За первые выходные украинского проката фильм Сергея Лозницы «Майдан» собрал более 141 тыс. грн, что для документального фильма можно считать хорошим результатом. Ранее лента успела сорвать овации Каннского кинофестиваля, стать главным событием Одесского кинофорума и попасть еще на 50 масштабных фестивалей по всему миру. Platfor.ma поговорила с режиссером Сергеем Лозницей о том, почему «Майдан» – это эпос, как один самолет может спасти отечественное кино и откуда в Крыму иждивенческий советский инфантилизм.
– Актуально ли понятие «Родина» в современном мире? И если да, какую страну вы считаете Родиной?
– «…Нам целый мир чужбина; отечество нам Царское село». Я имею в виду ‒ «Царское село» как место культуры. Культура не имеет привязанности к определенному месту. Вот мой ответ. Знаете, столь стремительно меняется положение вещей даже в течение нашей жизни, что, родившись в одной стране, не перемещаясь, вы можете сменить несколько гражданств и оказаться в совершенно иной. Как это, например, было в течение двадцатого века с жителями Литвы: Польша – Литва, Советский Союз – опять Литва. Еще Германия успела побывать там. Думаю, на формальные границы не надо ориентироваться.
– Зачем вы снимали фильм «Майдан»?
– А вот это вопрос запрещенный. У меня есть друг – румынский режиссер и философ Кристи Пуи. Он говорит, что вопрос «зачем вы снимали этот фильм?» – равносилен акту агрессии. С тем же успехом можно спросить человека «зачем ты живешь?». Это часть моей жизни. Часть меня.
– Идея – рассказать о событиях, верно? Задокументировать их?
– Когда я приехал на Майдан, я понял, что мне интересны люди, которые там находились. Не отдельные конкретные люди, а все вместе – масса людей.
– Народ?
– Народ, да. Народ. Лучшие его представители. И, соответственно, я принял решение следовать за народом. Ставить камеру таким образом, чтобы она фиксировала многофигурные композиции, в которых – на нескольких планах и уровнях – действуют массы людей. Что это такое вообще, когда народ – главный герой? Это эпическое повествование. Эпос. И в эпосе повествование должно быть фундаментальным. Что такое фундаментальное повествование? Это статичная камера. Гармоничные композиции – законченные, не разомкнутые, не разорванные. Многоплановое действие. И длительность. Так создается форма.
– Я говорила с вашим оператором – Сергеем Стеценко. Он рассказывал, что четкость задач помогла ему в работе. Легко ли было доверить снимать человеку, которого вы фактически не знали?
– Ну почему не знал? Мы встретились! Я в глаза посмотрел. И все.
– Этого достаточно?
– Да-да. Если вы умеете это делать – смотреть в глаза – то достаточно.
– А откуда этот опыт? В ваших фильмах нередко герои из другого социального слоя, чем вы. Как улавливаете этот характер?
– Другого социального слоя? Сейчас я подумаю. Да, это пока еще уместное определение. Хотя мы идем к смешению и размыванию «социальных слоев». Все-таки какой-то ориентир, иерархия должна существовать… Как обрел жизненный опыт? Много путешествовал с камерой, попадал в разные ситуации. Для того, чтобы снимать, нужно уметь быть незаметным. Существует целый ряд техник, как это делается.
– Вы говорите о документалистике?
– Это мастерство работы режиссера с актерами. С непрофессионалами нужно дольше и больше работать. Расковать человека, объяснить, что хотелось бы получить в сцене. Пятьдесят, а иногда и сто процентов успеха – когда вы точно угадываете человека на роль. Если попали – все. Профессиональные актеры знают определенные вещи, которые иногда им лучше не знать. А непрофессиональные не знают какие-то вещи, которые неплохо бы знать. Мой опыт общения с людьми тоже от документального кино, путешествий, разных ситуаций, в которые попадал. Я долго путешествовал по России, это очень интересная страна в плане людей и ситуаций.
– А что вам интереснее - фикшн или документалистика?
– Мне и то, и другое интересно. Мне интересно задумать что-то и воплотить в том виде, в котором я задумал. Вот тогда я счастлив.
– Постановка эффективнее рассказывает историю?
– В смысле силы впечатления? Хороший фильм оставляет сильное впечатление. Плохой не оставляет его вовсе. Я бы так сказал. У нас очень неблагополучная традиция документального кино. Оно долгое время было одним из элементов пропаганды. И к нему так и относились. Казалось бы, такая чушь – ну посидим на сеансе пропагандистских киножурналов, посмеемся над этим всем. А на самом деле, это выработало определенное отношение к документальному кино ‒ как к жанру, находящемуся где-то на «задворках культуры». Потом, в 60-е годы, начало что-то пробиваться. Это после Сталина. Потому что до Сталина был Дзига Ветров, например… Всплеск документального кино в СССР произошел в 80-90-е годы, когда давление ослабилось и можно было делать что-то. Тогда кино избавилось от гнета советской пропаганды, от этой тяжелой плиты. Фильмы перестали быть «объяснительными, назидательными» и стали созерцательными. Это был интересный период в документалистике. К сожалению, появилось не так много режиссеров, недостаточно много для такой страны. Но появились очень интересные фильмы. Потом опять все ушли в телевидение. Даже операторы. Качество изображения ухудшилось. Пропаганда тоже туда переползла.
Кадр из фильма "Майдан", реж. Сергей Лозница, 2014
Кадр из фильма "Майдан", реж. Сергей Лозница, 2014
Кадр из фильма "Майдан", реж. Сергей Лозница, 2014
Кадр из фильма "Майдан", реж. Сергей Лозница, 2014
Кадр из фильма "Майдан", реж. Сергей Лозница, 2014
Кадр из фильма "Майдан", реж. Сергей Лозница, 2014
Кадр из фильма "Майдан", реж. Сергей Лозница, 2014
Кадр из фильма "Майдан", реж. Сергей Лозница, 2014
Кадр из фильма "Майдан", реж. Сергей Лозница, 2014
– Изменилась ли у нас ситуация в документальном кино с появлением Майдана?
– Я не могу сказать, что положение вещей в такой области, как документальное кино, связано с какими-либо историческими событиями. Во-первых, в Украине его почти нет. Есть несколько режиссеров, которые известны. Для страны в 45 миллионов это ничтожное количество. То же самое в игровом кино. Поэтому и ситуация не изменилась. Я думаю, ситуация может изменяться не тогда, когда ппоисходит историческое событие, дело не в нем. А когда появляется режиссер, способный это событие осмыслить. Потому что фильм – это предложение к осмыслению события. Или попытка осмысления этого события. Как бы я ни сформулировал, и то, и другое присутствует одновременно.
– Есть вы. Вы сняли документальный фильм. Изменится ли ситуация теперь?
– Это иллюзия – думать, что какой-то фильм может изменить ситуацию. Что вообще события культуры могут мгновенно влиять на положение вещей. Колоссальная иллюзия. Культура – это очень тонкий слой, который удерживает нас от дикости и варварства. Удерживает иногда. Не всегда. В некоторых ситуациях и этого слоя не хватает, к сожалению. Но он крайне необходим именно для этого. И он ткется. Ткется очень долго. Он не состоит из одного фильма, это множество картин, множество книг… Это люди, которые мыслят; это целый ряд ритуалов, которые приняты в обществе…
– А ситуация в Украине все-таки стремится к развитию или стоит на месте?
– Ситуация с кино в Украине сейчас такая: правительство пока не выделило никаких денег на этот год для поддержки и финансирования кино. Что будет завтра – никто не знает. Министр культуры – смелый, достойный всяческого уважения, потрясающий человек. И я уверен, он будет бороться, чтобы ситуация изменилась. Будет делать все, чтобы финансировать культурные проекты, в том числе, кино. Я слышал, финансирование во всех сферах немного сократилось, считаю это колоссальной ошибкой. Потому что именно культура привела людей на Майдан.
– Сейчас есть первоочередные расходы. Война...
– Нет первоочередных. Я понимаю, что война. Но задумайтесь – о каких суммах идет речь? Один военный самолет – это бюджет кино Украины на год. 20 млн евро. Если я не ошибаюсь, примерно столько стоит один самолет.
– То есть, все зависит от государства, от правительства, от ресурсов?
– Естественно, если хотят удержаться, должны прежде всего развивать культуру. Если бы это делали на протяжении последних двадцати лет, если бы планомерно создавали проекты – фотовыставки, образовательные программы, фильмы, книги, публикации документов, которые бы рассказывали людям, что такое советская власть. Допустим, если бы в Донецке, в Луганске все эти годы шла культурная и просветительская работа и людям рассказали бы, что сделала советская власть с казаками, которые там жили, с крестьянами, с зэками, которые строили Днепрогэс, эти люди уже не страдали бы по советской власти. Если бы олигархи и бизнесмены, чья собственность находится на этой территории, дали населению возможность получить образование, узнать, кем на самом деле был Владимир Ленин, носителем чего он является и какая колоссальная ответственность за тот пожар, рахгоревшийся на территории бывшей Российской империи, лежит на нем. К чему этот пожар привел. К какой катастрофе народа или народов Российской империи. Никто бы не страдал по поводу памятника Ленина. Его бы тут же убрали немедленно и отовсюду. Возможно, сохранили бы просто в музее памятник, который стоял в Киеве. Хороший памятник, да и мрамор для него специально из Карелии везли… И точно такой же напарник у Ленина был – Сталин. Он где-то в России сохранен. Представьте – возможно ли сегодня, чтобы памятник Гитлеру стоял в Берлине? Или в Мюнхене – напротив пивной. Или в Зальцбурге, или где он там еще бывал... И стоял бы, люди мимо ездили, ходили. Может быть, даже молодожены фотографировались, возлагали цветы, как это было принято в Советском Союзе...
– Значит, цена вопроса годового бюджета кино Украины – один самолет. Неужели это так много в рамках государства, почему, как вам кажется, не выделялись эти деньги?
– В рамках государства это ничто, но я призывал бы финансировать и другие культурные программы, не только в сфере кино. Например, такая история. Это вообще позор. городе, который пережил Бабий Яр, вышла только одна книга в 2004 году – “Бабий яр. Человек. Власть. История”. Документы. Свидетельства. Это бесценная книга. Опубликовано 1000 страниц. У авторов есть материал, которого хватит еще на три книги. И десять лет государство и город не может опубликовать остальное. Сейчас Кличко пришел – у него есть шанс сделать. Это небольшие деньги, я могу познакомить с автором, можно ко мне обратиться.
– А кто редактор?
– Виталий Нахманович. Он занимается этим уже давно. Давно исследует этот вопрос. Бесценные документы. Публикации ждет десять лет, но это никому не нужно. Никакому государству. А механизм действия невежества очень прост. Вы не рассказали, что такое советская власть, как страдали дедушки, бабушки, а сейчас теряете деньги. Люди из-за советской власти даже готовы проливать кровь. За эту иллюзию, за то, чтобы в ярмо, в кандалы себя заковать.
– Вы знаете, я была во время аннексии в Крыму и на востоке во время референдума. И мне показалось, что никакой советской идеологии там нет. Только надежда, что кто-то придет и что-нибудь даст.
– А это и есть основа идеологии – не вы сами, а дядя Витя, дядя Вова. А взамен – вы отдаете ему свою свободу. Потому что ни дядя Витя, ни дядя Вова просто так на себя ответственность брать не будут. Вы ему отдадите вашу свободу, и будете делать то, что он потребует. Так это работает. Либо вы будете делать то, что вы хотите. Но понимать, что за каждый шаг отвечаете сами. А в Крыму – иждивенческий советский инфантилизм по отношению к своей жизни.
– Возможно, это ваш тип личности, тип личности небольшого процента людей?
– Нет! Это не тип личности, это основа европейской цивилизации. Основа! Личность – это основа! То, о чем я говорю – личность. А то, о чем вы говорите – тип отсутствия личности. Так это делится! Это и есть советское: когда никто ни за что не отвечает, и все отвечают за все. Это как собственность ‒ она общая, наша и ничья. Это абсурд, который приводит к катастрофе.
– Возвращаясь к теме Бабьего Яра. Я знаю, что вы сейчас работаете над фильмом об этом. А на каком этапе подготовка?
– Мы отложили съемки на один год, потому что война. В финансировании участвуют зарубежные фонды, мы вынуждены страховать их деньги и риски, но это практически невозможно, потому что с вас требуют огромные суммы за страховку, иначе вы не сможете это сделать. Все-таки производство – это довольно большой бюджет. Очень сложно работать в ситуации, когда вы вообще не понимаете, где власть, что за люди ходят с автоматами. Отложили на следующий год. В октябре-ноябре я опять начну подготовку – кастинг актеров массовых сцен.
– Съемки планируются на территории Украины?
– Пока только на территории Украины.
– И последний вопрос. Сергей, что вы сейчас читаете?
– Последней была пьеса Ибсена «Строитель Сольнес». А до этого я читал книгу по физике из серии «Династия». Зимин ее издает. Он когда-то основал «Билайн», стал его почетным президентом, а сам занимается благим делом – издает книги, в которых ученые популяризируют свои открытия. О математике, физике, биологии и так далее. Я сейчас читаю книгу о «теории струн». Это очень интересно. Написано доступным языком. Знаете, что мы живем в одиннадцатимерном пространстве? Это пока невозможно увидеть. Но это доказано математически.