спокойно скупимся в селе, ведь там же целый супермаркет "Фора", цивилизация. Но по приезду в село стало понятно, что никакие покупки нам не светят. Все было закрыто, а на некоторых торговых точках уже красовалась надпись "Пусто".
Мы успокаивали себя тем, что все это ненадолго. В голове не укладывалось, как вообще можно бомбить страну, находящуюся в центре Европы. Думалось, что мировые лидеры быстро приструнят Кремль и усадят Путина за стол переговоров. Но вместо этого мы оказались в оккупации рашистских войск. Рядом с нами, сразу за Киевом, ровняли с землей Ирпень, Бучу, Гостомель. Велись бои в Ворзеле. За нами бомбили Бородянку, а с другой стороны - Макаров. В соседние села заехала российская техника.
Результаты боев в Бучанском районе
Если же, по мнению русских, Украину захватили "нацисты", управляемые Западом, то мы предпочитали оставаться с "нацистами", ведь при них у нас была нормальная жизнь. Мы могли работать, покупать продукты и лекарства, мы ходили в кафе и кино, встречались с друзьями, улыбались и строили планы на будущее. А с появлением "русских асвабадителей" пришла пустота, сплошное ни-че-го под звуки взрывов и пролетающих над головами военных самолетов.
В поисках еды люди сходились в центр села, где с раннего утра образовывались очереди. Иногда даже было непонятно за чем. Кто-то услышал, например, что хлеб привезут. Но его не везли, в селе не было света, а с ним и работы пекарни. Хлеб появлялся только тогда, когда находили солярку для генератора, а бывало это не часто. В последний раз мы выстояли в очереди 4,5 часа, чтобы купить полбатона на целый двор, в котором жило десять человек. На большее не хватало мощностей пекарни.
Другие поведали, что вчера с фермы привозили молоко, и на этом же месте выстроилась очередь из двухсот человек. Молоко не привезли, потому что ферма находилась в соседнем селе, а там стояли русские танки. Пообещали привезти завтра. Когда на свой страх и риск все таки привезли 50 литров, стоящие в очереди люди чуть не передрались из-за них. У многих были маленькие дети, а детского питания купить было невозможно, как и всего остального, что мы привыкли видеть на магазинных полках еще какую-то неделю назад. Но на всех молока не хватало, и люди приходили на следующий день с надеждой, что и сегодня с фермы прорвется машина с молоком.
На одной из местных фабрик распродавали запасы круп, муки и подсолнечного масла. Вероятно, один из цехов использовали как склад для продукции. Вдоль фабрики растянулась огромная очередь, местная самооборона призывала людей разойтись. Где-то недалеко раздался оглушительный взрыв, появилась информация, что в село могут заехать российские танки. Это было самое страшное. Сбежавшие из соседних сел люди называли наше раем, потому что у нас не стояли русские танки. Стоя в очереди можно было много услышать о том, что творилось там, куда зашли русские. Говорили, что в таких селах людей не выпускали из домов, нельзя было даже в окно выглянуть, могли просто разбомбить дом. Из танка, например, выстрелили по директору местной школы, который днем нес хлеб. Разорванные останки ни в чем не повинного человека местные собрали по дороге и похоронили в мешке. Русские мародерствовали, залазили в магазины и дома мирных жителей, выгребая остатки еды. Привыкшие к постоянным взрывам в округе, люди боялись, что зайдут и к нам. К счастью, не зашли. Хотя однажды ночью по центральной улице прошла колонна российской техники. Через пару дней мы узнали, что половина этих машин была уничтожена ВСУ. Мы искренне порадовались этому известию.
Разбитая техника врага на улицах Бучи
Еще одним страхом стали участившиеся полеты истребителей просто над головами. И если своим летчикам мы мысленно желали удачи, то видя самолет оккупантов молились об одном: только бы не сбросили бомбу. Ночью под звуки авиации мы только и успевали прижиматься к стене, и облегченно выдыхали, когда самолет улетал.
В селе все острее ощущалась нехватка не только продуктов, но и медикаментов. Единственная из трех аптек открылась на второй неделе оккупации. Те, кто стоял в очереди первыми, раскупили обезболивающие с успокоительными. Не осталось элементарной настойки валерьянки. Что уж говорить о препаратах для хронических больных. Диабетики, онкобольные, астматики, сердечники оказались без жизненно важных медикаментов. Волонтеры предлагали заполнять формы и ждать гуманитарку. Только ее не было. Ни одна машина гуманитарной помощи за время нашего пребывания, так и не заехала в наше село. Ни власти, ни волонтеры с самообороной, не знали, дадут ли нам гуманитарку вообще. Русские не пропускали помощь, а "нацистами" были мы.
Гуманитарная катастрофа в Ирпене: люди прячутся под разрушенным мостом
Единственной связью с внешним миром оставалось радио. Ежедневно мы слушали про обстрелы Харькова и Чернигова, захваченный Херсон, осаду Мариуполя. Сотни жертв и раненных, разрушенные жилые дома. В такие моменты казалось, что у нас не все так плохо, но как долго мы могли продержаться без еды, без доступа к медицине, свету, теплу и в непосредственной близости к озверевшим рашистам.
Конечно, были мысли выезжать, и многие, у кого были машины, так и поступали. Каждое утро у церкви собирались машины, обвешанные белыми простынями и приклеенными на лобовые стекла листочками с надписью "Дети". Ехали в неизвестность. Несмотря на то, что на третью неделю были объявлены "зеленые коридоры" из соседних Немешаево и Бородянки, присоединиться к ним не было возможности из-за обстрелов. Поэтому люди выезжали сами, уповая на удачу. Собирались колоннами, потому что в одиночку значительно вырастал риск быть расстрелянными орками. Техника российских войск на месте не стояла, поэтому безопасных маршрутов просто не существовало. Блокпосты также возникали в разных местах, на них проверяли документы, осматривали машины, отбирали телефоны и ноутбуки. Могли без причины развернуть обратно, могли обстрелять, а могли и пропустить. Никто не знал, как будет в следующий раз. Это нас и останавливало, но и сидеть в постоянном страхе тоже было нельзя, поэтому мы решили выезжать вместе с другими желающими.
Разрушения в Бородянке
Возле церкви собралось около 25 машин, пять из которых отделились и поехали самостоятельно. Как оказалось позже, в двух машинах ехали родственники, но одна машина не доехала до пункта назначения. Что с ними случилось, никто не знал. Мы же двинулись вместе со всеми через российский блокпост, объехать который было невозможно. К счастью, нас пропустили. Впереди у пассажиров забирали телефоны, но мы свои выключили и спрятали сказав, что просто выбросили. А дальше мы увидели весь кошмар, творившийся буквально в 10-15 км от нашего села. Это было одно из тех мест, откуда были слышны постоянные взрывы: здесь были разрушенные дома, разграбленные магазины, разбитая техника и трупы, лежавшие просто вдоль дороги.
Мы проехали. Вздохнув с облегчением, мамин муж вдруг резко затормозил – мы чуть не наехали на мину, которыми были усеяны поля (та здравствует посевная) и края дороги. К счастью, все обошлось.
Сколько же у нас было радости, когда еще через десятки километров мы, наконец, выехали на украинский блокпост. Проверка документов, осмотр машины, вопросы откуда и куда, сочувствующие взгляды и пожелания доброго пути.
А дальше заправка, обыкновенная заправка с магазином, но после почти трех недель в оккупации она стала для нас чем-то невероятным. Шоколадки и сладкая вода в продаже стали первым показателем пускай и относительной, но все же мирной жизни. Поймала себя на мысли, что мы были похожи на дикарей, впервые увидевших бутылку "Фанты". Но таких как мы там было полно.
Эвакуация из населенных пунктов Киевской области
Пока мы сидели в окружении, время слилось в один очень долгий и трудный день. Никто не помнил, какое сегодня число. Только по радио говорили, какой сегодня по счету день широкомасштабной войны с россией.
Там, в Бучанском районе, остались еще тысячи жителей, которые почти месяц сидят без света, воды, еды, лекарств, связи. Внутри их гложет страх, что завтра будет хуже, если оно вообще наступит для кого-то. А в местных группах множатся сообщения о поиске пропавших без вести родственников и друзей, и просьбы о помощи в эвакуации или хотя бы продуктами, запасы которых исчерпываются с каждым днем. Вот так "асвабадители" борются с "нацистами" - с грудным ребенком, который умер в подвале детского сада, с 80-летними стариками, не способными самостоятельно выбраться за продуктами, которых и без того нет, с детьми, которые содрогаются от каждого громкого звука, с волонтерами, которые как могут оказывают помощь нуждающимся.
Так кто же из нас после этого нацисты?!
