Вечером 11 апреля Россия применила неизвестное химическое вещество в Мариуполе против украинских защитников и мирных жителей. Вещество было сброшено с вражеского беспилотника. У пострадавших наблюдалась дыхательная недостаточность и вестибуло-атактический синдром. По разным данным, это мог быть "Зарин", который Россия уже использовала раньше.
Как распознать химическую атаку, что делать при угрозе применения противником химического оружия, и поможет ли антидот защитить украинцев? На эти вопросы в эфире Апостроф TV ответила глава ОО "Всеукраинская экологическая лига" ТАТЬЯНА ТИМОЧКО.
— По вашему мнению, могли ли оккупанты использовать нервно-паралитическое вещество "Зарин", которым в 2013 году режим Асада при поддержке России атаковал собственный народ? Как распознать химическую атаку "Зарином", какие критерии?
— На самом деле, когда мы говорим о нынешней ситуации, нет ничего удивительного, что россияне будут использовать химическое оружие как элемент военной атаки и вооруженных нападений. Идет 48-й день войны, и за это время на всей территории, где происходят военные действия, были нападения, обстрелы объектов, где есть химические вещества.
Буквально вчера, позавчера и неделю назад в Луганской области были обстреляны объекты, где находились цистерны с азотной кислотой. Это не прямое применение такого оружия, но это на самом деле применение элементов химической агрессии. Именно поэтому, когда мы говорим об использовании неизвестных химических веществ Россией, то точно знаем, что в течение всех лет после Второй мировой войны Россия, подписывая соглашения о запрете использования химического оружия, не прекращала ни эксперименты, ни испытания, ни использования его на своих и на других территориях, где она была прямым или опосредованным участником конфликтов.
Безусловно, использование химического оружия является ударом и по вооруженным силам, и по вооруженным подразделениям, и по местным жителям. Тем более когда мы знаем виды химических веществ, мы можем предупреждать население, мы можем предупреждать наших военных о средствах защиты.
В частности, когда речь шла о взрывах на нефтебазах и распространении элементов сгорания нефтепродуктов, когда речь шла об аммиаке, когда речь даже шла об угрозе ядерной агрессии, ядерных взрывов, мы также могли что-то сказать.
Когда речь идет о неизвестных химических веществах, мы не можем говорить о каких-либо средствах защиты или предупреждения. В этом самые плохие последствия, на которые рассчитывает Россия. У нее нет возможности победить Украину физически, победить средствами обычного оружия. Поэтому Россия, как всегда, прибегает к худшим и циничным средствам конфликта. В частности, она может использовать "Зарин", у нее есть это оружие. Такие факты были подтверждены в предыдущие годы, именно при участии России происходили военные конфликты с применением химического оружия.
— Вы можете нашим читателям рассказать, как действует такое боевое вещество, как "Зарин". Как влияют на организм вещества, оказывающие нервно-паралитическое действие?
— Они потому и называются химическими веществами нервно-паралитического действия, потому что они в первую очередь влияют на приостановку, поражение и паралич жизненно важных органов для человека. В первую очередь это влияние на слизистые. Это глаза и органы дыхания, поражение кожи, попадание химических веществ в организм, поражение печени, легких, почек. Это очень серьезная опасность для жизни и здоровья людей.
Первое, что нужно сказать – это, по возможности, людям находиться в помещении. Обязательно нужно иметь влажную повязку и дышать через нее. На самом деле это касается более-менее спокойных условий, когда нет обстрелов и угрозы обвала помещений.
Но повторяю: наши люди, которые находятся в таких трагических и сверхтяжелых условиях, все равно должны подумать о том, что эти обстрелы заканчиваются, и в это время может произойти худшее. Когда человек расслабляется и понимает, что уже наступила тишина, но в этот момент его будет подстерегать самый коварный враг. Человеку нужно дышать, а этот воздух будет отравлен.
Конечно, я очень переживаю за наших военных, которые находятся на переднем крае и защищают город. Опять же они думают об отражении очередной атаки и подготовке к следующим атакам врага. У военных, конечно, есть средства защиты. По крайней мере, должны быть по уставу определенные средства защиты. Но в условиях Мариуполя это очень сложно. Поэтому даже военным я очень рекомендую иметь хотя бы какую-нибудь ткань, которая должна быть влажной, для того чтобы в период ощущения этого запаха или дискомфорта, закрыть ею лицо. Чтобы не было прямого попадания этих неизвестных веществ в глаза, на слизистые. Не дай Бог, это будет "Зарин".
Я хотела бы отметить, что мировые лидеры, которые, конечно, помогают Украине и думают, как поддержать Украину, подписывая в свое время соглашения о запрете применения химического оружия, должны увидеть, что в ХХІ веке Россия прибегает к худшим и циничным средствам решения своих политических амбиций. И именно поэтому мы должны поддержать нашего президента, поддержать наших дипломатов, постоянно требующих более жестких мер к России, более жестких санкций. Потому что каждый день, когда страны продолжают покупать товары в России, каждый день, когда страны продолжают поддерживать финансовую мощь России, каждый этот день равен десяткам и сотням жизней украинцев, которые расплачиваются за эту попытку как-то урегулировать этот конфликт. Его нельзя урегулировать. Украина не может договориться ни о чем, когда используются химические средства. Украина должна победить, Россия должна вернуться в свои границы. Только тотальная мировая изоляция может остановить это дикарское наступление и те дикарские действия, которые происходят на территории Украины.
— Появилась информация, что Минздрав Украины заказал антидот к химическому оружию. Гуманитарная организация Direct Relief заявила, что ответила на запрос и отправила 220 тысяч ампул препарата. Насколько может помочь и смягчить последствия применения химического оружия?
— При том факте, что мы не знаем сейчас названия химических веществ, которые использует Россия, полностью антидотом какого-либо направления мы не можем защитить ни военных, ни население. Но при использовании этого антидота мы можем смягчить последствия поражения химическими веществами. В украинской армии есть эти препараты давно – я точно это знаю. Возможно, они не были в достаточном объеме для того количества людей, которые сейчас находятся на передовой, которые могут быть поражены химическими веществами. Бесспорно, эти материалы нужны не только военным, но и мирному населению, которое находится в зоне боевых действий.
Еще раз подчеркну, и это, возможно, будет очень неприятная вещь: нельзя при ведении такой масштабной войны защитить все население такими препаратами, которые дают смягчение или полностью защищают. Огромный масштаб, абсолютная непредсказуемость сброса или применения этого химического оружия как раз и являются главной угрозой. Поэтому главным является не поставка в Украину антидота, а применение таких действенных санкций, которые остановят военную машину России. Мир владеет такими средствами остановки тотальной злости России. Именно на этом нам нужно настаивать. Знаете, это как некая примочка при тотальной ране. А если это будет каждый день? А если это будет на большей территории? А если это будут какие-нибудь современные разработки, о которых еще даже мир не знал?
Нельзя оградиться от применения химического оружия тотально. На каких-то участках – да. В каких-то случаях одномоментно – да. Но в каждом городе Украины, особенно на востоке Украины, есть химически опасные предприятия. И это никакая не тайна – они существуют десятки лет. Не нужно применять даже какое-либо особое химическое оружие. Если это будет тотальная и прицельная бомбардировка именно этих предприятий, что сейчас и происходит, то будет тотальная химическая угроза для каждого человека, находящегося на той территории.
Поэтому речь сейчас не о локализации каких-то частных случаев химических угроз, а о тотальном прекращении военных действий. Надо принудить агрессора к тотальному прекращению военных действий. Повторяю: мир такие механизмы имеет, но прямо сейчас их еще не применяет. Крупнейшие лидеры и страны не используют эти методы. Но может наступить момент, когда уже не будет существовать территории, не будет людей, которые вообще могут сопротивляться агрессору. Я убеждена, что ни одна страна мира — это все поняли — не сможет оказать такое сопротивление, которое оказывает Украина на сегодняшний день. Мир должен просто поддержать эти героические сверхтитанические усилия Украины, чтобы остановить агрессора, который прибегает к ядерному шантажу и применению химического оружия, которое было запрещено еще в прошлом веке.
— Понятно, что такие вещества, как хлор и аммиак, можно каким-то образом распознать на запах и успеть отреагировать — спуститься в подвал или подняться выше. Если мы говорим, например, о "Зарине", то этот газ не имеет запаха. Понять, что это был "Зарин", можно только при появлении симптомов. Есть ли какие-либо технические средства, которые могут оперативно выявить эти боевые вещества?
- Нет. В этом и состоит трагедия применения этих химических веществ. Почему они в мире были запрещены? Потому что есть вещества, которые человек не может ощущать. Тем более, в условиях постоянной бомбардировки, постоянного горения не только обычных материалов.
К примеру, горение утеплительных материалов в новых домах также выделяет токсичные вещества, от которых человек может получить несовместимую с жизнью дозу интоксикации. Поэтому в условиях, когда происходит нагрузка на атмосферный воздух, человек может не почувствовать не только этот бесцветный газ без запаха, а даже тот же азот или аммиак, которые имеют признаки такого запаха. Эти запахи будут смешаны с другими в результате бомбардировки и тотальных пожаров. В том-то и есть трагедия, что этого можно вообще не понять, не почувствовать. Лишь тогда, когда будет поражена слизистая глаз, когда будут поражены участки кожи, когда человек начнет задыхаться, потому что начинается отек легких, будет понятно, что человек не просто надышался от обычного пожара, а в легкие попали химические вещества. На это и рассчитывают оккупанты. В этом и есть какая-то бесчеловечная природа применения химических веществ в густонаселенных городах, чтобы уничтожить сопротивляющихся военных.
Если мы говорим о Мариуполе, то задачей оккупантов является уничтожение военных, защищающих город и сопротивляющихся. Но они защищают не просто строения, не постройки, не бетон. Они защищают живых людей в этом городе. Люди, бывавшие в Мариуполе, у которых есть друзья и родственники там... Я просыпаюсь утром, и для меня существует одно слово - Мариуполь. Я знаю этот город, знаю этих людей. Большинство из них давно не выходят на связь. И сама лишь мысль о том, что теперь эти люди, кроме бомбардировок, будут задыхаться и умирать в страшных муках от этих газов... Я не могу просто удержаться. Сколько бы мы сейчас ни говорили, мы не можем защитить тех людей от изуверов, которые используют химические вещества.
Например, тот самый "новичок", которым отравляли людей в Англии. Кто знал это вещество? О нем узнали уже когда люди были отравлены. Потому кто знает, что в тех страшных лабораториях в России рассматривалось? Это мы говорим о известном нам "Зарине". А сколько неизвестных веществ они за это время разработали, о которых нельзя было подумать? Сейчас речь идет не о физической защите. А что у людей есть? Противогазов нет, лекарств нет. В Мариуполе нет элементарных лекарств, не говоря уже о лекарствах против химических атак. Поэтому в этой ситуации мы должны говорить об остановке войны и остановке этого монстра, угрожающего не только Украине, но и другим странам. Если прекратится сопротивление Украины, то ничто больше не будет мешать поставить на колени пол Европы и полмира. Это уже будет концом любого представления о мировом устройстве.
— Почему мир бездействует? Когда мы наблюдали ситуацию в Киевской области — Ирпень, Гостомель, Бучу, где мы видели геноцид украинского народа — мир начал делать определенные шаги. С Мариуполем ситуация хуже. Почему мир не делает какие-либо шаги? Почему у нас нет противогазов, каких-либо лекарств против химических атак?
— Я, конечно, очень далека от принятия каких-то мировых решений, но в предыдущие годы, когда мы по экологической ситуации общались с нашими коллегами из других стран... Вы знаете, психология людей, которые в своей стране устроили нормальную жизнь, абсолютно другая. Как бы мы это трагически не осознавали, как бы мы не хотели иного отношения, но людям, живущим в безопасных условиях, не инопланетяне устроили эту жизнь. Они устроили его своим трудом, своими многолетними усилиями. Более того, мы видели, как европейцы и весь мир помогают другим странам устраивать другую жизнь.
Я очень хорошо помню, когда в 2014 году началась война, Украина подписала Соглашение об ассоциации с ЕС. По этому соглашению, по всем направлениям, в том числе и по экологическому, мы имели огромное количество обязательств. Это не был острый период войны, это была локализация военных действий на востоке Украины – на незначительной части нашей страны. За эти 8 лет мы должны были совершить прорыв к другим стандартам с помощью европейских стран. Другие стандарты в экологической безопасности, другие стандарты в экономике, в энергетике, в военной сфере. Европейцы очень много помогали Украине, чтобы мы начали реформировать свое общество. Но украинцы, и наше правительство, и наши министры за эти 8 лет очень мало сделали для того, чтобы реально имплементировать европейские директивы, касающиеся вопросов экологической безопасности.
Я не люблю эти "если бы", потому что история не имеет обратного направления, но повторяю: мы не сделали за эти 8 лет во всех областях того прорыва, который бы сейчас позволил встретить агрессора с другим потенциалом, с другими возможностями, с другими запасами потенциала, который бы давал нам скорейшую победу. Поэтому европейцы считают и считали, что они достаточно сделали для того, чтобы Украина могла быть реформирована, чтобы была достаточно реформирована армия Украины, чтобы был создан экономический и другой общественный и социальный потенциал, который позволил бы лучше подготовиться к такой острой фазе войны.
Мое убеждение таково: европейцы делали то, что они должны сделать, за деньги своих налогоплательщиков. Деньги же им не посылают с другой планеты, их зарабатывает бюджет и зарабатывает экономика этих стран. И они нам помогали с тем, чтобы мы сами готовились к этой войне. Когда мы говорим: "дайте нам снова деньги, дайте нам оружие", - да, мы оказались в трагической ситуации. И мир помогает нам. Но, по мнению мировых лидеров, Украина не стоит Третьей мировой войны в их представлении.
