1 июня в Украине и в мире отмечают День защиты детей. Сегодня именно украинские дети особенно нуждаются в защите и опеке. По данным Минсоцполитики, в Украине зарегистрировано около 170 тыс. детей-переселенцев. Многим из них довелось пережить обстрелы в прифронтовых населенных пунктах, а сейчас приходится свыкаться со статусом беженцев вдали от родного дома. А многие маленькие украинцы до сих пор живут в непосредственной близости или даже в самой зоне боевых действий. Без сомнения, психологическая реабилитация этих детей войны должна стать общегосударственной задачей. По мнению специалистов, решать эту проблему нужно комплексно, привлекая родителей, ведь они зачастую страдают от тех же травм, что и их дети.
Сейчас мариупольскому мальчишке Ване десять лет, столько же, сколько было моей бабушке Елене Ивановне в начале Второй мировой. Немцы жили в ее доме, она вынуждена была прятаться в подвале. С тех пор прошло несколько десятилетий, но она до сих пор не выносит запаха гари и не терпит насилия в любом его проявлении.
Мариупольский мальчишка Ваня, как и моя бабушка, знает о войне не понаслышке. 24 января 2015 года в 9 утра микрорайон Восточный, где он живет, попал под сильнейший обстрел. Именно эта часть города находится ближе всего к линии разграничения. Этот день стал "черным" для города: жилые кварталы приняли огонь на себя, и в результате обстрела погиб 31 человек и 117 было ранено, все они – Ванины соседи, жители микрорайона Восточный.
Дети войны
"Это была очень странная ночь. Я чувствовал, что она другая. Лаяли собаки, я их слушал и думал, что они как-то слишком складно и красиво лают. А через несколько часов увидел, что для некоторых людей этот лай был последним, что они слышали", - вспоминает Ваня события тех суток.
Когда начался обстрел, Ваня был дома со своей семьей. Потом его родные рассказали, что он лежал в коридоре и кричал, что все умрут. Взрослым, которые тоже были напуганы, не удалось его успокоить. Когда стало тихо, все вышли на улицу. Первое, что увидели, — тела погибших, которых обстрел застал посреди улицы. Для мальчика это стало еще одной тяжелейшей травмой.
В результате у Вани появился постоянный страх, он боялся выходить из дома, боялся оставаться один, начал спать с мамой и страдал от недержания. Во сне Ваня постоянно кричал, что они все умрут, просыпался от кошмаров. Мама мальчика, Ольга, обратилась к арттерапевту при Мариупольском союзе молодежи (работает при поддержке фонда UNICEF). Ольга объяснила сыну, что психолог поможет бороться со страхами, поэтому не стоит его стесняться или думать, что с ним, Ваней, что-то не так. Она сама ходила на занятия, часто оставалась на терапию и тем самым вместе с сыном работала над психологическими проблемами, с которыми пришлось столкнуться их семье.
По словам психолога Марии Прониной, она решила начать терапию с помощью сказки и рисунка: просила Ваню нарисовать свои страхи, и он рисовал монстров, которые приходили к нему домой, когда он был один. Терапия продолжалась в течение двух месяцев, в результате в детских рисунках появились и другие персонажи — волшебные герои, которые помогали мальчишке бороться со страхами. Ваня стал спокойнее, снова начал общаться с друзьями, перестал бояться ходить самостоятельно в школу, и теперь перспектива остаться где-то одному его не пугает.
Мария Пронина рассказала "Апострофу" о том, как она использует в своей практике сказкотерапию, как она работала с мальчиком и другими детьми: "Мы (вместе с ребенком) можем быть кем угодно, делать что угодно, оказаться где угодно. Все страхи и проблемы рассматриваем так, чтобы увидеть выход из любой ситуации. И у нас есть только одно правило, которое нельзя нарушать, – никому не приносить вреда. Даже если дело касается игры".
Мама мальчика говорит, что рисунки у Вани со временем стали более жизнерадостными, как и сам мальчишка, теперь у него нет проблемы недержания, хотя он пока еще не готов спать один. "Ему нравится рисовать, это дает ему возможность развиваться", - рассказывает его мама Ольга. В то же время семье пришлось столкнуться с другой проблемой — в школе Ваня не нашел необходимой ему поддержки, более того, учительница отзывалась о художественных способностях довольно грубо, говорила, что рисует он плохо, и ставила ему невысокие оценки. "Но наш терапевт, наоборот, поддерживает его, - говорит Ольга. - Фактически она стала ему другом, и он очень ценит ее советы и комментарии. Это позволяет ему верить в себя и в свои силы, поэтому терапия приводит к хорошим результатам", - рассказывает мама Вани Ольга и добавляет — мальчик теперь готовится писать акрилом большие картины.
Бэтмен спешит на помощь
Переселенка Анжела из села Безыменное (Донецкая область, сейчас находится под контролем боевиков, - "Апостроф") работает на машине скорой помощи в Мариуполе. Из-за военных действий у ее восьмилетнего сына Дани развились невроз и тревожность, он начал бояться громких звуков и темноты, появились проблемы с речью. Анжеле также пришлось обратиться к психологу в Мариупольский союз молодежи.
"Два года назад, когда боевики ДНР еще не вошли в село, когда не было бомбежки со стороны Новоазовска и не летели снаряды в Саханку, я с двумя детьми сидела в подвале. Мы живем на второй улице параллельно трассе на Таганрог, и все военные машины (так называемой ДНР) проезжали по этой трассе, очень близко. По нашей улице начала ходить военная техника. Свист, дрожание земли. Маленький ребенок все это видел, ему тогда было шесть лет, и в ту ночь он вообще не мог уснуть. Утром, как только у меня появилась возможность, я отправила детей к сестре, окольными путями, потому что утром это была уже оккупированная территория, - вспоминает Анжела. - Я медработник, меня уговаривали остаться лечить раненых (сепаратистов). Но я не осталась. Всю живность - кур и индюков — я сама со слезами на глазах резала в последний день".
Она вспоминает, как с ужасом смотрела на свои окровавленные руки, но останавливаться было нельзя, надо было вывезти хоть какие-то запасы, чтобы было, что есть, и как-то продержаться первое время. "Сейчас я могу об этом говорить, но тогда я четыре дня не спала, у меня был шок. Боялась, бегала в подвал. Но мне было легче от того, что я знала, что дети в безопасности", - говорит Анжела.
Ее дети прожили у сестры год, там же ее сын пошел в первый класс. Анжеле довелось пройти через еще одно испытание — у нее обнаружили онкологическое образование, на лечение ушли долгие месяцы.
Сейчас семья живет в Мариуполе. У младшего сына из-за событий, которые он пережил в родном селе в начале войны, появилось состояние тревожности, но ему также помогла арт-терапия.
Анжела называет эти занятия, во время которых детей также обучают и медитации, спасательным кругом. По ее словам, обстрел Мариуполя и микрорайона Восточный 24 января 2015 года стал массовой травмой для многих людей. Местным психологам пришлось работать с самыми разными случаями, главным образом, со страхами детей и проблемами с речью.
"Мой сын также шепелявил, когда у него появлялся страх. Сейчас все в порядке, он следит за тем, как говорит. Его терапевт Мария стала для него авторитетом, повысила его самооценку, улучшила психологическое состояние, избавила от страха оставаться одному дома. Вначале они рисовали, лепили, делали аппликации и постоянно проговаривали Данину травму. С помощью его любимых героев Человека-паука и Бэтмена боролись со страхами и спасали детей, которые попали в беду. Маша специально моделировала с помощью сказки подобные ситуации, при которых он мог сталкиваться непосредственно с тем, что его вгоняет в панику. Было время, когда он не мог мыться или сидеть в туалете, потому что думал, что из унитаза могут вылетать снаряды или может произойти взрыв", - вспоминает Анжела. Со своими страхами и переживаниями ей пришлось бороться самой. Во многом ее спасла работа в бригаде скорой помощи в Мариуполе.
Превентивные меры
Согласно данным службы по делам детей Донецкой областной военно-гражданской администрации, в области работает региональная программа интеграции, социальной адаптации внутренне перемещенных лиц, принятая на 2015-2016 годы. В рамках программы психологические кабинеты открыты в Бахмуте, Константиновке, Краматорске, Лимане и Мариуполе, где задействовано 683 специалиста. Социальные психологи, социальные педагоги и т.д. работают на базе интернатов, детских садов, школ. Коррекционные занятия проводятся в рамках программы развития навыков психологического восстановления ребенка-школьника "Комплексная психосоциальная поддержка детей, подростков и семей, которые пострадали в следствии конфликта в Украине" (разработана НаУКМА и UNICEF).
Помощь в организации психологических реабилитационных программ оказывает чешская организация "Человек в беде", предоставляя круглосуточную анонимную бесплатную психологическую консультацию по телефону доверия.
В службе по делам детей Донецкой областной военно-гражданской администрации утверждают, что психологическая помощь оказывается и детям, и родителям: проводится диагностика уровня тревожности, посттравматического стрессового расстройства, психологического климата в семье, склонности к конфликтному поведению личности и т.д. Однако оценить результативность этих программ пока не берутся ни сами работники служб, ни волонтеры, которые также оказывают психологическую поддержку детям.
По данным Министерства социальной политики Украины, отдельной государственной программы, которая была бы направлена на реабилитацию детей, пострадавших от войны на востоке, в Украине до сих пор не существует. Вместе с тем в министерстве говорят о программе, направленной на поддержку и социальную адаптацию внутренне перемещенных лиц, принятой до 2017 года. Она предусматривает организацию и оказание медицинской и психологической помощи переселенцам, а также превентивные меры для предотвращения ухудшения их физического и психологического здоровья. Кроме того, чиновники рассказывают о проекте концепции Государственной целевой программы медицинской, психологической, социальной реабилитации и адаптации участников АТО на период до 2020 года.
Однако, по словам Светланы Тарабановой, координатора центра Восток SOS, существующие в Украине программы не оказывают полноценной комплексной помощи и защиты населения. В Восток SOS тоже предлагают психологическую помощь в формате женских и детских клубов, где переселенцы могут пообщаться с психологами и терапевтами. Помощь оказывается по методике "Равный — равному".
"У нас есть психологическое направление, и мы анализируем сложившуюся ситуацию в Украине в целом. С началом войны психологические расстройства и конфликты обострились. У нас нет комплексного видения реабилитации людей, переживших подобные ситуации, есть программы по реабилитации переселенцев, бойцов АТО, но это всего лишь элементы, которые должны входить в общую стратегию государственной программы по реабилитации", - говорит Тарабанова.
В течение двух лет войны те, кто так и не дошел до психолога, могут столкнуться с так называемой ретравматизацией: кто-то возвращается домой в прифронтовую зону и вновь попадает в постоянную стрессовую ситуацию, кто-то не может воссоединиться со своими близкими; добавляет проблем и отсутствие работы, жилья, дети страдают от развода родителей.
"Тут крайне важен интеграционный процесс, - говорит Тарабанова. - На данный момент нет понимания, как проводить терапию для детей из разных мест, например из прифронтовой зоны, детей переселенцев с других территорий или тех, кто непосредственно стал участником войны. Детей нужно больше интегрировать между собой, позволять общаться детям из разных областей Украины и проводить постоянное коммуникационное "смешивание". И что очень важно, работать с детьми нужно, обязательно привлекая их родителей", - отмечает Светлана.
По словам Тарабановой, в стране обостряется не только военная, но и экономическая ситуация. "Люди обращаются к нам с паническими реакциями. Вроде бы они уже приняли решение о том, что остаются, к примеру, в Киеве, но перед ними встает вопрос долгосрочной аренды жилья, постоянной работы и т.д. Сейчас очень сильно возрастает процент насилия в семье. Это не только физическое насилие, но и психологическое, экономическое, то есть все виды насилия. Постоянное напряжение в обществе, проблемы одного из членов семьи приводят к таким последствиям. Украина и раньше тяжело решала проблемы домашнего насилия, а сейчас эта ситуация ухудшилась еще больше", - утверждает координатор Восток SOS.
