Анатолий Кокленков, старейший двойник Ленина, рассказал о том, как зарабатывает в Москве.
Рассказ Кокленкова опубликовала "Мослента".
Публикуем его полностью.
До Ленина
"В Ташкенте я почти окончил филологический, буквально года не хватило. А после этого работал абы кем: на стройке был, на заводе шлифовщиком три года, потом еще заливщиком льда во дворце спорта "Юбилейный".
Но у меня всегда был и левый заработок. Я варил вешалки из металла, воспитателем в летних лагерях и фотографом. Снимал семьи в далеких кишлаках и продавал им распечатки.
Превращение
Через десять лет после того, как я ушел из университета, мне захотелось встретиться с однокурсниками и узнать, как у них жизнь сложилась. А до этого я совершенно случайно решил бородку отрастить. Усов не было даже. И вот встречаюсь с одним, разговариваем в кафе, умничаем, а в конце он меня прямо так спрашивает: "Что, под Ленина работаешь?"
Я тогда не понял, о чем он говорит, а домой прихожу — сразу беру два зеркала, и вдруг из меня как вырвется: "***** [ничего] себе!". Я тогда сразу усы отрастил и пошло — все забыли, как меня зовут. Ни Анатолий Иванович, ни Толик, а только Ленин, Ленин, Ленин. Это было в середине 80-х и, конечно, прибавило мне общественного веса.
Даже в глазах девчонок я вырос — уже за честь они считали с Лениным переспать.
Но подрабатывал я по-прежнему фотографом и не знал, куда это применить. А потом случайно увидел объявление о конкурсе двойников, отправил туда две фотографии и оказался в Москве.
На конкурсе было целых три Ленина, но я был самым похожим. И вот на всяких тусовках заметил, что люди со мной встают фотографироваться, и кто-нибудь да денежку сунет. В голове тогда отложилось, что это чего-то да стоит.
Фото Мосленты
Побег из Ташкента и рука империализма
После конкурса двойников я вернулся в Ташкент и не представлял, как это все на мне скажется. Я тогда вместе с Гитлером мотался по редакциям, раскручивали они нас немного.
Гитлер — он тоже двойник из Ташкента. Мы на конкурсе с ним познакомились и как-то сошлись. А в 94-м поднялся мусульманский вопрос. Спустя какое-то время я, конечно, догадался, что это всё специально инициировали американцы, что они так хотели рассорить узбеков с местными русскими.
Они же что делали? Составляли список и убивали несколько человек в каждом микрорайоне, чтобы пошел слух, что тут небезопасно и надо убегать. Рядом со мной десять человек тогда убили, я сам свидетель. В общем, сгущались вокруг меня краски, а после конкурса я понял, что в Москве можно не пропасть, продавая свою физиономию.
Появилась альтернатива. Гитлер мне дал адрес, у кого можно поквартировать в Москве, и я поехал с некой уверенностью, что все получится.
Первый заработок
Буквально на второй день я пошел на Арбат, встретил первого встречного фотографа и предложил ему зарабатывать. В начале, конечно, был небольшой ступор, минут пятнадцать никто не реагировал. Но потом я начал кричать ленинские речевки и все пошло.
Речь эту я придумал еще в Ташкенте. Меня как-то позвали на свадьбу, и я понял, что придется выступать. Тогда я быстренько набросал слова, которые в том или ином виде повторяю уже около двадцати лет.
"Пройдет, товарищи, десять-пятнадцать лет, и мы с вами будем решать вопрос: или нам погибнуть в ядерной катастрофе из-за бесконечных разборок империалистов, или за******* [совершить] мировую революцию!".
И люди реагируют на это, видят в этих словах какую-то правду.
Ленин и его "крыша"
Поначалу на Арбате надо мной командовал один бандит, я ему платил половину заработка. Мне, в принципе, хватало, но оказалось, что на самом деле он просто с милицией делился и никаких серьезных вопросов не решал.
Я тогда объявил ему, что нашел более денежное место. Бандит этот как раз почти накопил на кафе и очень на меня разозлился. Три дня не появлялся, а потом напал на меня, придумал, что я должен отдать весь свой заработок — около пяти тысяч долларов.
Ну и ведут меня эти амбалы за деньгами. А куда мне деваться, их же пятеро. Но тут из-за поворота машина милицейская выехала. Я им машу, они останавливаются и его приспешники убегают. А на другой день я сразу под другую "крышу" и залез. Там в центре был какой-то Петя. Он тогда был якобы круче милиции и Степану, тому первому с Арбата, было меня не достать.
Милиция против Ленина
Какое-то время милиция церемонилась со мной, стеснялись подходить. А потом я уже оброс большой компанией: там Ельцин был, Горбачев, Николай II. И вот мы немножко оборзели. Я даже на Площадь Революции прикатил катушку из-под кабеля и кресло затащил. Сидел на этой катушке и через бинокль рассматривал людей.
"Сволочи вы, мол, загубили мое дело", — думал я про себя. Явно уже в роль вошел такого вершителя судеб.
Но со временем милиция поняла, что мы обнаглели и стала нас забирать. Ну это ладно. Забрали там, сделали внушение, осадили... Так они же поняли, что мы всегда под рукой, что в любое время мы зависим от них и ссориться не будем. А я к тому же человечный был, и денег много в карманах. Ну и давал им по 500 рублей. Это мне, конечно, боком вышло.
Представьте себя на месте милиции. Сегодня 500 рублей дали, а завтра другая смена. Узнали, что Ленин деньги раздет и снова забирают. Приходилось опять давать.
И так каждый раз. Мало того, что они свой план по приводам выполняли, так еще и денежки легкие получали. В итоге на одного меня около трех тысяч протоколов набралось. Перестали, только когда милицию реформировали.
Коммунисты и митинги
Первое время они [коммунисты] третировали меня. Дескать, ты на нашем святом деньги зарабатываешь. А когда Югославию бомбили, я как-то услышал по радио, что около американского посольства будет митинг, и понял, что нужно сказать свое слово. Я же к работе не как коммерции отношусь.
В общем, приезжаю быстренько на Арбат, заказываю художнику карикатуру на Клинтона. Я даже сам придумал ее. Он тогда с Левински своей безобразничал, и карикатура получилась такая: лицо Клинтона, а в левой руке он будто свой член помятый держит. Как знамя.
И вот пошел я на этот митинг. Внутри у самого трепет — я же не знал как отнесутся ко мне эти старухи, которые все время нападают. А потом смотрю, что один кордон меня пропускает, другой кордон тоже. И вот я уже в самой гуще прямо перед партийным руководством.
А потом мне дают в руки то яйцо, то чернильницу, чтобы я бросил это в посольство. И вижу потом, что и китайцы, и японцы, и англичане с американцами — все на землю ложатся со своими камерами, чтобы меня снять. В общем, огромный успех был.
Сталин
Я первый придумал привести Сталина. Мы познакомились с ним еще на конкурсе двойников, и когда я сюда приехал, то постоянно держал в голове, что его нужно позвать.
Он был из Азербайджана, Закиром его звали. В свое время ему грузины даже скинулись на кадиллак — настолько он похож был. И вот я еле-еле вытащил его в Москву — он и был первым Сталиным. Потом еще один появился — Латиф. Но он ушлый был.
Придумал такую схему: находит на рынке еле похожего на Ленина мужика, приклеивает ему усы, одевает в костюм и дает ему тысячу рублей за день работы. Сам получает тысяч восемь, а Ленину отдает только тысячу.
Я сначала сопротивлялся этой мысли, а потом подумал, что тоже так могу. Сшил костюм под Сталина и пошел искать. Нашел одного мужика, планировал, что буду обжимать его как Латиф своих, а в итоге ни душка не хватило, ни совесть не позволила. Мало того, что он взял свою долю, так я ему еще из своих добавил.
Ответственность и конкуренция
Когда я стал Лениным, то ощутил полноту жизни и почувствовал, что оказался в нужном месте, в нужное время.
У меня появилась большая ответственность: я понял, что раз роль такая, то и внутри должно быть что-то важное. Тогда я бросился на самообразование: выучил английский, немецкий, китайский, эсперанто. Мне казалось, что узна́ю я языки, и тогда журналисты точно поймут, что я соответствую.
А потом появились последователи-Ленины, и они ни грамма не парятся. Ведут такой же образ жизни, который вели до того и даже хуже – денежки же появляются. Почему-то никто из них не заботится, чтобы квартира у них была или чтобы можно было домик купить в сторонке от Москвы. Они всё сразу пропивают.
Только я на четыре квартиры накопил и вот-вот на пятую соберу.
Сейчас Лениных где-то пять штук, и они часть денег, конечно, отщипывают. В заработке я стал сильно терять, но пока мне семьдесят лет, и ни один Ленин меня не опрокинул.
Хотя один меня зарезать хочет. Прямо так и сказал: "Мне терять нечего — зарежу". Остальные смеются над этим, а я знаю, что это реально. Я ведь ему дорогу перехожу — каждый мой выход означает, что его доход резко падает.
О миссии
То, что мы сейчас зарабатываем так хорошо — это показатель, что ни Ленин, ни Сталин не угасают. Вот опрокинули коммунизм и сразу во всем мире стали говорить, что коммунизм — это плохо. А тут мы своим присутствием как бы отбиваем эту волну негатива.
Туристы своими глазами видят наш успех, и по всему миру идет информация, что там Ленины бродят и с ними фотографируются. Тогда идет обратка: они начинают понимать, что в сердцах людей они живут несмотря ни на что".
Мы не даем поверить людям, что коммунизм — исчадие ада".
Как сообщал"Апостроф", превращение памятника "вождю мирового пролетариата" Владимиру Ленину в первый в мире монумент "Верховному главнокомандующему Имперской армии" Дарту Вейдеру вызвало одобрительные отзывы среди пользователей соцсетей.
