Лауреат Национального конкурса "Благотворительная Украина", почетный гражданин Херсона, рыцарь ордена "Народный Герой Украины" - все это про волонтера ГРИГОРИЯ ЯНЧЕНКО, которого весь Херсон знает просто как дядю Гришу. 75-летний мужчина без ног на коляске, еще с 2014 года собирающий средства для украинской армии, уже стал визитной карточкой Херсона. Дядя Гриша не бросил помогать ВСУ даже тогда, когда в город зашли оккупанты: каждый день, на протяжении почти семи месяцев, мужчина выходил на местный рынок, громко включал украинские песни, и собирал народные донаты на армию под носом у орков. О своей мотивации, угрозах от фсб и настроениях в Херсоне Григорий Янченко рассказал в интервью "Апострофу".
- Григорий Николаевич, вы занимаетесь волонтерством с 2014 года. Что вас к этому побудило? Откуда мотивация?
– Мотивация только одна – я украинец и я живу в Украине. Я "хохол", я бандеровец, как хотите называйте… Это не прозвища, это награда. Я – украинец! Это в первую очередь.
А уж во-вторых, я не могу помочь нашим бойцам на фронте с оружием в руках. Мне же подсказала бывшая жена, что я могу помогать деньгами и закупать то, что нужно бойцам на передке.
Читайте: У россиян ничего не получится, мы их шпарим и жарим - офицер о боях на Донбассе
– Что именно вы покупаете для фронта?
– Мы закупаем вещи, которые нужны на передке и потом везем их на фронт: запчасти для машин, обмундирование, колеса, строительные материалы, скобы, пленка. Все, что заказывают бойцы.
– И сколько денег уже удалось собрать?
– С 2014 года и по сегодняшний день я собрал около 4,8 миллионов гривен.
– Почему собираете деньги именно с музыкой? Откуда эта идея?
– Идея пришла полгода назад, когда россияне полностью пошли войной на Украину 24 февраля. Не хотелось уже ездить молча и просто собирать деньги. Херсон уже был оккупирован, и я решил поднять настроение и дух украинский у наших херсонцев. Я взял колонку, записал на флешку гимн Украины, Червону калину, патриотические песни и разбавил репертуар украинскими народными песнями, чтобы они напоминали людям, что мы живем в Украине, в Херсоне, а Херсон это Украина.
– Первые дни оккупации Херсона. Как это было?
– Такого количества взрывов, выстрелов, которые были 24, 25 февраля, мы еще не испытывали раньше. Это все было необычно для города. Я очнулся от того, что почувствовал то, что все время чувствовал, будучи на фронте на востоке Украины. Я сел на коляску и поехал узнать, в чем дело. Мне сказали, что орки обстреливают Антоновский мост, ранены. Душа болела и сердце дрожало от всего происходящего. Все люди были напуганы, все убегали, кто куда видел.
– Как оккупанты себя вели в городе?
– Они не обращали на людей особого внимания. Больше доставали наши херсонские коллаборанты. Это было даже страшнее орков. Оркам было не до местного населения. Конечно, если они видели яркие проявления проукраинской позиции, националистической, то хапали и тащили на подвал. Там уже были и допросы, и пытки. Но именно местные коллаборанты указывали на людей, которых они знали.
– На вас указывали?
– Конечно. Многие знают в Херсоне, кто я и что делаю. Ко мне подходили, говорили: "Ну что, прошло твое время". Я отвечал: "Нет, еще не пришло".
– Вы собирали деньги на ВСУ, находясь в оккупации. Даже не спрашиваю, страшно было или нет. Как такое вообще возможно?
– Я почти семь месяцев катался и не обращал внимания на орков. Но потом они уже достали меня своими нападками и угрозами. Последняя угроза была уже не от коллаборантов, а от российского фсбшника. Я ехал после своей работы и услышал, как этот россиянин сказал, что меня сегодня-завтра заберут на подвал. Почему не лезли ко мне раньше? Я так считаю, что меня планировали схватить и использовать на этом "референдуме". Чтобы показать картинку, мол, я голосую за присоединение Херсонской области к россии. Мне рассказывали, что там делается в подвале, как они пытают, как добиваются того, что хотят, и я понимал, что в свои 75 лет я бы такого не выдержал.
– Вы раздражали оккупантов и коллаборантов своей позицией и деятельностью?
- Думаю, что да. Например, 3 июля у меня был день рождения и на свой привычный маршрут я выехал, надев вышиванку с красной вышивкой и красно-черным и желто-голубым флажками. Ну и, конечно, с украинскими песнями. А 24 августа на День Независимости я выехал в еще более крутой вышиванке: она была черная с красной вышивкой. В цветах "Правого сектора". Честно говоря, я тогда боялся, что меня схватят, и будут пытать. Но нет, прошло все хорошо.
Мое присутствие в Херсоне было для местных людей как лакмусовая бумажка: они видели что я есть, были спокойны. И мои песни – гимн, Червона калина, марш запорожских казаков – все это их поддерживало. Мои песни было слышно метров за 300-400, и я видел, как люди улыбались, подпевали, у них поднималось настроение.
– Люди не боялись делать вам пожертвования и помогать ВСУ, ведь вокруг оккупанты?
– Не боялись. Знаете, были случаи, когда сами орки бросали деньги на ВСУ: и сто, и двести, и тысячу рублей. Ну там какие-то буряты, не понимавшие ни песен, ни украинского языка. Просто видели, что едет инвалид на коляске. Временное правительство коллаборантов в Херсоне выдавало по 10 тысяч рублей пенсионерам. А потом эти деньги оказывались у меня в копилке.
– Как удавалось переправлять средства из оккупированного Херсона на подконтрольную территорию для помощи армии?
- Все деньги, которые я собирал, отдавал в банк наличными, а они мне перечисляли их на карту, а с карты я уже переводил деньги волонтерам в Запорожье, Авдеевку и другие города. Деньги никогда не держал, отправлял сразу. А когда уже банки начали закрываться, тогда пришлось обменивать средства просто у людей: я им наличные, а они мне на карту. Так продолжалось до 19 сентября, когда я уже уехал.
– Трудно было эвакуироваться?
– Я собрал вещи и поехал на квартиру к товарищу. Три дня я прятался там, а потом меня вывезли в Запорожье. На маршруте я насчитал 14 блокпостов, было три проверки.
– Вы поддерживаете связь с горожанами? Какие настроения сейчас у людей в Херсоне?
- Знаете, люди только и живут надеждой на то, что их освободят. Бывают минуты, когда люди даже радуются взрывам и обстрелам как малые дети, ведь когда обстрелов нет, люди думают, что о них забыли и никто не будет их освобождать.
- По вашему мнению, чего нет у россиян и что есть у украинцев, благодаря чему мы победим?
- Когда в Херсоне были отключены телевидение и интернет, я начал читать многие украинские книги о гетмане Калнышевском, Мазепе, Хмельницком, Орлике. Начиная с тех времен, Украина постоянно вела войну с россией. Это более 100 войн. То есть Украина постоянно боролась за свою независимость. Поэтому наша независимость, это наше все – родословная, родина, нация. У россиян этих понятий нет.
Бывают моменты, когда идет бабушка 80-90 лет, и все равно она бросает мне в копилку деньги и просит передать их нашим военным. Такие люди больше переживают, чем молодые, потому что старшие пережили и голод, и войны, и разруху – они хорошо знают что такое россия. Они хорошо понимают, что будет, как придет "русский мир".
Узнать больше о реабилитации воинов и пострадавших от войны в Украине вы можете в EnableMe Ukraine , а также получить консультации и поддержку экспертов в сообществе этой организации .
