Российские СМИ систематизировали данные о ходе расследования убийства оппозиционера Бориса Немцова. За месяц, прошедший после гибели политика, произошли лишь задержания и арест нескольких подозреваемых. На этом дело фактически остановилось, отмечают журналисты. Такую ситуацию они связывают с тем, что в ходе расследования, следствие вышло на след ведущий к руководству Чеченской республики, и дальнейший ход дела будет зависеть от политической воли высшего российского руководства.
В связи с массой информации о деле, российская «Новая газета» постаралась систематизировать данные о нем, и отделить факты от домыслов и дезинформации. Приводим полностью текст, опубликованный изданием:
Со дня убийства Бориса Немцова прошел месяц. Который последовательно в себя вобрал: первый шок (и общества, и власти), стремительный поток безумных версий и конспирологических предположений, игрушечные расследования криминалистов-любителей и реальные аресты подозреваемых, случившиеся так стремительно, как никогда не происходило в истории российских политических убийств.
Когда стало ясно: следы организатора ведут в Чечню, Кремль взял паузу, затянувшуюся длительнее, чем требовал Станиславский, что породило несколько явлений. С одной стороны, усилились выкрики «Не верю!» по поводу перспектив расследования, с другой ‒ в прессе (даже в качественной) началась свистопляска со всевозможными «утечками» от «источников, близких к…», что все отчетливее напоминает признаки пиар-кампании, цель которой: дискредитировать следствие, а также запутать общественное мнение и тех, кто принимают решения.
Кому выгодно? Не только заказчику и адвокатам арестованных, но, очевидно, и тем представителям властной элиты, что решили «простить» случившееся, руководствуясь принципом выбора из двух зол (в их, разумеется, понимании): лояльные убийцы или нелояльная оппозиция, которую хотелось бы и дальше удерживать в ежовых рукавицах в преддверии выборов.
Околовластные гопники, разгромившие «народный мемориал» Немцова и грозившие убийством либеральным журналистам после нацистской сходки в Питере, сигнал поняли верно. Тем более что Кремль по-прежнему продолжает держать паузу: и ожидания от коллегии ФСБ, директор которой в свое время представил президенту полный расклад по убийству, остались лишь ожиданиями. Президент, в отличие от коллегии МВД, когда было известно еще не все, говорил о чем угодно, но только не о самом громком политическом убийстве в истории Российской Федерации.
Что имеем на сегодняшний день ‒ попробуем отделить факты от полуправды и дезинформации.
1. Руслан Геремеев‒ майор батальона «Север» имени Ахмат-Хаджи Кадырова ВВ МВД России ‒ по-прежнему не допрошен по делу. Иная информация ‒ кем-то сделанный вброс. Вопросы к нему есть минимум по трем основаниям: его подчиненный ‒ Заур Дадаев, с которым он вместе был в Москве в день убийства, в этом убийстве обвиняется; Дадаев и другие арестованные проживали в квартире на улице Веерной, зарегистрированной на родственника Геремеева; в показаниях арестованных говорится о неком «Русике», который склонял их к преступлению и обещал денег.
По крайней мере, на вечер субботы Геремеев находился в Чеченской республике ‒ в родовом селе его дяди, Героя России и депутата Госдумы Адама Делимханова, под усиленной охраной.
2. Скандал по поводу того, что следствие больше не рассматривает в убийстве Бориса Немцова такой квалифицирующий признак, как «убийство по найму», выдвигая на первый план «религиозную ненависть», ‒ провокация, на которую повелось огромное количество комментаторов. Во-первых, насколько известно «Новой газете», никакой «переквалификации» не было, а во-вторых, одно в принципе не отменяет другое: квалифицирующих признаков может быть несколько ‒ да хоть все сразу из части второй статьи 105 УК РФ.
3. Появившийся в публикациях«новый свидетель», который якобы не опознал подозреваемого Дадаева,‒ такой же фейк. Это ‒ не новый, а старый свидетель (его допросили в первые дни после убийства), который видел событие преступления в темное время суток с расстояния более 100 метров в течение нескольких секунд. Никакого опознания как процессуального действия не проводилось (опять-таки, насколько нам известно).
4. Несколько недель активно обсуждались заявления Заура Дадаевао якобы примененном к нему насилии. Жалобы шли по возрастающей: сначала он говорил, что на него кричали, потом ‒ что били, затем ‒ что держали в подвале и пытали электрическим током. «Новой газете» не известны подробности задержания и этапирования Дадаева в Москву, касающиеся применения к нему силы, ‒ потому утверждать ничего не беремся. Однако, по данным наших источников в ФСИН, несмотря на просьбы администрации СИЗО и следствия, Дадаев до сих пор не написал ни жалобы, ни заявления по поводу применения к нему недозволенных методов. При этом рискнем заметить, что крайне редко попадается такой обвиняемый в совершении тяжкого преступления, который бы не заявил о пытках (что, конечно, не свидетельствует о том, что их не бывает в природе).
5. Обвиняемые действительно дают показания, делают это под видео, и эти показания, насколько нам известно из наших источников в правоохранительных органах, чьи сотрудники осуществляют оперативное сопровождение расследования, ‒подтверждаются объективными данными, включая так называемый следственный эксперимент ‒ проверку показаний на месте.
6.1 апреля Московский городской суд будет рассматривать жалобу на арест обвиняемых. И действительно, скорее всего, постановление об аресте трех из пяти фигурантов будет признано незаконным, а вопрос будет направлен на новое рассмотрение. Но вовсе не потому, что у следствия нет оснований для ареста Шагита Губашева, Тамерлана Эскерханова и Хамзата Бахаева, а потому что при вынесении решения суда об аресте была допущена процессуальная ошибка. Дело каждого должно было рассматриваться отдельно, а не вместе.
...Что теперь? Теперь, исходя из логики событий, все упирается в допрос тех свидетелей и потенциальных подозреваемых, которые проживают в Чечне, в том числе под усиленной охраной местных силовиков. Если на самом деле состоится допрос, например, того же Руслана Геремеева, то, значит, принято одно политическое решение, если нет ‒ то другое. И это вопрос: либо целой спецоперации с непредсказуемыми последствиями ‒ либо всего-навсего двух телефонных звонков.
И еще: вряд ли стоит обольщаться ‒ полное (с заказчиком и организатором) раскрытие политического убийства всегда долгий и кропотливый процесс, и не только в России. Ведь сбор неопровержимых доказательств, которые призваны убедить жюри присяжных, далеко не всегда зависит от политической воли руководства той или иной страны. Если мы, конечно, говорим о праве.
