Привет, мир! Я знаю, ты сейчас смотришь на нас. Смотришь испуганными глазами Польши. Нерешительными жестами Франции. Просчитанными шагами Германии. Нервными возгласами Латвии. Скептическим подергиванием Венгрии. Расслабленным мычанием Италии. Немым молчанием Израиля. Далекими возгласами США и Канады. И глазами сотни других стран.
Смотришь неловко. Часто опускаешь взгляд. Особенно когда мы закрываем собой наших детей во время очередных ракетных атак. А когда решаешься глаза поднять, смотришь потрясенно. Оглядываясь друг на друга: слышишь, что это за Украина такая? Ее поливают градами, а она стоит. Ее кроют крылатыми ракетами, а она стоит. Ей отовсюду брязкают долбанными танками, а она стоит. Ей прямо говорят "айм вери сори энд дипли консьорд, бат…", а она – «тю, ну как знаешь, я пошел сбивать самолет». Ей толкают меж глаза ядерную кнопку, а она смеется и молча взбалтывает бандеровское смузи.
Мир не дышит, мир панически скупает йод, а она стоит. Из какой такой эта Украина стали? Что такое было в молоке ее матери? Чем таким кормят этих воинов тысячи волонтерских рук?
Знаешь, мир, а ты действительно не знаешь. И мы тоже, наверное, не знали по-настоящему по сей день. Не знали, что у нас есть такая сила. Такая мощь. И такова любовь. Всегда была. Просто годами лежала под руинами совка, русского мира, перьями голубей мира и ветвями деревьев любви. Лежала и ждала, чтобы взорваться. Взорваться не страхом. Страх – это то, что ныне чувствуешь ты, мир. А мы чувствуем кое-что другое.
Мы чувствуем ярость. За каждого убитого ребенка. За каждую изуродованную судьбу. За каждый сожженный город. За каждую разрушенную мечту. И эта ярость дает нам силы.
Поэтому, мир, не бойся. Мы на страже. И если ты вдруг стеснялся спросить, мы скажем сами: да, весна придет, и она будет желто-голубая. Независимо от того страшно тебе или нет.
