Существует убеждение, что работа дронов и тех, кто ими руководит в зоне боевых действий – это крайне важная, но не очень сложная и опасная задача. Но это совсем не так. О том, как проходит обучение пилотов и почему в этот процесс не должны вмешиваться политики, в интервью "Апострофу" рассказал офицер группы радиоэлектронной разведки и радиоэлектронной борьбы отдельного батальона беспилотных авиакомплексов сил ТРО ВСУ ВЛАДИМИР ШУЛЬГА.
- Чего обычные граждане не понимают о боевых задачах пилотов БПЛА на фронте и что нужно знать тем, кто постоянно заявляет о необходимости вооружить ВСУ "армией дронов"?
– Главное надо понимать, что это, как и любая задача на фронте, – боевая работа повышенной опасности. Ведь дрон, не защищенный радиоэлектронно, и его операторы, выдающие себя врагу на второй секунде нахождения на условной позиции – это потенциальные мишени, по которым 100% "прилетит". И они либо погибнут, либо будут ранены. И эффективность будет нулевая. Потому что они выйдут из боевой задачи на второй минуте своей службы. Поэтому создать условную "армию дронов", руководимых людьми, прошедшими гражданские курсы подготовки, - это неправильный подход. А правильный подход – это работа обученных в ВСУ людей, управляющих определенными типами БПЛА, желательно сертифицированными как минимум Минобороны и принятыми на вооружение. И которые, согласно Уставу, являются авиационным подразделением, которое осуществляет свои боевые задачи.
- Заниматься этим должны исключительно военные?
– Абсолютно! Такие авиационные подразделения могут быть в составе батальона, артиллерийской бригады для разведки, наведения и корректировки огня или авиационных подразделений, где сегодня используются "Байрактары".
- То есть, когда политики заявляют, что мы, мол, сейчас возьмем дроны под свой контроль, это не совсем правильно?
- Такие заявления политиков или просто известных в гражданской жизни людей у военных ничего, кроме тревоги, не вызывают. Потому что шоу и показуха никому не нужны. Ведь главное – это обезопасить жизнь бойца, обеспечив выполнение боевой задачи. И объединить эти две составляющие максимально эффективно. Как того требуют стандарты НАТО. А это означает обучение пилотов и операторов БПЛА, для которых нужна качественная аппаратура, качественные дроны, профессиональные инструкторы. Результат обучения – мощное боевое слаживание.
Должно быть четкое понимание: есть экипажи, которые сегодня проходят подготовку и вскоре отправятся на фронт для выполнения боевых задач. Им нужно материальное обеспечение. А все остальное ВСУ сделают сами. Единственное, в чем могут помочь политики – это договориться об обучении инструкторов за границей в какой-либо из стран НАТО, или ускорить поставки необходимых технических средств для подразделений или центров обучения ВСУ. Все остальные попытки "координировать вопросы беспилотников" со стороны политиков очень настораживают военных.
- Но есть политики, которые приняли присягу, вступили в ряды ВСУ, прошли обучение, возглавляют подразделения и, согласно Уставу, руководят.
– Здесь как раз все понятно. Такой человек, согласно Уставу, берет на себя всю ответственность за последствия своего управления. А если политик начинает вмешиваться в какие-то военные вопросы, что-то координировать и прочее – это большая проблема.
К примеру, если политик заявляет о создании "армии дронов" и где-то на гражданских курсах начинают готовить пилотов дронов, то это никак не вяжется с военным Уставом. И в этом большая проблема. Ибо есть Минобороны, есть Устав, есть Генеральный штаб ВСУ и есть бригады и так далее, где подразделения аэроразведки выполняют соответствующие задачи. И ни один политик со своими идеями и "координированием" никогда не заменит эту четкую выстроенную систему. Политики должны заниматься политикой и законодательством, а воевать будут военные.
– Что входит в законодательную базу?
- Это Воздушный кодекс Украины, четко определяющий, что такое Государственная авиация, в том числе и беспилотная авиация. Это – авиация ВСУ, Нацгвардии, Нацполиции, Пограничных сил и ГСЧС. Вот это и есть Государственная авиация. Надзор осуществляется Управлением регулирования деятельности государственной авиации Генерального штаба. И здесь на законодательном уровне уже все давно решено. Кроме того, есть соответствующие приказы, - приказ Министерства обороны Украины от 08 декабря 2016 года № 661 "Об утверждении Правил выполнения полетов беспилотными авиационными комплексами государственной авиации Украины", приказ Министерства обороны Украины от 10 августа 2018 года № 401 "Об утверждении Правил технической эксплуатации беспилотных авиационных комплексов I класса государственной авиации Украины". То есть это законодательные акты, утвержденные Верховной Радой Украины. И они определяют, каким образом согласно статье 7 Воздушного Кодекса Украины урегулируются вопросы с дронами. И этого достаточно, чтобы осуществлять боевые задания подразделениями аэроразведки или другими авиационными подразделениями ВСУ, которые прописаны в порядках прохождения обучения, комиссии эксплуатации и так далее.
– На сегодняшний день, какие вопросы самые острые?
- Только вопросы материальной базы – закупки качественных беспилотных летательных аппаратов: дронов, "крыльев" (дронов-камикадзе), ударных беспилотников. То есть любых аппаратов, которые есть и применяются на фронте, вплоть до типов ударных дронов, которые на класс выше "Байрактара". Также необходима закупка высококачественной радиоаппаратуры РЭБ, РЭР, "дрон-ганов", средств для подавления враждебных РЭБ и РЭР, аппаратуры для шифрования радиосвязи между экипажами.
- Но 90% из необходимых сегодня на фронте БПЛА – это разведывательные дроны?
– Да. Это аппараты, которые собирают и передают всю необходимую информацию. Ведь ни один дрон-камикадзе не заменит качественный удар артиллерии. Поэтому на 90% – дроны являются системой разведки, наведения, корректировки ударов и сбора информации о попадании. Это то, что касается фронта в целом. Для более локальных военных операций, где есть уличные бои, в городских локациях нужны маленькие "квадрики", промышленные высококачественные дроны.
Но есть главные критерии для всех разведывательных дронов. Они должны быть устойчивыми к РЭБ, иметь высококачественную "начинку", техническую базу и сертификацию по крайней мере в странах НАТО. Это стоит больших денег. И тут политики могут и должны помочь найти эти средства. Ну, и чтобы Украина получила, например, американские беспилотные системы типа "Грей игл" – ударные беспилотники самого высокого класса.
- Недавно Министр обороны Алексей Резников заявил, что те же "Мавики" – это свадебные дроны и они якобы не нужны.
- Первый вопрос, который задают бойцы тем, кто хочет заниматься дронами и "координировать" какие-то вещи в этом направлении: "А как эти аппараты применяются в боевых условиях, как они себя проявляют и какова их эффективность?" И что гражданский человек может ответить на эти вопросы бойцам, ежедневно "летающим" на "нуле"? Как гражданский объяснит, чем эти БПЛА лучше других? Конечно, можно закупить вагон "Мавиков". Но проблема в том, что аэроскопы, которые есть у врага, как и у нас, сразу видят, где этот "Мавик" взлетает. И он видит пилота, сидящего где-то в окопе и управляющего этим "Мавиком". И туда сразу бьют минометы, артиллерия или даже "Грады". Были случаи, когда враг две кассеты "Градов" выпускал по расчету БПЛА, не щадя боеприпасов.
Поэтому нельзя передать в ВСУ какой-либо дрон и сказать: "Воюйте!" Ибо первым вопросом будет, а как этот дрон зарекомендовал себя в боевых действиях? Насколько он уязвим к РЭБ, насколько уязвимо к РЭБ все это звено: дрон – оператор – командный пункт, куда идет информация. То есть это вопрос безопасности. И ни один политик или гражданский ответа не даст.
Читайте также: Новый украинский беспилотник имеет уникальные способности: видео с "Акулой"
– Сейчас нужно сосредоточиться на материально-техническом обеспечении?
– Есть подразделения, которые постоянно модернизируются. И для этого политики не нужны. Для этого есть Главнокомандующий и командующие родами войск и подразделений, где эта ситуация постоянно находится на контроле. Победить врага сейчас мы сможем, только если будем преобладать технически и технологически. А технологическое преимущество ВСУ в БПЛА – это стратегическая победа над врагом. Это и лучшая разведка, и лучшее обнаружение, и точнее наведение, и лучший контроль над попаданием. Кто в этом лучше – тот и победит.
- Еще один вопрос – система подготовки. Выходит, что гражданские курсы операторов БПЛА не подходят для фронта?
- Такие курсы существуют исключительно для гражданского использования. Потому что это не курсы боевой подготовки и слаживания в ВСУ. Есть большая разница между "просто научить управлять дроном" и "научить бойца выполнять боевые задания на фронте в боевой обстановке". Поэтому сегодня идет обучение, бойцов готовят к использованию беспилотных летательных комплексов в боевых условиях, с боевыми задачами. И для этого нужны ресурсы, учебные аппараты, инструкторы и, в конце концов, современные аппараты.
– Наши талантливые ребята на любом "Мавике" делают систему сброса и она сбрасывает ВОГ на врагов. Это ведь работает?
– Это работает, это зрелищно, но это – любительский уровень. Это не промышленные подходы и не системное применение. Я не говорю, что это плохо. Я говорю о том, что нужна система. Ведь вопрос в том, что если такое использование дронов должно быть эффективным, то и дроны для этого должны быть специальные, военные, с нужными характеристиками, о которых уже говорилось. И в первую очередь – это противостояние вражеским системам РЭБ. То есть это должны быть сертифицированные БПЛА, к которым есть соответствующие боеприпасы, поставки которых отлажены в военные подразделения, разработана и отработана методика их использования. Если говорить о дронах-камикадзе, то это должны быть проверяемые аппараты, допущенные к боевому применению, с определенным типом взрывной части. И опять же должны быть подготовлены экипажи, которые будут профессионально это использовать на поле боя.
– А как Вы относитесь к заявлениям министра Михаила Федорова о создании "армии дронов"?
- "Армия дронов" – звучит красиво. Однако нужно разделять понятия, как уже говорилось выше. Конечно, дроны – это расходный материал. Их теряют. И во многих подразделениях они нужны на замену потерянным. Поэтому мы благодарны всем, кто помогает восстанавливать эту материальную базу. Но нельзя просто купить много дронов и отдать кому-то "в армию". Нужны те, кто будет ими управлять в боевых условиях. Ведь когда операторы попадают на линию фронта после прохождения гражданских курсов – то их нужно переучить под задачи, которые ставятся отдельным подразделениям. Все говорят: гражданские курсы очень классные. Однако они на фронте не имеют актуальности и ценности, потому что это курсы "свадебных дронов" - как красиво летать, преодолевая препятствия. Так вот, открою "тайну": курсы операторов дронов с преодолением препятствий в боевых частях просто не преподаются. Ибо если есть какие-либо препятствия на пути дрона, то это на 50% снижает эффективность выполнения боевой задачи. Поэтому преодоление препятствий просто не преподается. В зоне боевых действий дроны летают на такой высоте, где нет препятствий. Но максимальное внимание уделяется тому, чтобы обеспечить безопасность экипажа и чтобы миссия была максимально простой и удачной. Вылетел, сделал, вернулся. В боевых условиях – чем проще, тем лучше.
Армию дронов могут создать только Минобороны и Генеральный штаб. Одно, два или десять подразделений в ВСУ с системой подготовки. Именно военных, с военной философией, отличающейся от гражданской. Это методы, тренинговый военный центр. Ибо в Уставе четко написано, что осуществляют ВСУ и воюют этими дронами ВСУ.
Читайте также: Украинские военные оснастят дронами-камикадзе: фото, видео и характеристики
– А почему нельзя упростить процедуру? К примеру купить и отдать?
– Потому что это армия. В какой-то период вступают в действие многие подзаконные акты: техническая эксплуатация, учет, журналы боевого применения и т.д. Этого никто не отменял. Это чисто военные вещи. К примеру, учет. Где эти дроны воюют, на каких направлениях, какие задачи выполняют. Кто это должен определять? Конечно, ВСУ. И есть устав, есть приказы Минобороны и директивы Генштаба. И как бы мы ни хотели, как бы ни хотелось политикам или волонтерам, - все осуществляется в рамках Устава и приказов. И это должно быть первоначальным.
Конечно, волонтерские дроны есть на фронте. Но кто определяет, кому эти дроны передавать и кому они нужны? Ведь очень часто наши политики и волонтеры сами определяют, кому эти дроны нужны. И тогда есть такая история: где эти дроны не нужны – их много, а там, где они необходимы – их нет. И сразу возникает еще один вопрос: а какова эффективность этих дронов?
Вот, например, кто-то решил, что одному подразделению нужно 50 дронов. Ладно. Привезли 50 дронов. И что? А ничего, потому что летать некому. Вот просто какой-то "деятель" говорит: "Мы снабдили такое-то подразделение дронами!" Все ответили: "Молодцы!" А дальше на совещании в штабе спрашивают: а сколько из этих 50 дронов летает? Оказывается, что из 50 – всего 5, потому что для остальных нет пилотов.
Какова же тогда эффективность этого процесса? Ведь волонтер или любой добрый человек, желающий помочь армии, не научит руководить дроном в боевой обстановке. Этому научит армия, направив людей в тренировочный центр или специально приедет боевой инструктор. Это не какие-нибудь частные курсы. И плюс, учить должен тот, кто имеет опыт боевого применения дронов. Тогда это будет иметь высокую эффективность. Ибо в теории, как обычно – одно, а в реальности – совсем другое.
- То есть, большой объем информации, которая излагается на гражданских курсах операторов дронов, не просто не нужна, но и мешает подготовить бойца на передовой?
- Курсы операторов БПЛА для бойцов – это отдельные курсы, где максимум 50% знаний похожи на те, что преподают на гражданских курсах. На войне совсем другие задачи, другая ответственность и предел потерь. В гражданской жизни ты максимум можешь потерять дрон. А на фронте – ты можешь потерять свою жизнь, подвергнуть опасности жизни побратимов. Поэтому это не просто курсы, это боевое слаживание.
– Сколько длятся военные курсы?
– Военные курсы подготовки длятся месяц. Однако, если у людей есть боевой опыт, они знают основы метрологии, пилотирования, топографии, такие курсы для выполнения задания в отдельной местности могут сокращаться до 10 дней.
