В очередном выпуске еженедельной рубрики на "Апострофе" писатель Любко Дереш размышляет об угрозе неофашизма в Европе и о необходимости вырасти из "магического мышления".
Начало мая – время, когда мы вспоминаем трагедии, связанные со Второй мировой войной и поминаем невинных жертв. Второго мая в Израиле проходили мероприятия, посвященные Дню Катастрофы – Шоа — дню памяти евреев, погибших от нацистов во время Второй мировой войны, а восьмого и девятого мая мы отмечали в Украине Дни памяти и примирения.
Память — одна из главных вещей, которая делает человека человеком.
В Израиле на концерты Вагнера до сих пор приходят бывшие узники концлагерей. Бойкотируя музыку композитора, чьи произведения звучали из громкоговорителей на территории "фабрик смерти", эти люди просто поднимают вверх руки с вытатуированными на них лагерными номерами.
В Украине прошел Марш памяти павших защитников Украины в войне с Россией. На фотографии людей, имеющих отношение к этой трагедии, так же невозможно смотреть без слез, как невозможно оставаться равнодушным к тем, кто носит память о трагедии Второй мировой войны, Холокоста и жертв тоталитарных режимов.
Вместе с тем, память может быть пластичной и ненадежной.
В эти дни в Италии, на Туринской книжной ярмарке, разгорелся скандал, связанный с издательским домом Altaforte, приближенным к неофашистской партии CasaPound. Как пишет Ярина Груша в своем репортаже с места события, против участия издательства в выставке выступили ряд деятелей культуры, в частности, польская писательница Галина Биренбаум, которая прошла через варшавское гетто, Аушвиц и Майданек. Она заявила, что натерпелась в своей жизни слишком много для того, чтобы находиться в одном месте с людьми, которые пропагандируют идеи, из-за которых она потеряла семью.
К счастью, ситуация завершилась исключением Altaforte из списков участников выставки. Известный своими консервативными взглядами вице-премьер-министр Италии Маттео Сальвини, чью книгу с большим успехом продает опальное издательство, оценил ситуацию так: "Небольшая группа левых пытается диктовать правым, кто имеет право делать музыку, театр, публиковать книги", и отметил, что на идеи следует отвечать идеями, а не цензурой.
Последний тезис, может, и справедлив сам по себе, однако в данном контексте он звучит как вызов людям, которые гибли в концлагерях и которые до сих пор помнят, что такое ужасы тоталитарного режима.
Риторические приемы сегодня находят все больший отклик среди жителей Европы. Спустя семьдесят лет после окончания Второй мировой войны, которую назвали войной с фашизмом, Европа снова разворачивается в сторону популизма. Согласно данным опроса, проведенного газетой The Guardian (по состоянию на ноябрь 2018 года), сейчас в Европе каждый четвертый поддерживает популизм — причем, как крайне правого, так и крайнего левого толка: за последние двадцать лет поддержка популистских партий в Европе выросла в три раза. Нидерландский политолог Кас Мудде в своей статье о современном популизме отмечает его особую черту: чем больше интеллектуалы пытаются разъяснить его природу, тем сильнее он становится. Идеи упрощенного понимания мира, избранности нации (правый популизм) или определенной общины (левый популизм), желание одним махом разрубить гордиев узел социальных и политических проблем, а также глухость к рациональным объяснениям экономических и политических принципов — все это является составляющими сегодняшнего популизма. В конце концов, он затрагивает не только Западный мир, но и Азию, поэтому Мудде даже называет его "духом времени".
Разница между популизмом и фашизмом состоит, как правило, в одном — в смелости использовать насилие. Популизм уже сегодня активно использует насилие в своей риторике, вопрос лишь только в длине "окна Овертона": как много потребуется времени для того, чтобы, наконец, "воля народа" (а быть "голосом" и "волей" народа – главный признак популизма) могла одобрить применение насилия.
"Равнодушен к опыту памяти", "нечувствителен к объяснениям", "эмоционален" - приметы большого смещения в сторону иррационального мировосприятия поклонников популизма. А значит, все рациональные схемы, в частности, и те, которые объясняют, как и почему люди с разными взглядами могут жить в рамках одного сообщества — не работают.
Популизм — голос иррационального, и его невозможно игнорировать. Он сложно поддается пониманию, поскольку иногда возникает даже вопреки положительным экономическим и социальным показателям (как, например, в Чехии, где уровень безработицы – самый низкий в Европе). Сильный запрос на реализацию иррационального начала, неочищенного и стихийного, связанного с голосом крови, забытой гордости рода, превосходства над другими, непременно окажет свое влияние на социальные взаимодействия: поляризация в обществе будет только нарастать, а противостояние будет все жестче.
Для правильного понимания популизма нужны не только политические средства — важно понять его глубинную природу, природу коллективного бессознательного. "Окультуривание" современного гражданина должно проходить не только в русле правовой традиции (которая хороша ровно до тех пор, пока в крови не просыпается "зов предков"), но и на глубинном уровне, до которого современная культура сознательно и конструктивно еще практически не подходила. Один из крупнейших вызовов глобальной политики толерантности — принять иррациональный человеческий фактор как такой же влиятельный и формообразующий, как и другие человеческие потребности, описанные пирамидой Маслоу.
Проблема пирамиды Маслоу в том, что она дает представление о реализации иррационального начала ("самореализация", "пиковые переживания", "экстатические состояния") как о главной потребности человека, в то время как оно само по себе составляет отдельную, параллельную пирамиду. Ее вершина хоть и увенчана светлыми образами Мудрости, Добра и Красоты имеет свой темный низ – нутряные энергии, с которыми также должна происходить надлежащая работа. "Авгиевы конюшни" современного коллективного бессознательного — это глобальный мировой вызов.
Без надлежащей методологии работы с коллективным бессознательным, наша культура, толерантность, уважение будут лишь поверхностной позолотой, которую, как писал Карл Юнг, лишь чуть поскреби – и увидишь человека эпохи неолита. И вместо утвердительного "Больше никогда" на поверхность поднимается исторический ревизионизм.
Иррациональное нельзя игнорировать. Его нужно распознавать — и окультуривать. Воздаяния почестей павшим воинам всех войн — хорошая традиция. Но если наше восприятие иррациональной стороны бытия незрелое, детское, магическое — все, что мы унаследуем, легко может превратиться в шабаш и оккультизм в духе Пелевинского "ГКЧП как тетраграмматон". Детьми легко управлять: не сознавая своих эмоций, они легко идут за ними на поводу у старших.
Философ Кен Вилбер предлагает различать до-рациональные и транс-рациональные проявления иррациональной стороны человека. До-рациональные проявления — магическое мышление ("упрощение механизмов реальности"), шаманизм (эмоциональное "камлание" вместо разумного диалога), тотемизм (чувство избранности) — сегодня, фактически, и составляют основу популизма. Но есть и хорошая новость! До-рациональные проявления — это лишь "болезнь роста". На смену магизму и тотемизму в положенное время приходят транс-рациональные формы сознания — мироцентрические холизм и мистицизм, в которых уже нет места для идей "избранности", "исключительности" (что составляют суть фашизма), а есть всеобщее принятие "всех и вся".
Вызовы фашизма, тоталитаризма, популизма — это вызовы эмоциональной незрелости, инфантильного восприятия иррационального. Сегодня, к сожалению, инфантилизм правого полушария - диагноз всего современного общественно-политического стиля коммуникаций. Следовательно, чтобы обезопасить мировое сообщество от угрозы тоталитаризма, нам нужны институты, которые бы поддерживали трансформацию общего коллективного бессознательного – из фазы наивного рационального в зрелое транс-рациональное.
"Больше никогда" может стать правдой только в одном случае – когда соблазн фашизма, соблазн превосходства, избранности мы действительно перерастем. Не вытесним, не забудем, не высмеем. Лишь перерастем. Не в одиночку — все вместе.
