Третью годовщину расстрелов на Институтской в Украине ждут с напряжением. Минимум 8 из запланированных на эти дни (19-22 февраля) акций, по мнению СБУ, координируются из России. Сами же митинги заявлены, как антиправительственные – участники называют власть "кровавым режимом, который ведет к внутренней оккупации Украины", а идеалы Революции преданными. "Апостроф" поговорил с непосредственными участниками тех событий – двумя выжившими после расстрелов и родственником погибшего о том, как они встречают третью годовщину тех поворотных дней.
18-19 февраля. Реконструкция
18 февраля 2014 года Верховная Рада собралась на заседание, где планировала вернуть вариант Конституции, ограничивающий полномочия президента. Накануне трое лидеров Майдана — Арсений Яценюк, Олег Тягнибок и Виталий Кличко – собрали людей на массовый митинг под зданием Рады. Месяц до этого Майдан жил в ожидании.
К этому моменту ходоровчанин Роман Титык уже несколько недель был в Октябрьском дворце. Отдежурив смену, он вместе с товарищами отправился к Верховной Раде.
— Пришли, постояли немного, увидели, что на Шелковичной что-то начинается. Мы туда. Впереди шел [Андрей] Парубий, люди кричали в ладоши хлопали, — вспоминает в разговоре с "Апострофом" Титык.
Первые столкновения возле Рады начались после отказа спикера Владимира Рыбака включить вопрос о Конституции в повестку дня. Новость об этом сразу взбодрила протестующих. Между ними и милиционерами начались стычки. У некоторых майдановцев были петарды, биты и палки. "Беркут" отбивался светошумовыми гранатами.
В полдень события сместились на Институтскую. Туда отправился и Титык с товарищами – им сообщили, что "Беркут" рушит их баррикаду. Титык вспоминает, что на Институтской попал под каменный обстрел силовиков, но ему повезло – в тот день он не получил ни царапины.
18 февраля стало понятно, что развязка Евромайдана наступит совсем скоро: с одной стороны – уставшие от месячного бездействия протестующие, с другой – обозленные отсутствием конкретики бойцы "Беркута". Последние перестали сдерживаться и сильно избивали протестующих. Самым ярким доказательством этого стала фотография семьи Кузнецовых – окровавленных отца и сына, попавших под руку силовиков на Институтской.
Роман Титык
Баррикаду Титыка и его друзей разрушил "Беркут", а потом снес бульдозер. Палатки на Майдане начали гореть. Ближе к ночи загорелся Дом Профсоюзов. Перед этим, МВД и СБУ выдвинули митингующим условие – до 18:00 покинуть площадь. Руководство силовиков объявило о начале антитеррористической операции.
— Ну, были смельчаки, которые кричали – а давайте приступом идти! – рассказывает Титык. – Но людей мало было. Начали пускать газ. Многие из-за этого падали – просто не могли дышать.
"Беркут", перешедший в наступление, зачистил Украинский дом, Октябрьский дворец, Институтскую. Но до конца дня полностью вернуть контроль в центре, властям не удалось. На следующий день, 19 февраля, противостояние продолжилось. Майдановцы были уже более подготовленными – запаслись противогазами, а киевляне приносили одежду.
— Кидали коктейли, конечно, — признается Титык. – Но технику безопасности никто не соблюдал. Парнишка кинул, а бутылку не закрыл – загорелся сам. Подбегают камеры, начинают его снимать, а он кричит: "Ой, не снимайте, а то мама не знает, что я на майдане".
За те два дня в центре Киева погибло 29 человек.
Две пули
Лучанин Артем Запотоцкий в свои 34 года не встает с инвалидного кресла, но надежда, что он снова начнет ходить есть. 20 февраля 2014 года, Артем получил ранение в грудной отдел позвоночника. Ноги отнялись сразу. Артем вспоминает, что, когда его везли в больницу, медсестра сказала: "Что же с ним делать, мне же его уже холодным привезли".
Артем Запотоцкий во время лечения
На Майдан Артем приезжал постоянно. В ночь на 18 февраля он и его друзья, двумя машинами заехали в Киев. Милиция пускать не хотела – пришлось ехать по встречке. Утром они уже были на Майдане. А 20 февраля, на мосту возле Октябрьского дворца, Артем получил пулю. Его друг – на лестнице рядом. Спасти парня не смогли.
20 февраля был ранен и Роман Титык. О том, что по людям на Институтской стреляли, он понял не сразу. Вместе со своими товарищами Романом Точиным и Владимиром Жеребным, они шли по улице, когда увидели, что один парень лежит и не двигается, а второй сидит рядом. Титык подбежал к нему, спросил, что случилось. Тот ответил, что он ранен, а второй уже погиб. Титык и Точин взяли раненого, начали тащить его куда-нибудь, где могли оказать помощь.
— Протянули мы его шагов пять-шесть и я упал, как подкошенный, — вспоминает Титык. – Одна пуля прошла навылет, вторая в спине застряла. Начал кое-как отползать, потом меня уже подобрали медики. Я, кажется, даже кричал: "Рома, Рома, я ранен". Потом у парней спросил, а они говорят – а Рома все. Умер Рома.
Титыка отправили на лечение в Польшу. Вернулся он в Украину уже летом 2014. Тогда же из Израиля приехал и Артем Запотоцкий. Титык может ходить, но операции еще не закончились — на днях сделали еще одну. От государства он получил пенсию по инвалидности.
20 февраля в центре Киева было убито 48 человек. Еще 17 человек умерли позже в больницах от ранений. Среди сотрудников правоохранительных органов погибло 19 человек.
Воссоздать смерть
Сергей Бондарчук погиб на Майдане как раз 20-го. Он был одним из организаторов Евромайдана в Староконстантинове Хмельницкой области. В Киев ездил регулярно, рассказывает "Апострофу" его сын Владимир.
Последний раз с отцом Владимир говорил вечером 19 февраля. После штурма Октябрьского дворца, Сергей Бондарчук со своей сотней разместился на третьем этаже здания Киевского городского совета. Владимир договорился встретиться с Сергеем утром 20 февраля. Но в 9 утра телефон отца уже не отвечал.
Владимир Бондарчук с мамой на фоне портрета отца
— Я приехал на Майдан, бежал со стороны Бессарабки и постоянно звонил ему. Трубку взял другой человек. Это был подполковник милиции, он сказал, что моего отца убили, — рассказывает Владимир.
Сначала Бондарчук-младший не поверил. Подполковник сказал ему, что тело Сергея отвезли на Прорезную, 12, в отделение милиции. Владимир побежал туда. Там он и застал того самого подполковника, который держал в руках отцовский телефон. Тела Сергея уже не было.
— Минуту назад скорая увезла его в морг на улице Оранжерейной, сказал мне этот подполковник. Я взял такси и поехал туда. Вышло так, что я приехал раньше, чем скорая. Там уже стояли около 10 машин. Страшная картина – люди с травмами головы, все в крови. Но отца среди них не было. У меня еще была надежда, что все это неправда, – вспоминает Владимир. — Приехала машина съемочной группы 1+1, и журналистка сказала, что привезли мужчину 50-55 лет. Я побежал к машине, но увидел только, как мужчину, похожего на отца, спускают в подвал. Я еще не был до конца уверен, и мне удалось добиться опознания только вечером. Тогда я и узнал, что он погиб.
Владимир решил, что должен обязательно узнать, как погиб его отец. Он нашел двухсекундный фрагмент сюжета "ТСН. Тиждень". На нем было видно, как раненого Сергея несли из Октябрьского дворца в отель Козацкий, где находился полевой госпиталь. Владимир сделал скриншоты этих кадров, разместил в соцсетях и начал искать свидетелей.
Это помогло. С Владимиром связалась сестра погибшего Богдана Сольчаника. Она рассказала ему про письмо, которое на встрече родственников погибших на Майдане передал парень, выносивший Сергея Бондарчука. Скоординировавшись с другими родственниками погибших, Владимир вошел в поисковую группу, куда входили парамедики и активисты Майдана.
— Мне передали видео от Мустанга (руфер Павел Ушивец, известен тем, что покрасил звезду на одном из московских домов в цвета украинского флага, – "Апостроф"), там было видно, как мой отец с тремя парнями выносит раненого c баррикады возле станции метро "Крещатик". Потом они подходят к центральному входу в Октябрьский, видео обрывается, и следующий эпизод – мой отец лежит возле входа в дворец. Его заносят, врач оказывает первую помощь, говорит, что нужно срочно переносить в полевой госпиталь, — рассказывает Владимир.
Потом нашлись и другие видео. За несколько месяцев Владимиру удалось восстановить каждую секунду того, где был и что делал его отец на Майдане. Он даже нашел видео, где один из представителей беркутовской "Черной роты" стрелял в сторону митингующих у Октябрьского дворца – как раз, когда Сергей был ранен. Владимир почти уверен, что именно этот человек убил его отца.
Верить
Спустя три года, ответа на вопрос, кто же стрелял по людям, нет. Суд над пятью беркутовцами, которых обвиняют в убийстве 48 человек на Майдане, длится уже больше года. Впрочем, большинство пострадавших догадывается, кто в них стрелял. Намного интереснее другое – кто отдал приказ.
— Мне хотели доказать, что стреляли в спину, — говорит Титык. – Но я-то знаю, кто убил моего друга. Думаю, этот человек уже в России.
Артем Запотоцкий о своем ранении говорит без эмоций. Верит, что обязательно встанет на ноги. Все, что ему интересно с того рокового дня – это посмотреть в глаза тому, кто отдавал приказ стрелять по людям. Но кто этот человек, пока неизвестно.
— Процесс пошел только сейчас, — говорит Владимир Бондарчук. – И то под давлением адвокатов и семей. В первые месяцы вообще никаких материалов не было. Сейчас начался новый виток расследования по этим делам и, конечно, общественность должна их контролировать. Некоторые дела уже в суде, они затягиваются по разным причинам. Среди объективных – недостаток материальных и человеческих ресурсов, среди субъективных – коррумпированность прокуратуры и нехватка людей, чтобы провести расследование. Идет сопротивление со стороны МВД, и бывшие милиционеры не хотят давать показания.
Каждый, кто был на Майдане в те дни, говорит, что не жалеет о своем поступке. Роман Титык вспоминает: изначально он вообще не думал, что попадет на Майдан. Потащил его туда старый друг Рома Точин, который с Евромайдана не вернулся. Если было бы нужно снова "пойти за пацанами" – он бы пошел бы. Про власть говорит неохотно – "они пришли на крови". Третьего Майдана Титык не хочет точно.
— Я в больнице лежу, вижу, Юля [Тимошенко] на каблуках в инвалидном кресле. И за таких людей выходить на Майдан? – иронично спрашивает он.
