Дмитрий Разумков – народный депутат Украины, лидер межфракционного объединения "Розумна політика", глава Верховной Рады в 2019-21 годах.
В интервью "Апострофу" он раскритиковал идею проведения выборов во время войны, рассказал о принятом бюджете Украины на 2026 год, состоянии внешнего долга и чувствует ли политическую ответственность за обещания Владимира Зеленского и партии "Слуга народа" в 2019 году.
– О выборах начнем, потому что Дональд Трамп говорит либо подписывайте мирное соглашение, либо идите на выборы. Значит ли это, что он говорит президенту об отставке?
– Ну, он не совсем так сказал. Он не говорил, что идите на выборы или идите на переговоры. Он просто сказал, что выборы нужны.
Действительно, выборы нужны, но это должны быть выборы, а не просто коронация на майдане Незалежности. Если мы говорим о сегодняшнем процессе, провести, организовать избирательный процесс невозможно. Возможно, кому-то из политиков это выгодно, каким-то политическим силам, возможно, и мне с точки зрения политики, но если мы говорим с точки зрения государственного подхода, это невозможно сделать.
Когда у нас более 7 млн человек за границей, там организовать выборы только в консульствах и посольствах невозможно. Это нужно открывать участки. В Польше – более миллиона, Германия – полтора миллиона. Это колоссальные суммы средств, которые нужно будет выделить либо нашим партнерам, либо нам, плюс организовать этот процесс.
Следующее и, пожалуй, ключевое – наши военные. Они точно больше чем Зеленский или кто-либо другой в этом государстве имеют право выбирать и быть избранными. Когда человек сидит на НП (наблюдательный пункт, – ред.) шесть месяцев, три месяца, не вылезая оттуда, не имея ни воды, ни нормального питания, ни туалета, ни душа, ничего… Если кто-то из украинских политиков готов его там подменить, пока он будет участвовать в избирательной кампании, или просто поехать на проголосовать, тогда окей, работет. Если нет, то лучше рот закрыть, сидеть либо в теплых офисных кабинетах, либо в бункерах, как некоторые из наших украинских политиков.
– Кто из наших политиков сидит в бункерах?
– Ну, в том числе президент. Ну, давайте правду называть, потому что у меня был, например, когда разговор с представителем ССО, мы когда-то ехали на линию фронта. Он говорит: "Нам повезло, у нас такой классный президент, такой молодец, он не убежал".
Я говорю: "Ну да, принимается. Давай просто разберемся". Это начало войны. Один сидит в Киеве в бункере. Я сижу в своем доме на окраине города Киева в Софиевской Борщаговке. Враг уже отошел, это начало полномасштабки. А ты каждый день выезжаешь или раз в два дня выезжаешь на ноль, а то и за ноль. Кто из нас троих больший герой? Он говорит: "Ну, пожалуй, все-таки я". Я говорю: "Не пожалуй, а точно".
Кто-то из депутатов, моих коллег рассказывает с трибуны парламента, какие они великие молодцы и не убежали, и страна выстояла исключительно благодаря им. Нет. Страна выстояла исключительно благодаря украинскому народу и украинской армии, являющейся неотъемлемой частью этого народа. Возможно, благодаря тому, что все правительство вместе с частью народных депутатов убежало на запад Украины, а кто-то так не смог затормозить, что даже за границу перескочил, а кто-то сидел по бункерам, оно все и удержалось. И держались на рубеже Ирпеня, на рубеже Мариуполя несколько недель, пока не ударили и не смогли удержать удар с тыла, когда подошли через разминированный путь.
Много здесь вопросов, в том числе кому-то нужно, пожалуй, не о выборах говорить, а о том, что происходит в Украине, что происходило в стране. Выборы, к сожалению, будут одним из важных вызовов. Но давайте до выборов.
– Вот президент говорит на этот раз Трампу, что окей, дайте помощь всю возможную, организуйте безопасность. Я готов. Команда будет готовить законодательство, потому что нам нужен закон о выборах или во время военного положения, или первые послевоенные. Как там будет, у нас такого нет, хотя были разговоры, что он готовится. То, что президент дал на этот раз такой ответ, что значит? Что будет запущен такой процесс?
– Можно я вам вопрос [поставлю], если разрешите? Он к чему готов?
– Он говорит, что к выборам.
– Да. Смотрите, 19-й год поднимаем – президент сказал, что он на один срок идет. То есть он готов…
– Это вы ему в то время как политтехнолог посоветовали?
– Нет, я ему… Смотрите, я и сейчас искренне уверен, что президент должен идти на выборы на один срок. Потому что у нас с половины срока начинают думать, как усидеть дальше в кресле, вместо того чтобы работать на государство.
Поэтому если президент у нас человек слова, ну, он же рассказывает, что он отвечает за свои слова, правильно? Так он должен выполнить это обещание и на выборы не идти.
Другой вопрос, почему мы говорим только о выборах президента? Давайте тогда проводить выборы. Местные невозможно, соглашаюсь. Но парламентские давайте проводить. Я хочу посмотреть на новое монобольшинство Зеленского, которое будет составлять около 10% в лучшем случае. Потом посмотрим, как он будет работать с новой коалицией, не в режиме офисно-президентской республики, а как это должно работать согласно Конституции в парламентско-президентской республике.
Следующий вопрос о проведении выборов. Я понимаю, зачем они хотят провести. Они хотят провести так, чтобы военные не приняли участие, те, кто за границей не приняли участие. [Тех], кто не поддерживает Зеленского, будут принимать прямо на избирательных участках и отправлять в ТЦК. И в нас придут только те, кто преданно будут голосовать за Владимира Александровича, где-то процентов 10 общества украинского. А что с другими? Или мы их уже не берем в расчет?
Или они будут рассказывать вам, что нужно провести выборы в электронной форме посредством Дії. Это та Дія, провалившееся на первых же минутах голосования за "Евровидение". Не общегосударственные выборы, а просто конкурс, потому что это оболочка для поиграть, а не для работы. Или если ты будешь иметь контроль над Дією, то можно не голосовать, можно просто получить 102% по результатам того, как это посчитает Минцифра. А если эту Дію поломают, вернее, не если, а точно поломают российские хакеры, то мы получаем 102% за Лукашенко. Это действительно не смешно.
Проведение выборов во время военного положения, во время полноты власти, единого марафона, стратегических коммуникаций, офисно-президентской республики… Мы с вами не выборы проводим. Если да, давайте просто не тратить глупо деньги. Соберемся на Майдане, проведем коронацию и дальше будем жить тогда уже в монархии.
Зачем просто тратить бюджетные средства, людям и так тяжело, еще и походить на проведение таких выборов просто не имеет смысла.
– Если это будет требование партнеров, проведение выборов, ну, в рамках этого переговорного процесса?
– Тогда предлагаю тем, кто готов, у нас ведь здесь все в Киеве все готовы, предлагаю всем участникам этого процесса проехать с избирательным туром. Начиная от Орехова, потом Покровск, Константиновка, Краматорск, Славянск, далее Лиман, далее Купянск, далее Волчанск. Вот кто доедет до Волчанска, тот и будет участвовать в избирательной кампании. С 95-м кварталом можно мотаться…
– Ваша кандидатура может быть в списке на президентских выборах?
– Я не пропускал ни одной избирательной кампании с 2006 года и следующие пропускать не планирую, но это должны быть выборы. Если мы с вами говорим о фарсе для того, чтобы поймать на слове партнеров и сказать: "Ну, давайте проведем". Это ответственность не перед партнерами, это ответственность перед народом Украины и государством. Понимаете? А играть в словооблудие, это не надо делать.
Если вы так смелы, берете 95-й квартал и вперед агитировать. У нас здесь много героев тыловой обороны, которые рассказывают, как нужно Родину любить, как нужно возвращать границы 91 года. Кстати, я что-то не понял, у президента как-то сменилась риторика.
– Ну, об этом уже давно не идет речь, о границах 91-го года.
– Нет. Не идет разговор и поменялась позиция и планы. Был план победы, формула мира Зеленского, кстати, не Украины, а Зеленского, план внутренней устойчивости, устойчивой мощности, мощной устойчивости, но позиция, которая была отмечена в 22-м году, когда мы отказались от каких-либо других переговоров, была – границы 91-го года.
Если сейчас президент говорит, что границы невозможно достичь военным путем, а я об этом говорю уже три года, то пусть объяснит, какие у него были возможности в 22-м году вернуть эти границы. Или это был только вопрос для того, чтобы дальше находиться на политической международной арене. Это же не цирк, это же международная арена, это разные арены. Тогда окей, тогда об этом тоже нужно говорить.
- Господин Дмитрий, каким все-таки тогда должно быть законодательство, если его разрабатывать?
– Выборы должны пройти после завершения войны. Не прекращение, не перемирие, а завершение войны. Почему? Потому что если завершение войны, появляется возможность у военных поучаствовать в выборах, появляется возможность у тех, кто за границей, вернуться.
Если Зеленский объявит выборы во время войны, нужно снимать военное положение. Пусть снимает, а дальше тогда все люди, никаких ограничений же нет по Конституции, все выйдут к чертовой матери, так как он открыл [мужчинам] с 18 до 22 лет, не верит никто властям, поэтому ребята, даже не планировавшие уезжать, просто взяли и уехали. Более 150 000 человек уехали за эти три месяца. Это результат реформы действующей власти. Понимаете?
Не потому, что они хотели, у них нет проблемы в том, что их завтра мобилизуют, но доверия к власти – ноль. Поэтому они приняли для себя решение не играть с шулерами в карты и уехать за границу.
Относительно избирательного законодательства. На самом деле по президентскому законодательству вообще нечего менять. Там абсолютно рабочая схема и сейчас есть. Там один голос стоит одного голоса.
По парламентским выборам, я понимаю, что, может быть, не все меня сейчас поддерживают и поймут, но послушайте просто. У нас сегодня с вами действует избирательная система открытых списков. Что такое открытые списки? Это списки, которые формируются в регионе, выбираются лучшие, затем они поднимаются по общегосударственному списку, это очень тяжело. В сегодняшних условиях провести выборы по этой системе невозможно.
Ну, например, в Краматорске из кого и как будут выбирать? Там уехала большая часть людей или вообще в Донецкой области? Никак. К примеру, жители Донецкой области сегодня живут во Львове. Они за какой список должны голосовать? За краматорский или львовский? Если за львовский, то это будет не совсем корректно, потому что, скорее всего, Львовская область хотела бы видеть других депутатов в парламенте, а когда там появляются другие голоса, то это может, ну, поменять политическую конфигурацию на Львовщине. Так же, если мы говорим о Краматорске, или о Варшаве, или о Киеве, или об Одессе. Если раньше мы говорили там Запад, Восток, Юг, Центр, то это все перемешалось.
Поэтому объективно проведение выборов после завершения войны, это должен быть один раз, это не должен быть откат в систему, но выборы должны состояться по партийной системе. И тогда ваш голос будет одним голосом в Краматорске, Киеве, Львове, Варшаве или Вашингтоне. То есть сосчитать и не фальсифицировать результат будет гораздо легче. Но это должна быть политическая воля и это должно быть согласовано с партнерами, потому что они не совсем хотели видеть такую систему, но объективно другого формата проведения именно послевоенных выборов невозможно. Если мы хотим реального результата.
В противном случае это огромная возможность для коррупции, огромная возможность для манипуляции, фальсификации выборов.
– Вы сейчас занимаетесь глобально развитием своей политической силы?
– Нет. В начале полномасштабного вторжения было принято решение. Мы должны были запустить процесс построения партии с 1 марта 22-го года.
– Ну, ваш YouTube – это такая политическая страница фактически.
– Нет, это не политическая страница, это возможность донесения объективной информации на происходящее в стране. Я не играю сегодня в построение партии. Мне есть куда тратить деньги. Я и мои коллеги помогали фронту и лично, и благодаря нашим друзьям-партнерам.
Закончится война, точно будем строить партию, запускать, и, я надеюсь, при поддержке людей получать хороший результат на выборах.
Но сегодня, я вам приведу пример. Вот чем отличаемся мы от сидящих в парламенте? Я уже не первый год ставлю один и тот же вопрос перед политически ответственными партиями, которые находятся в стенах Верховной Рады. Все рассказывают, что к выборам не готовятся.
– Готовятся?
– Давайте вы ответите. В следующем году политические партии, представленные в парламенте, получат почти миллиард гривен на свое существование. В основном эти средства идут на печать газетенок, содержание офисов.
"Розумна політика", кстати, ничего не получает и считаю вообще, что во время войны безнравственно брать средства от людей, потому что нет бюджетных средств, есть деньги людей, и забирать их на то, чтобы партия, например, Зеленского печатала газетки и раздавала или бросала, как моей маме, в почтовые ящики. Кстати, в прошлом году они заплатили 7 млн грн Укрпочте для того, чтобы разнесли их по почтовым ящикам.
Пусть бы на эти деньги купили дроны. Вот просто купили дроны, это было бы точно корректнее и правильнее, но надо средства как-то освоить, они этим и занимаются.
– Только "Слуга народа" взяла государственное финансирование?
– Нет. Все партии, присутствующие сегодня в парламенте, ни одна из них не дала необходимое количество голосов для того, чтобы отменить эту норму. Почему я говорю о “Слуге народа”? Она отнимает 60% от этого миллиарда.
Есть даже политические силы, которые додумались проголосовать. Ставится конкретная поправка: забрать миллиард гривен на Вооруженные силы Украины, забрать у партий и отдать армии. Люди голосуют против. Ну как такое вообще может быть? Но ни одна из политических сил не дала необходимое количество голосов. Когда этот бюджет уже рассматривался на 26-й год, там остался почти миллиард гривен на нужды партий.
– То есть пока партией не занимаетесь, но если подойдет дело к выборам, вы готовы быстро этот процесс запустить?
– Да, 100%. Я точно буду этим заниматься.
– Вы очень активно сейчас продвигаете свои тезисы и разговариваете, очевидно, со своим электоратом через социальные сети. Вы используете TikTok, вас можно там многое увидеть.
– Спасибо, что вы меня там смотрите.
– Мы вас часто видим, ваши видео вирусятся. У вас сегодня есть проблемы с доступом к медийным площадкам? Или почему вы так активно делаете ставку на соцсети?
– Смотрите, я у вас сегодня, я вас благодарю. Есть такая возможность, но доступ к единому марафону, или, как я называю его, марафону Геббельс-пропаганды, у меня нет. Я последний раз был на нем, я думаю, что это апрель 2022 года. Вернее не так, я там сейчас попадаюсь на глаза власти, когда идут заседания Верховной Рады, они вынуждены его транслировать, а так нет. Я нахожусь в стоп-листе, меня никто туда не приглашает.
– А кто вас туда записал?
– Офис президента и, насколько мне известно, непосредственно команду давал Ткаченко, был такой министр культуры. Возможно, я ошибаюсь, но думаю, что не ошибаюсь.
Вопрос не в этом. Если бы я говорил то, что я говорю и то, что я считаю правильным на Едином марафоне, они бы точно меня все равно выключили. Там другая система. Там за ваши средства хотят видеть Зеленского, Зеленского, Ермака, Ермака, Ермака, квардробера, снова Зеленского, Ермака. Все. Больше там ничего не показывают.
Плюс, у меня вопрос к вам, к тем, кто нас смотрит. Вы существуете как независимое медиа, вы существуете как коммерческое медиа, не принципиально, или социальное медиа. Как существует единый марафон? Заявление Зеленского: "Пришли в начале войны журналисты и сказали: "Давайте будем вместе делать медиаконтент для того, чтобы защищать национальную безопасность". Окей принимается.
У меня вопрос: с какого испуга я за это должен платить? К тебе пришли журналисты. Ты небедный человек. Вы скинулись и показываете на своих каналах, что хотите. Как вы можете на своем показывать – хотите Разумкова, хотите кого-то другого, хотите квардроберов, но дальше это ваше право, вам за это никто ничего не платит.
А там платят из государственного бюджета. Немного немало 2 млрд, а сейчас будет 6. Есть статья и на следующий год будет. Потому что 2 млрд – это единый марафон и видеоконтент, я думаю, что подразумевается вечернее обращение президента – 4 млрд. Это шесть 6 млрд, которые идут на медиаобеспечение медиаструктуры Офиса президента.
Я не хочу платить за это. Просто, чтобы мы с вами находились в одних этих цифровых парадигмах: Офис президента – 5,5 млрд, Единый марафон – 6 млрд. Ну и давайте просто, чтобы легче было считать, сюда добавляем партии, это у нас с вами получилось 12,5 млрд, добавляем Кабмин – 13,5 млрд и мы с вами?
Для того чтобы увеличить минимальную пенсию вдвое, не так, как сейчас уже принято решение на 234 грн на следующий год, а для того, чтобы поднять вдвое минимальную пенсию для 1,7 млн граждан, нужно 21 млрд, меньше, 20,8 млрд. Вот вам просто конкретные примеры в нуждах сколько, куда должно было бы пойти.
– Если говорить вообще об экономике, вы говорите, что у нас огромная беда с внешним долгом. Средства нам, конечно, нужны, но на что мы рассчитываем? На то, что мы будем потом просить о реструктуризации, будем ли отдавать за счет людей. Вы даже называете цифры и подсчеты, говорите, что 8,200 долларов каждый должен будет заплатить, чтобы погасить наш внешний долг. Что у нас с деньгами?
– Первое, что такое реструктуризация, возможно, не все знают. Это пересмотр условий кредитования.
– На части, к примеру.
– На части или уменьшение процентной ставки, или списание части долга. Это нормальная практика, она работает по всему миру, и МВФ этим занимался и другие государства.
На самом деле, у нас такая возможность была, мы предлагали это Министерству финансов в начале полномасштабного вторжения, когда была возможность проводить такие переговоры с достаточной жесткой позицией, что либо давайте так, либо мы можем вообще не смогут дальше платить по своим финансовым обязательствам. Не просто шантаж, а именно мы демонстрируем, что у нас происходит. Это не было сделано. Сегодня ситуация в этом плане гораздо хуже, если не сказать, что она патовая.
Относительно долга государства. Он сейчас практически перевалит 100% ВВП. Что такое ВВП? ВВП – это все, что страна производит за год: товаров, услуг, вот прям все, стоимость этого – это ВВП, валовой внутренний продукт государства. Наш долг сегодня будет больше, чем ВВП страны. Это практически означает дефолт. Не будь войны, это был бы дефолт. Я понимаю, что сейчас там начнут писать в комментах боты из Офиса президента, что в Америке он больше, в Японии больше. Когда мы будем как Америка или Япония, мы с вами поговорим. Пока мы живем в режиме Украины.
Однако, по состоянию на сегодняшний день, если поделить на трудоспособное население, мы с вами выходим около 8,2 тысячи долларов на каждого гражданина Украины. 8,2 тысячи, если взять этот весь долг и поделить на находящихся здесь граждан Украины.
Это непосредственно не только война, а в том числе сделанная властью, потому что за промежуток полномасштабного вторжения эта сумма выросла в два раза. То есть, государственный долг вырос в два раза. Это не только потому, что мы воюем, но и потому, что неэффективно использование средств, и коррупция, и многие другие вещи.
На прошлой неделе голосовали в стенах Верховной Рады, эта стопка бумаг власти почему-то называет бюджетом. Это ничего общего с бюджетом нет. Я думаю, что гораздо больше логики в бумагах, лежащих перед вами на столе, чем в том, за что проголосовала Верховная Рада.
Бюджет – главный финансовый документ страны, по которому страна живет весь год. Тот пакет бумажек, который был проголосован на прошлой неделе, ничего общего с вышеупомянутым дефиницией нет. Дефицит в этом бюджете возмещается за счет репарационных кредитов. Я думаю, что все уже видели, что страны Европы сказали о том, что шансы на то, что в том формате, который мы получаем, мы получаем этот репарационный кредит, приближается к нулю.
Далее в этом бюджете власти взяли на себя обязательства перед МВФ, который даст 8 млрд грн для того, чтобы погасить кредит перед самим собой, перед МВФ. Власть взяла, это Зеленский, это Гетманцев, это Кабмин, обязались уничтожить ФЛПов. Потому что закладываются такие нормы, что если оборот более миллиона гривен, будет НДС.
Это уничтожение малого бизнеса. Я объясню почему. Потому что тогда нет смысла держать ФЛП. Это первое. Второе. Даже если с экономической точки зрения вам может еще как-то быть выгодно. С точки зрения администрирования – это будет крушение. Людей потом начнут штрафовать, делать проверки. Ну, то есть, нет смысла этого держать. Люди уйдут в тень, так же как ушли в прошлый раз, когда был принят закон Гетманцева-Зеленского о поднятии налогов.
Вы помните 24-й год. Коротко ухожу. Дыра была 600 млрд, решили поднять налоги вам, поднять военный сбор. Это тогда перекрыло бы 60 млрд, то есть 10% потребности. Я говорил, что это ну абсолютно нелогично, но окей. Перекрыло 10.10 в финансовом эквиваленте.
Если мы с вами посчитаем не финансовый, а реальный, трудно его посчитать, но он будет вообще отрицательным, потому что только за январь 25 года закрылось 62,5 тысячи ФЛП. За 2024 год 210 тысяч закрылось. Сколько человек ушло в тень? Сколько людей было уволено? Сколько человек пришло после этого в фонд по безработице и потребовали получить деньги, потому что они потеряли работу. Если это все приплюсовать, мы получим с вами отрицательное сальдо этой гениальной реформы Гетманцева-Зеленского. Я потом объясню, к чему я говорил сейчас о 600 миллиардах.
Возвращаясь в этот бюджет. В этом бюджете они закладывают 8 млрд, которые получают от МВФ, но уничтожают ФЛП. Далее они уничтожают систему посылок. Вы сегодня можете купить что-то на международных платформах, если это меньше 150 евро, вы не платите налоги. Я понимаю, я знаю, что работает и коррупция и контрабанда. И вместо того чтобы бороться с коррупцией и контрабандой, они решили бороться с вашими кошельками. И забирать средства из ваших карманов, потому что будут вводить и НДС, и пошлины, и вам теряется абсолютно рентабельность для того, чтобы что-то покупать на платформах.
Плюс фактически создается еще один коррупционногенный фактор, потому что все, что будет въехать в страну, будет заезжать через предприятия. Тогда сужается это горлышко и можно получать не только НДС и пошлину, но и неофициальные платежи с предприятия, которые будут сюда что-то завозить, что, в принципе, таможня сегодня и делает.
Далее это налог на OLX. Это называют налог на старые носки или детский велосипед. Вы его уже заплатили, когда покупали это в магазине, и НДС вы заплатили, и налоги предприятия, которое это производит, но государству мало. Поэтому Гетманцев вместе с МВФ решили, что нужно еще раз вас облететь и снять с вас средства.
Когда вы будете продавать старый детский велосипед, или свитер, или платье, или кроватку детскую, или игрушки, чтобы купить что-нибудь новое для своего ребенка, они с вас будут снимать налоги. Для чего это делается? Это делается, потому что не хватает денег на Кабмин. Кабмин в следующем году, как я уже отмечал, будет стоить 13,5 млрд. По налогу на OLX хотят получить 14 млрд.
То есть вы за счет продажи детской кроватки будете заправлять бронированный Mercedes-Benz Свириденко.
– Ну, это такая манипуляция, конечно.
– Почему это? Я вам цифры именно называю.
– Где иначе государство может взять деньги, если не путем повышения налогов?
– Борьба с коррупцией в первую очередь. Ну, чтобы легче было таскать 1,6 млн., чтобы "двушечка" не влетала на Москву, которая потом возвращается ракетой в Тернополь, где гибнет в доме 38 человек.
Где? Вы можете забрать 6 млрд грн из Единого марафона. Без него можно прожить? Можно. Можно забрать средства из партий, можно забрать средства по дополнительному финансированию Офиса президента и Верховной Рады, уменьшить расходы на Кабмин, а не создавать дополнительные рабочие группы, которые якобы будут заниматься бюджетом, а после этого не нести никакой ответственности и стоить государственному бюджету Украины на следующий год 1 млрд грн.
Если сесть разобрать бюджет, поверьте мне, это не значит, что у нас все хорошо с деньгами. У нас большие проблемы с деньгами, но эти проблемы перекладывают на вас. Вы говорите, где братья? Четвертый пункт этой гениальной реформы – пожизненные 5% военного сбора. У нас же закончится война, почему 5% военного сбора пожизненно?
– Бюджет называется оборонный. Идет ли речь о том, что закончится война? Раз он оборонный, это значит, что мы планируем воевать на следующий год?
– По состоянию на сегодняшний день, благодаря той же Гетманцево-Зеленской реформе, военный налог уже увеличен до 5%, действует норма, что это будет работать до конца военного положения. Они хотят сделать его вечными 5%. Почему? Для того чтобы снова на Миндича были средства, которые можно будет тратить на броники? Или тратить на другие прихоти власти? Или тратить на 3000 км по железной дороге? Нет объяснений. То есть им задаешь вопрос: "А откуда 5% после войны?" Ну, у вас ведь война закончится.
– Почему, если военный сбор есть, повышения зарплат военнослужащим нет?
– Ну вот видите, какие вы вопросы задаете, не возьмут вас в Кабмин, потому что туда не берут умных людей. Но вопрос в другом.
Вы совершенно правильно сказали, не то, что не повышение, происходит уменьшение зарплаты военным. Минимальная зарплата военного сегодня составляет 20 100 грн. Она такова уже три года подряд. Как правило, любая зарплата должна индексироваться на инфляцию. То есть, если вы возьмете зарплату военного три года назад – 20 100 – и посмотреть, что вы на нее смогли купить тогда и что сегодня, это значит, что зарплаты военных не только не увеличиваются, они уменьшаются.
Если вы посмотрите увеличение минимальной зарплаты сегодня для людей на 600 грн и просто возьмете ту сумму, 8 600 грн и посмотреть, что вы могли купить 1 января 25-го года и что вы сможете купить 1 января 26-го года, то, я думаю, вам гораздо легче будет с этим идти домой. И не в 600 грн.
Если вы возьмете минимальную пенсию и возьмете 234 грн, на которые Зеленский решил поднять пенсии нашим пенсионерам, то есть это сколько у нас? По 8 грн в день выходит? Да. Ну плюс-минус 8 грн в день. Сходим в магазин и проведем аналогичный эксперимент, так я думаю, что можно просто ложиться и умирать. Я вообще не знаю, как люди выживают с такими выплатами. При этом точно указывают, где эти средства можно взять.
Сегодня власть играет, вы говорите о подготовке к выборам, вот они готовятся к выборам. Они, кстати, готовятся к выборам с 22 года. Сегодня манипуляции на уровне детского сада, но и уровень моральной ответственности равняется нулю.
Говорят: "Мы поднимем зарплаты учителям", когда рассматривался этот бюджет. Поднимем до трех минималок. Но забывают сказать, что это не повышение зарплаты, это создание отдельного фонда всего на один год. На один год и только благодаря работе, в том числе и нашей команде, и всем остальным. Сейчас есть увеличение зарплаты учителя на следующий год на 30%, а не так, как мы требовали на 50%, но тем не менее это лучше, чем было до этого. Но власти снова поднимают зарплаты и параллельно хотят увеличить нагрузку, чтобы эти учителя уже там загнулись на своих работах. Работать с детьми тяжело. Здесь своих иногда не вывозишь, а здесь, если взять еще и чужих, вообще им памятники надо ставить прямо на территории школы.
Идем дальше. Военные, медики, пенсионеры. На это все средств нет, а на свои прихоти, на свои нужды есть.
– Скажите, господин Дмитрий, вы разделяете политическую ответственность между парламентом, между президентом, Офисом президента, возможно, Кабинетом министров? Вы очень часто в разговоре говорите реформа Зеленского, что это Зеленский. Вы фактически считаете его ответственным за все происходящие в стране процессы и те, что ок, и те, что нет.
– Ну, те, что ок – проблема. Я думаю, что у вас хватит пальцев на одной руке сказать о ок. А вот о не ок, здесь нужно будет весь канал ваш приглашать, чтобы мы сидели и считали.
Но да, отвечая на ваш вопрос, именно так. Мы сегодня с вами живем не в парламентско-президентской республике, как предусматривает Конституция Украины, а в офисно-президентской республике. Кабмин у нас с вами – это отдел при Офисе президента о внедрении принятых в Офисе президента решений. Руководит им младший научный сотрудник Свириденко.
Парламент – это отдел при Офисе президента Украины по внедрению и юридическому обеспечению принятых в Офисе президента решений.
– Регистрационный орган.
– Канцелярия максимум.
– Это очень грустно, потому что хотелось бы, чтобы парламент все-таки был субъектом.
– Мне очень хотелось, чтобы быть был субъектом, но даже президент, как гарант Конституции, пожалуй, не очень читал эту Конституцию, потому что когда он на неделе говорит о том, что он даст поручение парламенту разработать законопроект о выборах, он забывает две вещи: у него нет полномочий кому-то давать поручения вертикаль.
Во-вторых, жаль, что глава государства не знает, что у него есть право законодательной инициативы. Он может сам внести этот законопроект хоть на другой день. Понимаете? Но очень легко перебрасывать плохую горячую картошку, такую гнилую, плохо пропеченную, на всех остальных, а себе оставлять только что-то хорошее. Это, в принципе, режим работы сегодняшней власти.
Поэтому, к сожалению, сегодня мы живем с вами в офисно-президентской республике, причем не президентско-офисной, а именно офисно-президентской республике. Это большая проблема и для нас, и для партнеров. Не путайте с тем, что говорили в начале 19 года, что теперь каждый из нас – президент.
– Это вы придумали тогда?
– Нет, это, к счастью, не я придумал, потому что это размытие ответственности. Не бывает каждый из нас президент, потому что тогда ты не несешь ответственности.
– Я не хотела вас спрашивать, но вы меня подвели к этому. Ясно, что вы были архитектором этой политической силы, вы были первым номером списка партии «Слуга народа». Все помнят вашу политическую жизнь с этой политической силой, как вы выходили. Скажите, вы разочаровались абсолютно в каждом, если сейчас такая критика раздается в адрес монобольшинства и самого президента, есть ли люди, с которыми вы оставили нормальные отношения, которые, возможно, будут приобщаться и к вашим политическим проектам? Где сломался этот момент, потому что тогда это был очень яркий приход к власти.
– Нормальный вопрос, можно было задавать. Я считаю, что любые вопросы лучше задать и получить ответ на них, чем там что-то думать.
– Мне кажется, что прошло уже время прямо и сейчас, не знаю, чувствуете ли вы политическую ответственность за то, что делали тогда.
– Я чувствую политическую ответственность перед людьми, перед гражданами Украины за те обещания, которые на тот момент кандидат Зеленский, а затем партия "Слуга народа" давали обществу.
Мне очень жаль, что большая часть этой команды изменила этим обещаниям. Я считаю, что ты, если идешь с какими-то позициями, ты должна их придерживаться и поддерживать. Вышло так, что наши дороги разошлись. Я не буду менять свою позицию, свое видение, свои убеждения на должности. Мы много об этом говорили, что ни одна должность не стоит самоуважения, уважения людей, потому что когда ты так перекручиваешься для того, чтобы остаться на должности, оно так не работает.
Поэтому я и часть, кстати, команды, которая была в 19-м году, осталась верна тем обещаниям, которые мы давали людям. Многие еще не выполнены, многие из них предстоит выполнить. Знаете, закрыть оставшиеся гештальты и выполнить те обещания, которые давались. Да, это будет делать уже не Зеленский, но тем не менее, это нужно доказать и это можно доказать.
Будь политическая воля, то бороться с коррупцией можно было. Бороться с коррупцией нельзя за счет НАБУ, САП или других антикоррупционных органов. Они нужны, они важны, но не борются с коррупцией. Полностью невозможно ее побороть, но радикально уменьшить ее объем, нужно обладать реальной политической волей. Не в вечерних вечеринках, а реально политическую волю борьбы с коррупцией, тогда оно работает. Если это просто поговорить – нет.
Относительно людей я думаю, что их можно разделить на несколько категорий. Есть те, кто остался верен обещаниям, которые давались в 19-м году. Я счастлив, что большая часть этих людей сегодня рядом со мной в команде "Умной политики". Есть те, с кем у меня остались, пожалуй, человеческие отношения, но политически я считаю, что они тоже изменили тем обещаниям, которые давали людям в 19-м году. Есть те, с кем бы я, наверное, не хотел садиться где-нибудь на поле сообща и считаю, что их хорошо должно запомнить общество.
– Зеленский в какой категории?
– Я думаю, что в третей. Я не хотел бы быть в одной команде с людьми, которые сегодня вокруг Зеленского.
– Вы часто пересекаетесь? Вы имели какой-то разговор после того, как вы уже покинули должность спикера?
– Да, мы виделись 24.02.22 года, после начала полномасштабки, когда была встреча с руководителями фракций и групп, ну и политических сил, я в том числе там был, на Банковой. Больше мы не пересекались, в зале виделись все.
– Если бы президент Зеленский сейчас вернулся к, скажем, первым дням своей работы и вам предложил возглавить Офис президента, вы бы пошли?
– Нет.
– Почему?
– Ну, потому что я никогда не был и не буду дурачком, который будет сидеть и делать то, что тебе скажут, даже если это хорошо или плохо. Поэтому я сегодня и не председатель Верховной Рады. Если бы я хотел остаться в этой должности, мне бы это удалось, поверьте. Но я многое делал для того, чтобы парламент хоть частично оставался парламентом.
Сегодня, к сожалению, я не могу сказать это о Верховной Раде Украины. Мне жаль, потому что многие люди, которые имели возможность… Вы говорите новые лица, нигде не учат быть президентом, нигде не учат быть депутатом, но есть вещи, с которыми ты идешь, если ты их начинаешь изменять, ты изменяешь себя и тем людям, которые тебя туда делегировали.
В первую очередь, если мы говорим о президенте, это нравственная ответственность. Это у нас каждый президент пытается на себя натянуть такую сову на глобус, не понимая вообще, как это коррелируется с Конституцией государства. А по большому счету и Зеленский имел такую возможность, ты должен быть камертоном, что такое хорошо, что плохо согласно Конституции. Вот почему называют гарантом Конституции. А у нас каждый президент хочет быть не рефери хорошего и плохого, а задавать эти правила, причем рисовать их исключительно под себя, под свои полномочия и под свое видение, иногда которого даже и не существует во многих направлениях, поэтому это проблема.
В Офис президента я бы не пошел. В сегодняшней системе власти я не пошел бы никуда. Я вам больше скажу, я не один. В эту систему власти не идет огромное количество людей, которые должны были уйти и были бы полезны ей, потому что они не готовы приходить и выполнять глупые команды. Люди готовы работать на государство, люди готовы работать на людей, на граждан Украины, но люди не готовы работать, потому что им позвонила уборщица из Офиса президента и сказала, что господин министр, или министр, ты должен сделать это. Да не работает. В нормальных государствах так не работает, и уважающий себя человек никогда не пойдет на такую должность.
Если вы посмотрите на действующее правительство. Мы добились своего времени, что отправило в отставку правительство Шмыгаля. По логике от вещей должна произойти перезагрузка. Что вышло? Вы помните эту игру в детском саду, когда дядя сидит играет на баяне, детки бегают вокруг стульев, он закончил играть, они сели. То же, ничего не изменилось.
Бегала вице-премьер Свириденко, министр экономики, стала премьер-министром. Бегал премьер-министр Шмигаль, сел, стал министром обороны. Бегал Кулеба, сел на свой стул, повезло хоть одному. Бегали заместители, сели на позиции министров. Бегал Галущенко в качестве министра энергетики и сел на место министра юстиции. Надеюсь, дальше тоже куда-то сядет.
Это же цирк. Это ведь не государственная система управления, когда вы берете и просто переставляете их местами. От передвижения кроватей не меняется бизнес-процесс в отдельно взятых институтах по оказанию услуг. Так и здесь. Но это как раз и механизм сегодняшней власти.
Нормальный человек, когда ему предлагают стать одним из бегунцев вокруг стульев, он не хочет. Есть ли люди сегодня? Мне говорят: "Есть люди, которые готовы пойти на министров?" Есть, но они хотят быть министрами, а не почтальонами, которые будут получать команды из Офиса в эссеместке и затем их претворять в жизнь.
– Господин Дмитрий, я бы хотела, чтобы мы поговорили о так называемом переговорном процессе. Ясно, что происходит давление сейчас американских союзников на Украине. Очень мало известно почему-то об этих переговорах и о том готовящемся там мирном плане и тех пунктах, которые есть. Мы понимаем, какие вопросы самые острые, территориальные, прежде всего. Очевидно, вопрос нашей обороноспособности в том числе и нашего присоединения к военным союзам. Что вы думаете в целом об этом процессе? Мы становимся ближе к миру?
– Нет. К сожалению, я не вижу, что мы становимся ближе к миру. Относительно пунктов есть по большому счету три. Один, вы сказали, это вопрос территорий. Два других считаю, что они не находятся в повестке дня и выступают в качестве политических заделок.
Объясняю позицию. Первое, речь идет о 600-800 тысячах украинской армии после завершения войны. На сегодняшний день наш сектор безопасности и обороны соразмерен армии Соединенных Штатов Америки. После окончания войны, дай Бог нам удерживать армию в 600 тысяч человек. Плюс, если мы посмотрим, как сегодня сражаются нормальные командиры и офицеры, они не воюют людьми. Они воюют дронами, воюют НРК (наземные роботизированные комплексы, – ред.), они воюют другими системами уничтожения врага.
Если вы мне задаете вопрос, это должно быть 800 тысяч с ружьем на плече, или это должно быть 400 тысяч вооружены дронами, автомобилями, техникой, системами минирования, дипстрайками, ракетами, я выберу 400 тысяч. Потому что это сохранение жизни и это более эффективная армия, которая сможет уничтожать или умерять врага, если это произойдет.
Что касается НАТО. Аналогичная ситуация и я об этом говорил давно. О том, что когда ездили наши делегации, они, знаете, как ребенок вел себя, падал, бился головой о пол и рассказывал: "Хочу в НАТО", зная, что Штаты нас туда не пускают, что НАТО нас не берет, часть стран Европейского Союза нас туда не пустит.
Можем поднять мои высказывания, мои эфиры, я об этом говорил два года назад, что нам нужно бороться не за НАТО, а за пятую статью НАТО. Причем реформированная под историю не только оказание всего и военной помощи, а в первую очередь привлечение военных формирований стран НАТО на территории Украины и не во Львов, а непосредственно на линии боевого столкновения, если будет происходить агрессия, потому что потенциальный враг, в этом случае Россия будет понимать, что это непосредственный боевой контакт с подразделениями других стран. Это будет реальным сдерживающим фактором для потенциального или реального врага.
Плюс мы предлагали создание альтернативных, не вместо, а альтернативных параллельных процессов по созданию союзов безопасности и на территории Европейского Союза, где Украина могла выступать в качестве фундамента для дальнейшей безопасности, где было прописано применение войск, от какой страны, какие санкции, какая международная изоляция, какие возможности и какие факторы сдерживания врага. Но и этот момент по состоянию на сегодняшний день утрачены или очень сильно его возможности уменьшены.
– Мы выстоим этот шторм?
– Украина выстаивала и не такой шторм, но у нас с вами достаточно большое количество внешних и, к сожалению, внутренних врагов. Выстоим, выстоим.
