В последние недели украинские военные продвигаются возле Бахмута. За время вражеских штурмов, продолжавшихся с лета 2022 года, город уничтожен. Оккупанты не смогли получить полный контроль над Бахмутом, хотя сам противник неоднократно заявлял о "полном взятии". Сейчас все чаще говорят о возможности освобождения города от оккупантов. В частности, командующий Сухопутными войсками ВСУ генерал-полковник Александр Сырский говорит, что есть все условия для деоккупации Бахмута, но со значительно меньшими потерями. Что происходит возле Бахмута, какие резервы подтягивают россияне и какая главная угроза украинскому контрнаступлению - в эфире Апостроф TV рассказал командир подразделения аэроразведки Terra в составе Третьей отдельной штурмовой бригады НИКОЛАЙ ВОЛОХОВ (АБДУЛА).
- Можем ли мы сейчас говорить о возможностях, которые перед нами открывают изменения на фронте, в частности, возле Бахмута?
– Безусловно, мы можем говорить о возможностях, более того, мы можем создавать их сами. На войне ничего не дарится с неба, ничего не падает само по себе. Только ежедневным трудом, мужеством и везением мы сами создаем эти условия.
Читайте: РФ опрокидывает войска под Авдеевку и пытается наступать под Купянском: свежие карты боев
Сейчас буду говорить больше по южному флангу, потому что там больше ориентируюсь. Что на севере – знаю только по словам своих товарищей. Знаю, что там немного сложнее, чем у нас, но они стараются и имеют определенный результат. На юге дела обстоят довольно неплохо. Враг достал резервы, танки, показал нам очень большое количество своей артиллерии и РСЗО, дал нам возможность им противодействовать. Знаете, когда техника стоит в 40 км, вы ее не видите, и поразить ее фактически невозможно – разве что по данным аргентурной разведки, уже менее военными методами. А когда это все выкатилось, мы теперь видим, знаем, где катается, и понемногу бьем. Хотя, действительно, сейчас есть такая проблема, что показали много артиллерии, работающей по нашим наступающим порядкам. Это создает определенные трудности.
– Мы видим, что этот метод у них остается – они не столь интенсивно, но продолжают использовать огневой вал и мясные штурмы.
– Ну я бы сказал, что они сейчас в обороне. Пытаются контратаковать, но с этим у них крайне плохо получается. Если говорить о ствольной артиллерии и РСЗО, то сейчас интенсивность повысилась. Такое впечатление, что они копили средства и пытаются противодействовать. Нельзя сказать, что их сопротивление сломано, и мы туда сейчас заедем на белом коне. Так не получится, к сожалению.
Сейчас одна из наших основных задач – уничтожить огневые средства врага, чтобы они не мешали нашей пехоте идти вперед. Либо хотя бы подавить, либо взять их огневые позиции под наш огневой контроль. С танками уже более-менее разобрались. Да, они выводят танки, раньше не было ни одного, а сейчас днем можно увидеть четыре-пять. Но с ними уже мы научились "договариваться". По крайней мере, мы не даем им вести огонь по пехоте – это как минимум. Как максимум танки там остаются и сгорают.
– Танки, которые они подтягивают, – это новые образцы оружия или расконсервированные образцы советских времен?
– Разные танки выкатывают. И 80-й мы уничтожали, и 72-й уничтожали, и 64-й я видел лично. Немного юмора: был у нас день, смотрим в оптику сквозь небольшую дымку, якобы враг выводит ТОС "Буратино". Смотрим – едет три ТОС – танк как база и сверху эта кассета с припасом. А потом рассмотрели на разведке – оказалось, что это россияне на свои танки, причем на какие-то старые модели, сверху наваривают "мангал". Это такая сетка. Они полагают, что это спасет их танки от поражения кумулятивной струей сверху. Они такие мангалы наварили, стали чуть-чуть похожи на ТОСы, а оказалось что это старые 64-ки, просто с наваренными "мангалами" сверху. Кстати, этот "мангал" очень усложняет эвакуацию экипажа танка, если он будет подбит.
Читайте: Утратили берега: сможет ли российское командование сохранить коридор в Крым
– Эти разработки сейчас не помогают рашистам?
– Знаете, это обратный мангал. Должно мясо жариться сверху – снизу жар, а сверху – мясо. А это такой обратный мангал – жар идет сверху, мы его отправляем разными средствами, а мясо жарится или даже может тушиться внутри. Такова ситуация. Я вам так скажу, что когда по танку с таким "мангалом" прилетал "Смарт" - это артиллерийский боеприпас 155 калибра, который подлетает довольно близко к танку, дальше он раскрывает парашют и поражает кумулятивной струей на довольно большую дистанцию - то их эти "мангалы" совсем не спасают.
– В Институте изучения войны говорят, что в частности к югу от Бахмута и на Запорожском направлении решисты отступают без возможности вернуть утраченные позиции. Причиной является отсутствие подкрепления и ротации в близкий тыл. Вы говорите, что они подтягивают сейчас резервы. То есть здесь аналитики ошибаются, либо же настолько сейчас разнообразна ситуация, потому что достаточно большая у нас протяженность фронта, и какую-то общую картину трудно составить?
– Безусловно, каждый отрезок фронта – это отдельное поле боя. Надо понимать, что резервы у них есть. Они либо для некоторых участков фронта больших, либо для всего фронта – общие фронтовые резервы. Безусловно, у них нет возможности эти резервы подтянуть одновременно. К примеру, танков не было. Сложно сказать, были ли эти танки зарезервированы для противодействия нашим наступательным действиям именно здесь, либо были подтянуты с более глубокого тыла как общий военный резерв. Но мы понимаем одно: если они вытащили сюда танки, то они не задействовали их в другом месте. Если они показали танки на южном фланге Бахмута, они не вывели их на северном. Значит, они их не вывели на Запорожское направление, их нет там. У россиян много техники, много ресурсов, но этого недостаточно. Это не Первая мировая, где на всей протяженности фронта просто через каждый метр сидит пехотинец. Здесь никто не может обеспечить такую плотность сил. У них есть проблемы, потому что выводя резервы на одни участки, они упускают возможность вводить их на другие.
– Мы все понимаем, какую роль сыграли зимой во время атаки Бахмута боевые отряды Пригожина. Сейчас "вагнеровцев" в Беларусь перевели. Пригожин сейчас призывает их не участвовать в "позоре на фронте", как он это называет, и обещает сделать теперь уже из белорусской армии вторую армию мира. Как вам такой ход?
– Что касается Пригожина – вы видите, чем закончился этот их "поход". Они много говорили и обещали. Действительно, "Вагнер" – это достаточно боеспособное подразделение, там есть опытные и мотивированные бойцы. Мотивация у них "хреновенькая", но есть. Они мотивированы финансами – это наемники.
Вообще у них не очень удалось: Бахмут они не захватили, пришлось искать такое оправдание, что "мы не виноваты". Пригожин разыгрывал этот спектакль с походом на Москву для того, чтобы – это мое личное мнение – как-то оправдаться в глазах своих подчиненных, наемных солдат, чтобы они не думали, что он как-то их продал, сдал или что-то подобное. Сейчас их перевели в Беларусь. Наверное, ему так приказали, скорее всего. Я не думаю, что Пригожин – это какая-то отдельная структура, отделенная от страны-агрессора и их командования.
– А что они там себе задумывают в Беларуси?
- Возможно будут кого-то тренировать, может будут восстанавливаться. На самом деле, то, что им сейчас в первую очередь нужно, как я вижу как военный, – это восстановиться, если они планируют как-то действовать по крайней мере где-то.
Опять же, по поводу "вагнеровцев", "кадыровцев", российской десантуры, по поводу каких-либо российских видов и родов войск или подразделений – не нужно их особо бояться. Чем нас только не пугали: и страшные кадыровцы ехали, чтобы нам отрезать головы, и "вагнеровцы", сверхпрофессиональные убийцы, нет шанса, даже путин авиацию им дал. Десантники, которые у них на день ВДВ валяются пьяные в разных водоемах, в частности в фонтанах… Ну посмотрели мы на все это, и вывод один – бояться их не стоит. У нас есть подразделения гораздо круче их, и это доказано на поле боя.
Они пришли сюда со значительно превосходящими силами – что в пехоте, что в технике, что в боекомплекте. И что у них получилось? Ничего. У нас всегда всего было меньше, сначала удержали их навалу, а сейчас ведем контрнаступление. Мне кажется, это все, что нужно знать по поводу их подразделений. Бояться их точно не нужно.
– Если говорить о более серьезных проблемах для украинского контрнаступления – это минные поля, а не отсутствие F-16. Глава объединенного комитета начальников штабов США генерал Милли говорит, что ключевая задача – сосредоточиться на противовоздушной обороне, блокировании атакующих действий комбинированными маневренными силами, что означает предоставление артиллерии ближней и большой дальности, а также доставке инженеров и оборудования для разминирования. По его словам, это то, что он обсуждал с генералом Залужным. Это те преграды, которые сейчас нам больше всего проблем создают во время контрнаступательных действий?
– Залужный – мудрый человек. Верно, что он обсуждает эту проблематику с Милли. Очень большая проблема – мины. Очень большое количество мин, применяемых россиянами, ограничено конвенциями. То есть человечество уже давно пришло к выводу, что война – это зона сверхжесткости, но даже на войне не следует их использовать. Человечество договорилось, но россияне пренебрегают. Это очень страшная и опасная штука. Мины не знают своих и чужих, они могут взрывать нас, могут москалей, а могут мирных людей. Поэтому нам нужно больше саперных систем.
Но еще больше нам нужно – я говорю в целом об украинской армии – качественное планирование, качественная разведка, понимание, где эти мины находятся, планирование таким образом, чтобы мы могли их разминировать, чтобы мы могли через эти минные поля проходить. В любом случае не делать так, что есть минное поле либо мы не знаем, есть ли оно там, и мы идем вперед, либо мы знаем, но игнорируем – на авось поедут танки, там же мины лежат не через каждые там 30 см. Как-то проедем, найдем на ощупь. Ни в коем случае нельзя искать наощупь и наступать на неразведанных участках.
Надо вести разведку тщательно, всегда проводить доразведку, потому что может так быть, что вчера их там не было, а сегодня ночью дистанционным минированием с вертолетов или из реактивных систем минное поле насыпано. Если нет возможности идти, то нельзя идти. Ни в коем случае нельзя ломиться на минное поле, там гибнуть и говорить: "Ну был приказ, мы пошли, ну минное поле – мы думали…". Это мое видение "снизу".
В качестве примера я могу привести Третью отдельную штурмовую бригаду, которая также действует в условиях минных заграждений врага, но вы не представляете, насколько большое внимание мы этому уделяем, насколько много это обсуждается, насколько тщательно проводится разведка всеми средствами – и беспилотными средствами, и пешими инженерами, и пехотой, которая находится возле этих минных полей – для того, чтобы совершить хоть какое-то движение. Ни в коем случае не допускает командование, чтобы пехота пошла на минное поле – это никому не нужно.
– Некоторое время назад были новости, в частности о том, что те же Bradley были повреждены. Это как раз таки проблема заминированных подходов к рашистским позициям?
- Какая-то часть техники была взорвана на минных полях, но стоит учитывать, что Запорожское направление сверхсложное, враг там собрал очень большие ресурсы.
– И, к сожалению, было время подготовиться.
– Сложно сказать, где именно и что они готовили, для этого нужно владеть информацией немного более высокого разведывательного порядка, чем я владею. Я вижу, что они готовились и не нужно врага недооценивать. Хотя там есть и такие, но не все россияне – это тупые пьяницы, ничего не понимающие в военном деле. Разные у них есть – и специалисты, и профессионалы, и хорошие управленцы. Поэтому надо к ним относиться как к серьезному врагу. Ни в коем случае не нужно рассчитывать на какие-то "авось" или, как в компьютерной игре, у тебя лучшие танки, более дорогие, более высокие характеристики, ты ими поедешь вперед, и они победят сами по себе.
Да, реальная война – это тактика, постоянная адаптация к врагу, постоянная корректировка планов относительно реальности, чтобы добиться результата. Но повторюсь, Запорожье является сверхсложным направлением. У меня бы язык не повернулся сказать, что там кто-то сделал не так, потому что я не там, я не знаю, какие решения принимались, кем и почему. Безусловно, жаль жизнь людей и потерянную технику.
Читайте: "Они бьются лбом в нашу оборону": боец ВСУ о ситуации на фронте под Запорожьем
