Пока одни боролись за независимость Украины, другие захватили власть – дипломат

Когда украинцы увидят свет в конце тоннеля? Что делать, чтобы создать консолидированную нацию в Украине? Почему нашим политическим элитам часто не хватает государственного мышления? На эти и другие вопросы "Апострофу" накануне празднования дня Независимости Украины ответил дипломат ВАСИЛИЙ ФИЛИПЧУК.

- День независимости - время подводить итоги за 27 лет или поговорить о патриотизме?

- День независимости – не время для соревнований в красноречии о том, кто больше любит Украину. Это время для честного разговора: что нам удалось или не удалось сделать за эти годы. Где мы, куда мы идем, какова наша цель, и как нам ее достичь. О патриотизме преимущественно говорят те, о ком когда-то сказал классик – помните? – "Говорят о патриотизме - наверное что-то большое украли". Любовь к Родине - она в генах, в крови, она как здоровье, о котором говорят тогда, когда его теряют. Родину, как и здоровье, нужно беречь каждый день правильным образом жизни, а не разговорами о том, как это важно.

Интересно, что среди сегодняшних выступающих очень мало тех, кто боролись за независимость Украины почти 30 лет назад. Я вспоминаю первые митинги за независимость в 1989 году, после которых нас таскали в КГБ, а некоторых и закрывали в тюрьмы. Во властных коридорах сейчас почти никого нет из тогдашних активистов. Вспоминаю свой первый Майдан – студенческая голодовка в октябре 1990 года. В политике или в публичном пространстве осталась буквально горстка тех, кто ночевал тогда в палатках на холодном граните с белой повязкой с надписью "Я голодаю".

Наверное именно с этого и начались проблемы независимой Украины. Если в соседних с нами странах – Польше, Венгрии, Чехии – к власти в 1991 году пришло новое поколение, которое смогло провести радикальные изменения и построить неолигархические политические и экономические институты, то в Украине власть осталась в руках перекрашенной компартийной и комсомольской номенклатуры. Мы ходили на митинги, читали "Украинский вестник" и занимались антикоммунистическим самиздатом, а они открывали ночные видеоклубы и приватизировали предприятия. Когда пришел август 1991 и от страха перед московской диктатурой Верховная Рада провозгласила независимость, компартийная и комсомольская верхушка быстро перекрасилась и сохранила власть – с новыми символами, но с теми же людьми. И гораздо более циничными правилами игры. Или вообще без правил. Многие из них сейчас едва ли не самые большие патриоты и рьяно говорят о языке или религии. Те, кто боролись за независимость, после ее получения изучали историю национального возрождения или украинского национализма, а бывшая партийная номенклатура или комсомольцы изучали бизнес, взялись за приватизацию и процесс преобразования власти в деньги, а денег – во власть. Так, за несколько лет и была создана в Украине политико-олигархическая пирамида – классическая рентная экономика, латиноамериканская политико-экономическая модель, которая с каждым политическим циклом только перерождается, но не меняется...

- А что вы изучали? Национальное возрождение или бизнес?

- Моя дипломная работа в 1993 году была посвящена исследованию процессов национального возрождения в конце XIX века в Западной Украине, в частности появлению и функционированию первых украинских политических организаций на Буковине в австрийский период истории края. Мне было интересно, как так случилось, что еще в 1870 году украинцы моего региона считали себя русинами, но уже через каких-то 20 лет идентифицировали себя уже как украинцы. Как происходила эта модификация идентичности, какие факторы в принципе побуждают людей в определенный момент изменить – или дополнить свою этническую, национальную или иную идентичность, что такое, собственно, идентичность, как и почему она меняется. Очень интересная – и очень актуальная тема. Из нее впоследствии появились другие исследования – о возможных моделях формирования нации в Украине, о государственной политике, которая влияет на процессы создания нации, можно ли использовать наднациональные процессы, например, европейскую интеграцию, которая, как считается, ослабляет национальную государственность и национальную идентичность, для усиления государственности и идентичности в странах, где процессы формирования наций в силу исторических особенностей ослаблены или идут с опозданием, как у нас. Что должно объединять людей с разными языками, религией, историей, культурными традициями, чтобы они превратились в прочную и устойчивую нацию. Почему одни нации даже несмотря на различные языки способны веками иметь одну консолидированную государство, а другие, несмотря на один язык не в состоянии стать жизнеспособной нацией...

- И почему?

- Нации в современном мире создают не "общее прошлое", "кровь", язык или религия. Нации в современном мире создает общее видение будущего членами того или иного сообщества. В нынешнем глобальном мире идентичности изменчивы и люди по собственному почину быстро могут изменить не только религию или язык общения, но даже незыблемые ранее формы идентичности – пол или цвет кожи. Поэтому устойчивыми становятся только те нации, те государственные проекты, которые предоставляют собственным гражданам привлекательное и комфортное видение будущего.

- За 27 лет украинской независимости – есть такой проект? Живем в той стране, за которую голосовали в 1991 году?

- Если сравнивать с мечтой о стране, ради которой мы выходили на митинги в 1989-1991 годах... Тот образ будущей Украины, за который мы убеждали украинцев голосовать и в советские времена, и на референдуме о независимости в 1991 году, и то, что имеем сегодня – большая разница. И, к сожалению, не в нашу пользу. Начиная с того, что нас было 52 млн граждан молодого украинского государства, а сейчас едва ли наберется и 38 млн и тенденция негативная. Молодежь не видит будущего для себя в стране и несмотря на патриотизм, каждый второй видит свое будущее за ее пределами. Экономика, промышленность – потеряно почти все, остались несколько обломков от некогда мощной экономической машины, которая входила в первую двадцатку экономик мира.

Олигархическая политическая система, рентная экономическая модель и репрессивная государственная машина душат частную инициативу и базируются только на дальнейшем истощении ресурсов страны. Что мы сейчас производим, где наше место в международном разделении труда? Сельское хозяйство? Еще ни одна страна не смогла построить эффективную экономику, базирующуюся на сельском хозяйстве с незначительным уровнем переработки. Вся государственная машина должна была быть направлена на создание производств, новых рабочих мест, а вместо этого государственные институты стали кормушкой для политических кланов. Поэтому мне кажется, что как раз сегодня нам надо честно сказать: мы теряем каждый год вместо того, чтобы оправдывать ожидания наших граждан, мы строим страну, которая заставляет думать их только о миграции.

- Что же необходимо делать?

- Прежде всего, необходимо восстановить мир. В дополнение к политическим, экономическим, социальным проблемам имеем сегодня на порядок большую и сложную проблему – война на востоке, аннексия Крыма. Без восстановления суверенитета в границах 1991-м мы не сможем перейти к построению страны, которая была бы комфортной для жизни всех граждан, которая привлекала все категории населения, открывала бы перед ними будущее, а не создавала поводы для грустных шуток. Мы не Израиль, который в окружении арабских стран смог построить жизнеспособное государство. В условиях постоянного кровопролития на востоке недостаточно внутреннеинтегрированной страны со слабым и коррумпированным государственным аппаратом. В условиях постоянного конфликта с Россией и все более острых отношений с другими соседями мы постоянно будем находиться в сложной ситуации в сфере безопасности, в условиях постоянной политической турбулентности, в результате чего может возникнуть угроза новых центробежных тенденций. Надо быть слепым, чтобы этого не видеть.

В 2013 году, за полгода до Майдана я опубликовал прогноз о том, что сохранение в Украине закрытости политических или экономических институтов может привести к серьезному внутриполитического кризиса, "тектоническому сотрясению, которое может ударить по нашим слабых швам – Крым, ось Восток-Запад. Легко представить ситуацию, когда в случае победы оппозиционного кандидата повторятся попытки организовать Северодонецк-2, и не обязательно результаты второй попытки будут такие же, как и первой". Тогда никто не хотел об этом не то что говорить – даже думать. Мне говорили, что этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Сейчас произошла аннексия Крыма и конфликт на Донбассе. Нам срочно нужно урегулировать проблему Донбасса и Крыма и провести немедленные системные внутренние реформы, перезагрузить весь государственный механизм. Или, если мы этого не сделаем, то внимательно прочитать исследования вроде "Почему происходит упадок наций" (книга американских экономистов Дарона Аджемоглу и Джеймса Робинсона - "Апостроф"), чтобы понять, какое будущее нас ждет.

- Легко сказать...

- Да, это не простые решения и здесь ура-патриотическим популизмом не обойдешься. Но без мира мы не сможем перейти к стабильному развитию страны. Каким образом этот мир должен быть достигнут? Это должно стать предметом общественного диалога и дискуссий между политиками и гражданами. Мы должны объективно определиться: кто мы? Где сегодня находимся? И чего можем достичь в ближайшей перспективе? Помнить, что мы хотим, но исходить из того, что мы можем. Не забывать, что у нас, как минимум, трехуровневый комплексный конфликт, где переплелись геополитические, двусторонние российско-украинские и внутренние (во всей многогранности этого слова) измерения. И что как раз мы сейчас платим высокую цену за этот конфликт, поскольку он разворачивается именно на нашей территории. Нужно определить модус вивенди - модальность сожительства – в том региональном и геополитическом окружении, которое мы имеем. Решить, что для нас сегодня главнее: какие-то эфемерные лозунги или территориальная целостность тех границ, с которыми мы обрели независимость.

Я уверен, что если предлагать адекватные предложения, то можно вернуть мир. Например, идея международного миротворчества в форме международной временной администрации для Донбасса, которую мы предложили в 2016 году. За которую сначала на нас набросились все кому не лень, но сегодня уже фактически есть консенсус и в экспертной среде, и среди дипломатов – если мы действительно хотим эффективно урегулировать конфликт, то это не единственный действенный рецепт. Нужна позитивная повестка дня для Донбасса, нужно снизить градус конфликта. И ни при каких условиях не позволять появиться другим конфликтам.

До сих пор не могу понять, чем руководствуются те, кто обостряет языковую тему на Закарпатье. Это шокирует, когда уже начинают использовать терминологию угроз и повышают градус противостояния, создавая конфликт там, где его нет и где он абсолютно не нужен. Вопрос языков преподавания в школах должен базироваться на балансе интересов, отражать, прежде всего, интересы самих детей, объединять, а не разъединять и создавать предмет для конфликта. В то время, когда нам важно иметь национальное единство, вбрасываются вещи, которые наоборот разъединяют людей еще больше. Нам нужно национальное единство, нам нужно проталкивать те темы и те вопросы, которые объединяют людей, а не создают новые линии разделения. Настоящий суверенитет базируется на убежденности граждан в том, что это их государство, которое отстаивает их конкретные интересы, решает их личные очень практические проблемы, а не на формальных атрибутах независимости.

- Значительное количество экспертов обращает внимание на то, что наша экономика зависит от иностранных кредитов, а важные политические решения тоже принимаются без нас за нашими границами. Вы с этим согласны?

- Со стороны нашей политической элиты часто действительно не хватает государственного мышления и ответственности за страну. Такое впечатление, что у нас состоялся негативный политический отбор, когда побеждают худшие, а не лучшие. В политику должны идти люди, которые руководствуются идеями, идеалами, стремлениями сделать Украину лучше, а не заработать в Раде или на министерских должностях. Чиновники должны относиться к государству ответственно, с мыслью о завтра, о том, чтобы передать преемникам страну лучше, чем получили, а не хуже. У нас в большинстве политиков, к сожалению, какое отношение к стране как у маркизы де Помпадур – после нас хоть потоп. Взять новый кредит, стать на финансовых потоках новым миллиардером, купить виллу на Лазурном побережье или в Майами, а дальше хоть трава не расти... Действительно, Украина становится все более зависимой от внешних источников финансирования, а значит, кто платит, тот и музыку заказывает. Поэтому неудивительно, что многие решения, которые должны быть предметом рыночного регулирования или внутриполитических решений, нам насаждаются извне.

Например, Антикоррупционный суд, ставший предметом внешнего давления в течение полутора лет. Это фактически признание, что все остальные суды у нас не борются с коррупцией, что там нет смысла ждать справедливого приговора в отношении высокопоставленных коррупционеров, поэтому давайте создадим хоть один антикоррупционный суд. То есть мы признаем, что мы как государство не в состоянии построить такую важную ветвь власти как судебная, которая была бы некоррумпированной.

Хорошо или плохо, что подобные решения принимаются под внешним давлением? Очевидно, что лучше так чем никак. Лучше, когда есть внешнее давление, которое помогает хоть немного бороться с коррупцией. С другой стороны, очевидно, что это отрицательный фактор – где еще есть страны, которые настолько зависят от внешнего давления? Даже те страны, которые переживают экономические трудности, например – Турция или Аргентина, даже там нет такого уровня зависимости от внешнего давления для принятия внутриполитических или экономических решений. Остается надеяться, что после проведения президентских и парламентских выборов, после перезагрузки власти новая политическая элита будет более государственнической и ответственной.

- Вы верите в то, что к власти придут лучшие?

- Да, иначе нужно всем уезжать.

- Кто это может быть?

- Не знаю. Думаю, пока рано делать какие-то серьезные прогнозы – впереди очень сложная предвыборная гонка. В конце концов, у нас страна – парламентско-президентская, поэтому парламентские выборы не менее, а возможно и более важны, чем президентские. Ключевые рычаги влияния на экономику, социальную и другие сферы в руках премьера, который является представителем именно парламентского большинства. Внешняя политика, которая находится в сфере компетенции президента, обычно должна подчиняться внутриполитическим приоритетам, а не наоборот.

После Майдана я несколько раз публично предлагал создать технократическое правительство – хотя, пожалуй, корректнее было бы назвать его меритократическим правительством – правительством не дискредитованных политиков, а лучших, самых способных управленцев, не имеющих политических амбиций или финансовых обязательств перед олигархами или партийным группам, и которые за короткий период могут сделать действительно глубокие системные реформы. Провести полную перезагрузку государства. Правительство национального доверия, которое бы не пыталось подыгрывать избирателям той или иной части Украины, а было бы общим знаменателем интересов и ценностей всех регионов.

- А президент?

- Президент должен быть моральным авторитетом, который не вмешивается в текущие политические процессы и определенно не имеет бизнес-интересов или коррупционного шлейфа. Честный и беспристрастный арбитр, который пользуется национальной доверием и поддержкой. Украине, по моему мнению, нужен или такой президент, или нам вообще не нужна эта должность и дублирование функций исполнительной власти.

- Но вы только сами сказали, что президент руководит внешней политикой...

- Это ненормально, когда экономика или внутренние дела – в ведении парламентской коалиции и избранного ею правительства, а член правительства, отвечающий за внешние сношения, назначается по отдельной процедуре и ответственный перед президентом. Это украинское новшество, которое уже неоднократно демонстрировало свою неэффективность. Министр иностранных дел – такой же министр как и другие, внешняя политика не может быть отделена от внутренней. Значение министра может быть усилено, например, тем, что он одновременно может быть первым вице-премьером, как это делается в некоторых странах. Но это разделение между внешней и внутренней политикой является искусственным и должно быть ликвидировано. Разумеется, для этого нужна конституционная реформа, но ее в любом случае придется делать и восстановить единство исполнительной власти необходимо. В английском языке есть лучшее для этого слово – integrity (целостность - "Апостроф")...

- Какая же должна быть новая внешняя политика такого технократического правительства?

- Честной. Прежде всего, честной и эффективной. Какие ключевые задачи? Во-первых, остановить конфликт с Россией, что включает в себя и конфликт на Донбассе, и восстановление суверенитета над Крымом, а также решить вопрос обеспечения безопасности Украины в долгосрочной плане. Бесспорно, это требует достаточно сложной конструкции и на общеевропейском уровне, и на уровне треугольника Украина-США-РФ. Во-вторых, нормализация отношений со всеми соседями, преобразования границы с барьера для отношений, которым он сейчас является даже несмотря на безвизовый режим со странами ЕС, в удобный и комфортный для всех канал коммуникации. Под соседями следует понимать как страны по всему нашему периметру, так и Европейский Союз, отношения с которым на несколько десятилетий переходят в статус соседских – нравится это нам или нет.

Украина имеет шанс в случае проведения реформ и обеспечения прав собственности и верховенства права стать удобной для всех – и на западе, и на востоке – площадкой для производства и торговли. Если же удастся обеспечить свободу движения и безопасность капиталов – то и удобной площадкой для инвестиций и европейских инвесторов, которые бы сюда "убегали" от высоких налогов, и российских инвесторов, которые бы сюда бежали от монополизированной российской экономической модели. Это могло бы быть наше место в европейском разделении труда.

В-третьих, защита граждан Украины за рубежом и продвижения украинского экспорта как абсолютный внешнеполитический приоритет. С конкретными четко определенными задачами – на сколько с какими странами ежегодно увеличивать наш экспорт. Бесспорно, есть и другие задачи, прежде всего реформа дипломатической службы, которая так фактически и не началась за четыре с половиной года после Майдана. Но рано или поздно это нужно сделать.

- Для продвижения нашего экспорта он должен быть высокотехнологичным...

- Да, абсолютно. Мы должны продавать не древесину под видом дров, а товары с высоким уровнем переработки, высокой добавленной стоимостью. Как это сделать? Придется использовать как старые, так и новые рецепты. Китайская рыночная экономика со значительным государственным регулированием показывает, что простые рецепты "все приватизировать и открыть все рынки для импорта" не работают, а если и работают – то не в интересах общества. С одной стороны, конечно, нужно вернуть гражданам возможность создавать и развивать свой бизнес без правоохранительных органов, СБУшного-прокурорско-налогового, иного уголовного/коррупционного давления.

Такие институты как ГПУ вообще после создания ГБР (Государственное бюро расследований – "Апостроф") – лишние. Их просто можно закрыть, а функции представления интересов государства в суде отдать в министерство юстиции. Бизнесу после этого станет дышать легче в разы. Кто-то не сможет зарабатывать миллиарды – но эти деньги пойдут не в коррупционные схемы, а останутся в экономике. Таким структурам как СБУ вообще нужно оставить функции контрразведки и исключить вмешательство во внутриэкономические или политические процессы. Это же касается и полиции. Открывать бизнес в ситуации, когда у нас огромное количество госорганов, которые только ищут, где создать проблему и потом ее успешно решить, никто не будет. Государство нужно максимально ограничить и устранить из всех сфер жизни общества, где можно обойтись без нее. Есть целые министерства и ведомства, которые если бы однажды исчезли, то это почувствовал бы только государственный бюджет, где появились бы новые средства. Даже такими простыми решениями можно восстановить двигатель экономического роста.

- То есть национальная идея - это...

- Мир и экономический рост! Этого более чем достаточно! Было бы хорошо, если следующая президентская кампания и стала бы дискуссией по сути, а не обливанием кандидатов грязью – а обсуждением внутри всего общества того, какую страну мы хотим иметь. Чтобы на следующий День независимости мы уже видели свет в конце туннеля, надежду на будущее в стране, в которой хочется жить.