Украинская писательница ОКСАНА ЗАБУЖКО в интервью "Апострофу" рассказала об успехах отечественного книжного рынка после введения ограничений на ввоз российской продукции, о декоммунизации, которая еще не добралась до глубинных уровней и не искоренила сталинские законы в Украине, и об информационном захвате Россией украинского пространства, который начался еще по крайней мере 15 лет назад.
- Для начала хочется подвести книжные итоги 2017 года – уже можно говорить об эффекте от ограничения на импорт книг из России?
- То, что есть сейчас, – это книжный бум по сравнению с тем, что продолжалось 10 лет перед войной, когда все собиралось, сжималось, скручивалось, сворачивалось. Как по мне, мы сейчас вышли на самые высокие показатели украинского книжного рынка (это легко проверить даже по данным Книжной палаты) из всех, которые были. Золотое, "хлебное" время украинского книжного рынка пришлось где-то на середину 2000-х – в 2005-м запустили правительственную программу "Украинская книга", и в 2006-2007 годах начался подъем национального книгоиздания. Было несколько таких обнадеживающих лет, а затем, с 2008-го, все резко пошло на спад: нас стали жестко "паковать" под российских монополистов.
- Сколько должны продолжаться и ограничения на книги, и декоммунизация в общем, чтобы "русский мир" вымылся из голов?
- Погодите, вы думаете, что декоммунизация – это снять памятники и переименовать улицы? Конечно, это очень важно, кто бы спорил. Как человек, который непосредственно работает со словом, я настаиваю на том, что слово имеет магическую функцию. Съездите в тот же бывший Днепропетровск или, скажем, Запорожье – там вообще было что-то семь раз "имени Ленина" в районе этого несчастного Днепрогэса. Мало того, что памятник, так еще вокруг него "семь кругов Ленина"! И там вам расскажут, как реально началось что-то вроде "разморозки" общественной жизни в городе, что-то вроде оживания – именно после снятия этих советских "идолов" и после переименований. Будто эти города освободили от какого-то многолетнего сна, сняли "заклятие".
Но это только начало. На самом деле нам эти авгиевы конюшни чистить и чистить, хватит и моему поколению, и вашему. Когда западные корреспонденты брали первые интервью у только что избранной президентом Латвии Вайры Вике-Фрейберги, они говорили ей автоматически, как привыкли, - вот вы, мол, Латвия, "постсоветская страна". Согласитесь, для нас это до сих пор нормальная дефиниция, не режет ухо. А она ответила: "Young men, go out and wash your mouth (Молодые люди, пойдите и вымойте рот). Мы – не постсоветская страна, мы – страна, которая была под оккупацией и вернула себе независимость". А мы и не замечаем, до какой степени остаемся привязанными к этому "русскомирному" возу и сами о себе продолжаем говорить (а значит, и думать!) так, как колонизатор нас запрограммировал еще три-четыре поколения назад.
Мы даже не осознаем то, как часто пользуемся законами, прописанными, извините, еще товарищем Сталиным. Младшее поколение вообще этого не знает, вот в чем ужас и главная манипуляция – ставка на то, что со временем к тоталитарному праву привыкают и общество начинает воспринимать его как естественную норму. Как в известном эксперименте с обезьянами, которых обливали водой, когда они лезли за бананом, - в конце концов в клетке не осталось ни одной обезьяны, которую облили, все были новые, но ни одна из новых уже и не пробовала лезть за тем бананом, они его словно не видели. Так и мы не видим, до какой степени продолжаем жить в СССР. Если бы вы сразу видели ярлычок "сделано в ЧК" или "инициировано Сталиным", то вы, конечно, в ужасе бы отшатнулись. А когда вы не понимаете, откуда ноги растут, вы глотаете наживку.
Нам нужна наконец правовая реформа. У нас же даже в мелочах регламентация жизни еще осталась советская, есть куча сфер, где законодательство не менялось со сталинских времен! И я не только о персональных пенсиях бывшим энкаведистам говорю. Например, когда вы идете в бассейн, как думаете, почему вам нужна справка от гинеколога и дерматолога? Нигде за западной границей такого не нужно – вы платите 2 евро и идете в любой бассейн. Наши новые бассейны построены по той же современной технологии, с фильтрацией и постоянной подачей воды, то есть нормальные вроде бассейны, такие же, как на Западе. Но у нас вы не можете просто зайти с улицы и пойти плавать, нет! Вам нужна справка от дерматолога и гинеколога, потому что санэпидемстанция требует. А почему? Да потому, что этот закон был принят... в 1930 году! Как в 1930 году выглядел бассейн? Выкапывали яму, в нее наливали воду, а под конец дня меняли. Тогда, конечно, нужна была справка – и что вшей нет, и что сифилиса нет, эта бюрократическая норма имела смысл. Так вот, с 30-го года уже бездомных нет, уже вшей нет, слава тебе Господи...
"Несмотря на закон о декоммунизации, в мелочах регламентация жизни еще осталась советская", - говорит украинская писательница
- ...А совок есть.
- А закон 1930 года, товарищем Сталиным писанный, есть. И вы, как зайчик, скачете за справкой, даже не понимая, насколько это унизительно и почему вам на ровном месте ограничивают доступ к тем социальным благам, которые вы, как налогоплательщик, между прочим, оплачиваете. Это элементарный пример из вашей жизни к вопросу, что такое декоммунизация. А вы спрашиваете, сколько она еще должна продолжаться! Она еще даже не копнула на уровень правовой реформы, не дала стране снять с себя спрута сталинских законов, который до сих пор опутывает нас по рукам и ногам, законов, о которых ваше поколение уже даже не догадывается, что они сталинские.
- А как знать? Только спросишь, как тебе гавкнут: "Так всегда было и не лезь ко мне!"
- О, да! Вот в этом собственно и дело! Почему немцам было куда легче справиться с нацизмом? Потому что их болезнь протекала не в "хронической" форме, а в "острой" – эти 12 лет, это все происходило в пределах одного поколения. Одна генерация всем этим переболела, как собачки чумкой, а потом остаток жизни откашливалась, лечилась, реабилитировалась, каялась, детей воспитывала... А тут же, извините, люди, которые действительно были карателями и расстреливали стариков и беременных женщин, до сих пор получают персональные пенсии совершенно космических для рядового украинца форматов и приравниваются к ветеранам Второй мировой! И как теперь прикажете их внукам смириться с мыслью, что унаследованные от дедушки привилегии, с которыми они выросли, это нечто такое, чего надо стыдиться?
- История, конечно, не имеет сослагательного наклонения, но если бы процессы декоммунизации начались 20 лет назад, мы могли бы избежать ситуации с Крымом и Донбассом? Не раз приходилось слышать утверждение, что Крым был российским культурным анклавом в политическом теле Украины.
- Был. И Донбасс начали "отделять" давно, это то, о чем я могу говорить на основании собственного опыта. По состоянию на 1997 год книжная дистрибуция на Донбассе уже полностью была под российским монополистом. Украинским издателям, чтобы влезть в тамошний книжный магазин и упросить, чтобы взяли на реализацию украинские книжечки, надо было Бог знает как низко кланяться. А это очень серьезный показатель – не просто экономической, а именно информационной политики. В Донецке даже ресторана украинской кухни не было. Регион наперед "зачищали" от каких-либо признаков того, что это Украина.
Если бы какой-то молодой историк покопался и проанализировал все, что происходило с 1991-го и до настоящего времени, скажем, в той же книжной отрасли, то получилась бы такая "кардиограмма", что не надо было бы водить глазами за политиками, чтобы понять историю нашей болезни. Политики – по определению мошенники, они врут, а по такой "кардиограмме", по сухому языку цифр была бы наглядно видна закономерность, как нас, так сказать, заметали под этот "поребрик" – как отрасль сопротивлялась, а ее насильно загоняли под российский контроль.
- То есть информационный захват начался даже не в 2013 году?
- Ну что вы! А "Музей покинутых секретов", извините, о чем – вся его "современная" линия? Почему сразу же, когда книга вышла, еще в 2010 году, на меня резко обиделась целая куча журналистов, которые по стечению обстоятельств сейчас все оказались, скажем так, борцами за "стандарты BBC"? Потому что это были единственные люди в стране, которые поняли, что в этом романе написано. Рядовой украинец тогда еще верил в существование "независимых СМИ", понятия не имел об информационной войне, а "Музей..." воспринимал как "роман об УПА", ну, и что-то там немного "о современности".
Почему Дарина (главная героиня романа "Музей покинутых секретов", - "Апостроф") говорит: "Теперь это наша война, и мы ее еще не проиграли"? О какой она войне говорит по состоянию на весну 2004 года, когда еще никакого Оранжевого Майдана нет? Она потеряла любимую работу на канале и вспоминает, каким был ее телеканал в 90-е годы, вспоминает историю, как шеф в начале 2000-х продает этот канал. Кому он его продает? Россиянам. То, что описано в "современной" части романа, – это как раз и есть история захвата "невидимыми человечками" украинского эфирного пространства в 2000-2004 годах. То есть зачистка информационного поля на время Оранжевой революции уже состоялась.
Сейчас людям нужно уже напоминать, как было в 90-е – что в 90-е Россия еще не контролировала наши СМИ, не сидел тогда на каждом канале московский редактор, какая-нибудь своя условная Маша Столярова, под предлогом того, что он от инвестора или откуда-то еще. И наши телевидение и радио не транслировали нон-стопом российский продукт, а производили собственный, своими силами – и иногда у них даже неплохо получалось...
Так что захват Россией нашего информационного пространства продолжается минимум 15 лет. В конце концов, об этом "И снова я влезаю в танк..." – публицистическая книга, специально посвященная теме войны, в которой людям высокотехнологично бомбят мозги – после чего можно уже не бомбить города, потому что люди с разбомбленными мозгами сами вынесут и вручат своим убийцам ключ от собственного города, своими собственными руками.