Артиста АНТИНА МУХАРСКОГО в последние годы больше ассоциируют с ОРЕСТОМ ЛЮТЫМ — рьяным поборником украинизации и автором саркастических парафразов советских и блатных хитов, переиначенных на "бандеровский" манер. К слову, программу этих едких песен, где достается и президенту Владимиру Путину, и его подхалимам, и сепаратистам, и "ватникам", и российским оккупантам, можно будет услышать 25 февраля на акустическом концерте артиста в киевском Samogon Bar. Перед концертом артист рассказал, с какими явлениями особенно непримиримо привык бороться Орест Лютый.
Об опасности со стороны России
Опасность России, прежде всего, в том, что она больна имперским шовинизмом. Он проявляется в разных формах. Начиная от откровенно артикулируемого и не скрываемого шовинизма путинских властей и заканчивая месседжами вроде бы либеральных, демократических людей, которые все равно или поддерживают "крымнаш", или мягко допускают колониальное, второстепенное положение украинцев. У меня, например, есть вопросы к Матвею Ганапольскому, который иногда позволяет себе в эфире пренебрежительные фразы, вуалирующие именно такое к нам отношение. Когда, скажем, подвергает сомнению факт Голодомора... В 90-х годах, снимаясь в сериалах, я видел, что приезжавшие сюда российские артисты воспринимали нас как некий биоматериал второго сорта. Дескать, что вы тут себе придумали какую-то независимую Украину, с каким-то испорченным языком... На первых порах я еще пытался вступать в дискуссии, приводить какие-то аргументы. Но любой диалог, любая попытка начать какое-то конструктивное обсуждение всегда обрывались обычной наглостью. И это имперское хамство привело к тому, что я, в конце концов, в 2006 году сознательно отказался от участия в российских фильмах. Но еще хуже стало, когда с приходом к власти Януковича это имперское хамство у нас как бы легализировалось, стало частью внутренней украинской государственной политики. Именно агрессивные и никем во власти не осуждаемые высказывания "регионалов" вроде Елены Бондаренко или Вадима Колесниченко породили у меня стойкое ощущение, что мы находимся в состоянии войны... Если я встречаю врага, я не веду с ним в диалог, а моментально вступаю в конфликт. Это состояние и воплотилось в Оресте Лютом. И еще один важный момент. Вот это наше хуторянство, второсортность — государственности, культурной традиции, что в значительной мере и обуславливало всегда имперское пренебрежение к нам, начиная от анекдотов про хохла — хитрого, но продажного и мерзкого…
О борьбе с пропагандой "русского мира"
Сейчас единственный механизм — это полностью блокировать в радиоэфире и на телевидении продукт, за который Украина платит роялти. С чего-то надо начинать. Хотя бы привлечь внимание общества к этой проблеме. Отдаю себе отчет в том, что вряд ли она будет скоро решена. Но добиваться этого необходимо. И уж точно должна быть введена цензура на всю бандитско-милицейски-вэдэвэшную эстетику, процветающую в российских сериалах. Ее влияние приводит к тяжелым последствиям, которые мой друг Орест Лютый описывает фразой: "Сначала приходит Филипп Киркоров, певица Валерия, группа "Любэ", а за ними вламываются с автоматами Гиркин с Моторолой, заявляя, что тут русская земля, тут русские песни поют". В общем, надо заниматься деоккупацией украинского эфира... Речь идет не о запрете русскоязычного продукта, а именно российского. За который украинцы платят роялти. Кстати, стране-агрессору, оккупанту. Так что здесь культурный продукт просто уравнен с телятиной, свининой или что мы там еще экспортируем из России. Мы возвращаем туда деньги, на которые там делают снаряды. Или попсу, которой продолжают оккупировать наш эфир. Естественно, в любой культуре, и российской в том числе, нужно уметь видеть гуманистическую составляющую. То, что происходит сейчас в России, — это возвращение назад в мракобесие, средневековье. В дикую азиатчину. Разумеется, я отличаю в культуре путинизм от гуманизма.
Об отличии украинцев от россиян
Мы свободные люди. А там все рабы царя-батюшки. Здесь всегда была вольница. У нас абсолютно анархистский характер. Это нам, с одной стороны, мешает строить правовое, крепкое государство. А с другой стороны, дает возможность найти собственную, удобную именно нам форму объединения. Я, между прочим, не случайно процитировал американского президента. Может быть, нам и надо строить страну независимых людей, свободных предпринимателей. Когда надо скооперироваться, мы сумеем это сделать, что, кстати, и события на двух Майданах доказали. Но украинцу нужен свой хутор, своя земля. Вот бы еще эту ментальность облечь в государственную форму, когда каждый волен творить то, что он хочет, в рамках справедливых и удобных для всех законов.
Полный текст интервью читайте на "Лайме" в ближайшие дни.
