АЛЕКСАНДР МЕЛАМУД - бизнесмен и совладелец киевских торговых центров Dream Town, а с недавних пор - еще и джазмен и музыкант. Бизнесмен основал Jazz Band имени Джульетты Капулетти и выступает с гастролями по Украине. "Апостроф" встретился с бизнесменом в его загородном доме, чтобы послушать репетицию джаз-бэнда, а также пообщаться на темы творчества, семьи и политики. В интервью изданию Меламуд рассказал, почему решил заниматься музыкой, кто в семье для него самый строгий критик и почему он не любит шоу-бизнес.
- Александр, сейчас вы занимаетесь бизнесом и творчеством. Как у вас получается совмещать эти вещи?
- А вы думаете, бизнес - это не творчество? Я считаю, если человек умеет что-то делать, то он в этом направлении всегда проявляет творчество. Я, кстати, вспомнил одну историю: в Советском союзе был очень знаменитый Московский физико-технический институт, один из главных на тот момент технических вузов в мире. Там даже экзамены были на месяц раньше, чтобы если люди не поступили, то имели возможность поступать в другие вузы. Одного из абитуриентов, который поступал второй год подряд, спросили: "Где вы были этот год, что вы делали?" Он ответил: "Я работал младшим научным сотрудником, помощником в научно-исследовательском институте". Ему говорят: "Что вы там делали?" Он с ехидством ответил: "Заваривал чай научным сотрудникам". Ему сразу - вопрос: "Сколько способов заварки чая вы знаете?"… и это на собеседовании в институт! Потом, когда этого профессора спросили, почему он задал такой вопрос, тот ответил: "Понимаете, если человек год отработал в каком-то месте, заваривая чай, и если это творческий человек, то он должен знать какое-то неимоверное количество способов заварки чая, потому что иначе просто скучно. А если он не знает этих способов, то он нам просто не нужен" То же самое в бизнесе и в любом творчестве. Если есть какие-то возможности - музыкальные, поэтические - пожалуйста, пиши песни, стихи. Поэтому я не разделяю вообще на составные части все, что происходит в моей жизни. Творчество, бизнес – это все составные части моей жизни. Творчество во всем, иначе скучно.
- А музыкальным творчеством вы давно хотели заняться?
- Конечно. Мы собрали профессиональную группу. И я думаю, что наш концерт, который будет в ближайшее время - это бомба, которая просто разорвет, потому что ничего подобного много лет уже в Украине не было. Потому что потрясающие тексты, очень хорошая музыка и великолепные музыканты! Скромно сказал (смеется).
- А какие у вас есть амбиции в творчестве? Потому что у вас даже в одном из ваших стихов есть такая фраза, что "в основе всех поступков наших лежат инстинкты и амбиции", значит в вашем творчестве эти амбиции также есть?
- Во-первых, амбиции не бывают в творчестве и не в творчестве, амбиции есть вообще. Вот человек, который убил Леннона - он просто хотел быть знаменитым, ему больше ничего не нужно было в этой жизни… Но у меня нет амбиций по поводу славы. Я просто очень хочу, чтобы наш бэнд был популярен, в первую очередь, в силу своего профессионализма, в силу своей уникальности. И чтобы он зарабатывал много денег. Хотя меня не столько волнуют деньги, которые я буду зарабатывать, так как "еще ни один заработанный доллар не сделал нас беднее", я просто очень хочу, чтобы ребята были оценены по заслугам - их творчество, их профессионализм. И мы все для этого делаем. Мы готовим корпоративные программы. Если на концерте это наша авторская программа, скажем, 90% написал я лично и 10% написал я с кем-нибудь в соавторстве - и музыку, и слова - то корпоративная программа немножко другая. Потому что здесь, скажем, очень важны тексты, очень важна определенная атмосферность, она более концертного типа. Я не очень представляю, насколько качественно будут слушаться наши песни, когда будет греметь вилка о тарелку, но корпоративная тематика совершено другая. Дальше будут популярные джазовые мелодии, просто некий кавер. Я вряд ли буду перепевать каверы, а вот девчонки и наши музыканты будут делать каверы. И дальше я хочу сделать песни нашего детства. Это песни 60-70-80-х годов. Они довольно ритмичные и очень светлые. И все это очень красиво будет в исполнении бэнда звучать. Вряд ли мы опустимся до того, чтобы петь современную попсу. Когда я говорю "вряд ли опустимся", значит не опустимся вообще. Шансон можно петь только с человеческим лицом.
- А как подбирались музыканты в бэнд?
- Кого-то из этих ребят я знал давно, например, Андрея Соловьева. Он - потрясающий совершенно пианист, необыкновенный, изумительный. Толик Манки - это гитарист наш, я его знаю много лет, мы с ними работали уже раньше. Кого-то я не знал, и мне рекомендовали. Дальше мы знакомились уже, присматривались - и команда собралась просто потрясающая.
- А зарабатывает уже бэнд на себя?
- Бэнд еще особо не выступал нигде. Выступление в Киеве у нас будет 17 декабря. В декабре еще в Одессе будет. Это те концерты, с которых мы стартуем. Мы собрались пару месяцев тому назад, материал уже был готов, начали репетиционный процесс. И вот выходим на финишную прямую.
- Почему вы выбрали именно нишу джаза? У нас в стране эта музыка, к сожалению, несколько не востребована.
- Начхать. Мы будем востребованы, потому что мы делаем очень интересные вещи. Мы делаем не жесткий классический джаз, который интересен специалистам или очень большим любителям. Мы делаем диксиленд, что немножко расширяет аудиторию. То есть, когда идет, с одной стороны, высокая поэзия, а с другой стороны - высочайшее качество музыки. Ведь вы посмотрите даже на лучших представителей джаза, которые есть у американцев. Если послушать их тексты, то это же довольно примитивные тексты.
- Очень, даже у Эллы Фицджеральд, и в такой классике как Summertime.
- Не важно. У нас в любом случае - упор на тексты, это диксиленд. Плюс к этому у нас же работает лучшая на сегодня в Украине группа степистов, это тоже члены нашего бэнда. Володя Шпудейко - наверное, самый известный степист, который сегодня существует в Украине. Это шоу - для человека внимательного. Это интересно тому, кто хочет слушать музыку, тому, кто хочет смотреть, внимательно наблюдать за танцем. И, конечно, послушать тексты. Люди должны уходить с наших концертов с ощущением полной эмоциональной усталости. Когда человек все время эмоционально напряжен, когда ему хорошо. Именно так мы выстраиваем нашу программу.
- Можно выходить на более большие площадки со временем.
- У нас и так большие площадки. Наша аудитория - максимум 600-700 человек, иначе теряется камерность. Лучше мест 300-400, но тогда получаются просто билеты очень дорогие. И поэтому один раз люди придут, а для регулярных каких-то вещей - не получится. Ну, а кроме того мы сейчас заканчиваем джаз-оперу "Маугли" и будем делать в следующем году постановку. Я думаю, что к весне выпустим. Это будет что-то сумасшедшее. Просто необыкновенная вещь. Она и смешная, и грустная, и трогательная. В конце года хочу сделать мюзикл, и там будет живой бэнд играть, он будет участвовать в спектакле. Если вы видели фильм "Серенада солнечной долины", то там немножко нужно поменять образы. Это фильм старый, еще довоенный американский. Там снимался оркестр Гленна Миллера, и вот он ставится очень просто. Там в основном идут хиты Гленна Миллера в различных моментах, и плюс среди них в действии идет любовь, что понятно, как всегда должно быть в любом мюзикле или спектакле.
- В песнях тоже должна быть любовь.
- В песнях не обязательно.
- А почему?
- Не в каждой песне есть любовь. Меня даже упрекали по поводу того, что в моих песнях очень мало про любовь.
- Да, хотя вы называетесь имени Джульетты Капулетти, вроде бы такое очень романтическое название. Но любви у вас в песнях не так много.
- Я по этому поводу могу анекдот рассказать: "Общее собрание колхоза, нужно придумать название. И кто-то сказал: давайте назовем его "Путь к коммунизму". Ты что, смеешься? Только в нашем районе 5 колхозов "Путь к коммунизму". Ну хорошо, давайте тогда "Знамя Ильича". Не издевайся, вон "Знамя Ильича", вон "Знамя Ильича". Давайте тогда назовем "Имени Гагарина". Встает какой-то забулдыга и говорит: а давайте назовем имени Лопе де Вега. Слушай, отличное название, и нет таких колхозов больше, отлично. Так и назвали. Его спрашивают: а почему Лопе де Вега? - Да больно на ё* твою мать похоже". Это что касается Джульетты Капулетти. Так вот, что касается любви. У нас есть песня о любви и там есть такие слова: "Известно, как вы яхту назовете - так потом на ней и поплывете. Что может быть хорошего с любовью, рифмующейся с кровью и морковью?"
- Не самые плохие рифмы, на самом деле. А кто ваш слушатель, ваша аудитория? Собирательный образ, скажем так.
- Это скорее люди 30+, может даже немного старше. Понятное дело, что есть отклонение туда и сюда. Я знаю, например, многих молодых людей, которым очень нравится то, что мы делаем. Но если мы говорим о массовом слушателе, то это 30+. И 65% - женщины, хотя песни мужские, но некоторым женщинам легче поругаться на некоторые наши песни, просто, как мальчик в школе смотрел на сиськи тети Глаши… Чем человек взрослее, тем это больше наш зритель.
- Чем мудрее получается...
- Смотрите, поэзия воспринимается через призму красоты мира и собственной жизни. И поэтому для глубокого восприятия поэзии и музыки необходимо иметь определенный жизненный опыт. Мы не говорим об электронной музыке. Понятно, что это совершенно другой жанр, я ничего в ней не понимаю. Говорят, что это бывает даже хорошо. Но когда мы говорим о серьезной музыке, о хорошей музыке и о поэзии хорошей, так же, как и о живописи, то, понятное дело, здесь необходимо все равно пропускать это через призму собственных лет. Поэтому, чем больший человек имеет больший багаж - тем глубже он воспринимает то, что хотел сказать автор.
- А вам ваша дочка, которая музыкант, подсказывает что-то?
- Да, подсказывает. Но она подсказывает скорее не конкретику... Скажем так, она не говорит, что она бы исправила, она говорит, что ей не понравилось. Я потом начинаю думать, что ей не понравилось и почему. Она профессионал, на две головы выше меня в музыке. Иногда я понимаю, что она имела в виду, иногда не понимаю. Она, бывает, говорит: хочешь, я тебе сыграю? Я тут написала произведение, всем нравится. Я говорю: хорошо, давай. Она мне начинает играть, и я понимаю, что это все просто другая лига. Это набор звуков, оно абсолютно правильно гармонически выстроено с точки зрения законов музыки, с точки зрения пауз, но это уже какая-то заоблачность, понимаете?
- Это для особой аудитории, которая понимает эти нюансы.
- Скажем так, это все равно, что теоретическая математика, которая в практической жизни будет применяться через 50 лет. Вот приблизительно то же самое, что она делает в музыке. Но, наверное, ей придется опуститься немножко на землю, потому что нужно еще деньги зарабатывать.
- Вы с таким восторгом говорили о мюзикле, джаз-опере, которая готовится. Не оставили вы еще идею открыть собственный театр? Мы в одном из ваших интервью читали, что у вас есть идея открыть театр "Русской драмы и комедии".
- Это и будет. Я сейчас готовлю репетиционную базу, она через месяц будет готова.
- Для собственного театра?
- Для бэнда и для собственного театра. Репетиционная база через месяц, может, полтора будет готова. Начнем мы с театра антрепризы. То есть, мы делаем постановки, а играем на чужих площадках. Но со временем будет видно...
- Нужна ли своя площадка?
- Понимаете какая ситуация, я же совершено четко понимаю, что вот сейчас придешь, попросишь помещение, у тебя попросят взятку. Мне противно платить этим уродам, не хочу. Не хочу с ними иметь ничего общего.
- Вы бизнесом все-таки занимаетесь долго. Вот то, что сейчас с коррупцией, намного больше ее стало, чем было раньше?
- В тысячу раз больше, чем было раньше.
- А на каких: на более мелких или на высших уровнях?
- На всех уровнях. Смотрите, раньше воровали, но боялись. А сейчас не боятся, потому что придут патриоты в суд и тебя вытащат сразу же оттуда…
- Делать бизнес конечно в таких условиях, наверное, практически невозможно. Это больше выживание, чем наращивание каких-то активов.
- Я не делаю никакого бизнеса сейчас. Я и не собираюсь развиваться с точки зрения бизнеса пока. То, что есть, как-то работает, и пусть работает.
- Если вернуться еще к теме театра, вот какие пьесы, вы считаете, были бы сейчас актуальными для Украины? По-прежнему "Дракон"?
- Конечно. “Дракон” нужно ставить, и я собираюсь. Я не знаю, удастся ли в этом году. Может, получится… Я уже вел переговоры, чтобы поставить "Дракона", и с удовольствием бы там играл. Но я готов быть и продюсером этого спектакля. "Дракон" – это самая актуальная на сегодня пьеса. Вы вспомните, как у Шварца было: когда дракона он убил, город освободился и стало еще хуже. Потому что не нужно было убивать дракона. Вот что самое главное! Это была большая ошибка. Потому что народ не готов к свободе. Просто он физически не готов. Дракон сидит у каждого внутри, поэтому убить дракона нужно в себе. Это же чрезвычайно важная мысль, которая есть как раз по поводу всех революций, по поводу Майданов всех и всего остального. Это вредно, мы не готовы к этому, среднестатистические мы. Результат налицо.
- А будем ли готовы когда-то?
- Это отдельный разговор.
- Еще на одну тему.
- Если вы помните саму пьесу Шварца, когда Ланцелот вернулся и прогнал Бургомистра, второго дракона, ему же предложили возглавить этот город, остаться. Ему сказали: ты будешь нашим правителем, честный, благородный Ланцелот. Он отказался, сказал: потому что вы не готовы к свободе, что толку. Он ушел из города вместе со своей возлюбленной.
- Да, годы идут, а пьеса актуальности не теряет.
- Причем написана была в сталинское время.
- Продолжая эту тему, которую немного вы уже затронули. Сейчас в стране довольно сложное время. Какими конструктивными методами можно как-то исправить эту ситуацию и возможно ли?
- В моем понимании, если сейчас появится человек, который скажет: я знаю, как надо, гоните его прочь, потому что никто не знает. Мы находимся уже на той стадии, когда настолько велик случайный процесс, что четкий план просчитать невозможно. Я знаю глобальные какие-то вещи, что нужно остановить войну, но все это знают. И это должны сделать мы... Нужно садиться и договариваться. Поэтому, однозначного какого-то рецепта, что сейчас мы сделаем вот таки так, и все у нас будет хорошо – я не знаю. И думаю, что его никто не знает. А тот, кто знает, скорее всего авантюрист, мошенник.
- Такая вот ситуация не подталкивала вас к тому, чтобы переехать в другую страну?
- Я могу переехать в другую страну, вот сел на самолет - и я уже в другой стране. Не в этом дело. Я несколько отрешился от той ситуации, которая у нас происходит в стране, и занимаюсь интересными мне вещами, которые мне нравятся, которые я люблю.
- Еще остались страны, в которых вы не побывали? Ведь вы известный путешественник.
- Да, конечно. Скажем так, не успел. И в некоторые страны, наверное, уже не попаду просто потому, что летать тяжело физически. Это как с сексом... Рассказываю стишок, и примерно то же самое с путешествием.
Года мерило возраста формальное
Ведь старость побеждает нас тогда
Когда эксперименты сексуальные
Приносят меньше счастья, чем труда.
- Знаем этот стишок.
- Иногда так хочется, а потом подумаешь, это же лететь сколько. Нужно столько сил потратить на этот перелет. А я здесь могу посидеть, самогончику попить, с ребятами поговорить, еще чего-нибудь. 20 лет я не думал об этом, какая разница, поднялся и поехал, через 15 минут самолет. Быстро только забежать по трапу до того, как его начнут сдвигать, и все. А сейчас уже не так...
- Годы.
- Конечно. Но мы еще свое возьмем.
- Что-то вы еще хотите попробовать из творчества? Вот стихи, музыка, дизайн корпоративных костюмов, возможно.
- Корпоративных – не знаю, но у нашего бэнда очень крутые костюмы. Есть несколько костюмов, на концерте нашем мы все их покажем. И я принимал участие в дизайне, не потому, что я вмешиваюсь в чужую работу, просто мне интересно было. И подтяжки я придумал. Но там неважно, что подтяжки, важно другое. Важно, когда у тебя рубашка навыпуск, то подтяжки же застегнуть невозможно.
- Да. Неудобно по крайней мере.
- Невозможно. Я придумал такую штуку: я придумал прорези в рубашке. И то же самое - со спины, центральная прорезь. Вроде бы у тебя здесь подтяжки, а дальше они уходят внутрь.
- Удобно. Нужно развивать эту тему дальше.
- Так мы это используем и в наших костюмах тоже. А в своих я уже давно это использую, хорошая штука.
- Возможно, вы еще в моде себя сможете проявить.
- Нет. Слушайте, у нас такие таланты есть, я же смотрю на девчонок наших. Если ты чем-то занимаешься, то надо хоть какие-то азы знать…
- И музыканты есть талантливые, и тем не менее.
- Музыку, скажем так, я понимаю, я учился музыке в юности. И в поэзии я понимаю, поэтому я знаю, как это делается. А что касается дизайна, в частности, могу сказать, что когда мне нужно было нарисовать лошадь, то у меня могло получиться что угодно. От дома с печкой и заканчивая неприличными сексуальными картинками.
- А вы уже обмолвились о попсе, что вам не интересно делать музыку такого жанра. А как вообще оцениваете наш украинский шоу-бизнес?
- Я никого никак не оцениваю. Мы же с вами понимаем прекрасно, что сегодня какие-то современные исполнители, которые не всегда в ноты попадают, соберут стадионы. А приедет какой-то виртуоз-пианист, и он, дай Бог, соберет полконсерватории или филармонии. Поэтому это бизнес, наш шоу-бизнес. Что там происходит на сцене - не важно. Если за это люди готовы платить, то значит, бизнес организован правильно. Но мало ли что люди продают. Например, продают какие-нибудь сладкие конфеты, а я конфеты не покупаю, но кто-то же их покупает. Нельзя же сказать, что конфеты – это плохой товар, если я их не покупаю.
- Вы просто его не любите.
- Просто я их не покупаю, а вы их покупаете.
- Действительно ли в украинском шоу-бизнесе больше бизнеса? Потому что многие артисты сейчас уезжают в Россию, потому что понятно, что там больше концертных площадок, больше возможностей для того, чтобы зарабатывать. В Украине представителям шоу-бизнеса есть возможность действительно делать на этом бизнес?
- Смотрите, я знаю, что некоторые представители нашего шоу-бизнеса собирают залы, крупные даже.
- Таких можно посчитать на пальцах одной руки. Если это совсем крупные, "Олимпийский", то это только "Океан Эльзы" может собрать. Даже "Бумбокс" не может…
- Дело в том, что мы сейчас оказались в ситуации, при которой российский шоу-бизнес сюда все меньше и меньше едет. И приезжать будет все меньше и меньше благодаря гениальному изобретению наших властей. Вот вы знаете, что сейчас "Машину времени" не пускали, 28 числа у них должен был быть концерт?
- Там были какие-то претензии к гитаристу.
- Не к гитаристу, а к Андрею Державину (клавишник "Машины времени", - "Апостроф"). Идиотизм полный просто, Державин купил квартиру в Крыму лет 15 тому назад, и он практически там жил. То есть, он все свободное время проводил там. Потом возвращался оттуда. Понятно, что он летал напрямую из Москвы всегда туда, 15 лет назад, 10 лет назад, и он продолжал жить просто своей жизнью, он ничего не менял в своей жизни. Как он там жил, так и жил. Ребята, я понимаю, что вы отстаиваете целый ряд ваших интересов и считаете какие-то вещи разумными, я их таковыми не считаю, но вы можете их считать. Но если человек лояльно относился к Украине, мы знаем, что, в частности, "Машина времени" лояльно относилась, и что вы делаете? Вы их отворачиваете от себя. Он так жил всю жизнь. Он что, должен из-за ваших желаний менять свои привычки? Как ему теперь поехать к себе домой из Москвы? Это он должен полететь в Минск, из Минска полететь в Киев, из Киева как-то добраться до границы, потом пересечь эту границу, потом еще как-то добираться. Как это можно сделать? Он там живет фактически.
- А вы ведь приятели с Андреем Макаревичем, вы говорили с ним после этой ситуации? Его ведь всегда называли другом Украины.
- Дело не в дружбе Украины. Он просто оппозиционер в России и это основное. То есть, он прекрасно понимает, что идиотов и там, и здесь достаточно. Конечно, ему не нравился целый ряд вещей. Я, кстати, к нему отношусь с уважением, но у каждого человека может быть своя позиция и я с ним не согласен. Но я могу сказать нашим: хорошо, дальше продолжайте в том же духе, вы получите просто ненависть со стороны даже тех людей, которые хоть лояльно к вам относились.
- А что он сказал по поводу этой ситуации?
- Я после этой ситуации с ним еще не виделся.
