Если мы сейчас возьмем Донецк, это развяжет России руки - легендарный генерал из АТО

Когда-то, чтобы поговорить с легендарным комбригом 93-й бригады ОЛЕГОМ МИКАЦЕМ, журналистам приходилось искать его в самых горячих точках Донбасса. 93-я бригада под его командованием держала бой под Карловкой, принимала участие в освобождении Песок, Селидово, Украинска, Нетайлово, Первомайска, Авдеевки. И внесла огромный вклад в героическую оборону Донецкого аэропорта, которой с сентября 2014-го руководил Микац.

Впоследствии, после выхода украинских военных из ДАП, он два года возглавлял 169-й учебный центр "Десна". А в марте 2017-го уже генерал-майора Микаца назначили заместителем командующего войск оперативного командования "Запад" Сухопутных войск Вооруженных сил Украины.

Сейчас генерал-майор Олег Микац командует силами оперативно-тактической группировки "Луганск". Его ротация частично пришлась на время шаткого, но все же перемирия. О том, насколько противник придерживается режима тишины в Луганской области, существуют ли запрет пускать на фронт волонтеров и приказ не отвечать на обстрелы для украинских военных, о состоянии обеспечения армии и том, готовы ли силы АТО взять Донецк и Луганск, Олег Микац рассказал в интервью "Апострофу".

- В свое время, когда вас назначили начальником 169-го учебного центра "Десна", вы говорили, что даже в разгар боев за ДАП там, на войне, вам было проще, чем в тылу. Потому что там было понятно, где враг. Теперь вы управляете ОТГ "Луганск". Что сейчас можете сказать о том, где было легче?

- А у нас очень много сейчас появилось стратегов, советников, которые что-то где-то когда-то знали, что-то слышали или читали – и теперь пытаются то, что они себе понапридумывали, выдвигать как догму. И доказывать, что именно так должно быть, потому что ему так кто-то рассказывал. И, как говорится, "пипл хавает". Имею в виду людей, которые не имеют боевого опыта.

Относительно "Десны" сейчас чем хорошо? Туда пришел уже Виктор Дмитриевич Николюк, полковник. Этот человек тоже имеет практический опыт в управлении бригадой, опыт ведения боевых действий – поэтому он знает, что там нужно. Но до сих пор некоторые люди туда прибывают – и снова начинается: а вот Николюк не хочет делать так и так, как мы ему говорим. И то не так делает, и это делать не хочет, как мы советуем... То есть хотят навязать свою позицию.

И хуже всего, что эти люди имеют или формируют для себя в интернете поддержку из таких же, как они, и находят способы влияния на народных депутатов, органы исполнительной власти, которые тоже начинают включать административный ресурс – и начинается: ай-ай-ай, давай-ка, делай вот так...

А я так думаю, что командир на месте способен вычленить из всего потока предложений то нормальное и толковое, что им нужно. И применять эти новые формы и методы на практике с учетом опыта АТО. Ибо здесь же, в АТО непосредственно, мы уже занимаемся внедрением того, чему они учат.

Потому что одно дело, если ты из ДШК в "Десне" стреляешь по мишени – и совсем другое, когда ты делаешь это уже здесь, сталкиваясь с необходимостью перейти определенный моральный рубеж и выстрелить во врага. Потому что и враг – это тоже человек.

- Неужели до сих пор приходится делать то, о чем часто вспоминают офицеры, которые были на этой войне с первых дней – заставлять стрелять?

- Нет, мы не заставляем сейчас. Но и не запрещаем. Потому что сейчас же, посмотрите, опять раздувают "зраду". Пошло перемирие, нас обстреливают... Или там: "Мне мальчики позвонили, сказали, что пять часов сидели под обстрелами, но ответить не могли, потому что им сказали, что за ответку будут применять вплоть до уголовной ответственности и все остальное". То есть им "мальчики сказали". Начинаем разбираться. И четко доводим до каждого военнослужащего: вот есть у него автомат – и если он видит угрозу для своей жизни, жизни своих товарищей, видит, что есть угроза потери территории – он, не спрашивая ни у кого разрешения, самостоятельно принимает решение об открытии огня. Есть у командира роты боевые машины, у командира батальона – минометы, есть у него необходимость для их применения для того, чтобы сохранить жизни и здоровье военнослужащих, не дать противнику продвинуться вперед – он, опять же, несмотря на то, что есть перемирие, их применяет.

И это определено, в том числе, и решением президента как Верховного Главнокомандующего, что да, мы соблюдаем перемирие, но оно не будет односторонним. Так не будет, что вы нас обстреливаете, а мы молчим. Нет, неуважаемые, у нас есть четкая позиция, ответный огонь мы открываем по необходимости.

Но очень часто бывает, что прилетает неприцельно, или одна какая-то граната прилетает. Для чего? Они, во-первых, пытаются обнаружить, где находятся наши огневые средства. И, во-вторых, действуют по такому же принципу, как было в Желобке. То есть группа демонстративно выходит...

- Провоцируют?

- Да, провоцируют. Потому что там стоит или ОБСЕ, или подразделения СЦКК, которые наблюдают, или журналисты, которые говорят: "Вот смотрите, как "укры" делают". Поэтому я же говорю, что по режиму соблюдения перемирия, по всем другим вопросам сейчас все налажено. Но, к сожалению, "зраду" раздувают.

- А для чего и кто именно раздувает "зраду", по вашему мнению?

- Ну, вот представьте – есть журналист. У него маленький рейтинг, его никто не читает. А тут раз – и он пишет: "Вот мне позвонили с передка, мне рассказали, там ничего нету, голодают, босые-голые ходят, волонтеры не помогают"... Один перепостил, второй.

И таких случаев очень много. Крайний случай – это обращение на "горячую линию" военнослужащего одной из бригад. Жаловался, что ему нечего есть, что он, бедняга, голодный сидит там. Еду я в тот населенный пункт, где он служит – и как думаете, кого возле магазина встречаю? Этого военнослужащего, который жаловался, что ему ничего не хватает.

Спрашиваю его: ты чего здесь, возле магазина, находишься, позицию бросил? "Товарищ генерал, я здесь голодаю, кушать нечего, только из магазина и питаемся". "Хорошо, - говорю, - поехали к тебе". Приезжаем на позицию, командир говорит, что да, действительно, он отпросился в магазин, воды минеральной с газом купить. Спрашиваю у бойца: "Тебе не выдавали продукты?" Командир его в шоке, говорит: "Как это не выдавали? Тебе все продукты выданы! Покажи накладную". "Мне накладную не дали. Мне дали восемь банок тушенки, и все". "Подожди, - говорю, - когда это было?" "Четыре дня назад". "И больше ничего не давали?" "Нет, - отвечает, - больше ничего нет. Только что волонтеры дают, то и едим".

"Хорошо, - говорю, - покажи, где живешь. Где твой блиндаж?" Он что-то начинает менжеваться: "Товарищ генерал, вы понимаете, там стреляют, это 150 метров еще надо идти..." "Да не вопрос, - говорю, - пошли! Ты в бронежилете и в каске, и я в бронежилете и в каске, идем в твой блиндаж, заодно посмотрим и твою позицию, и как ты проживаешь". Он свое гнет: "Да нет, там опасно". "Да ты не переживай за меня, пошли!"

Спускаемся туда, в его блиндаж. Стоит мешок картошки (я не преувеличиваю!), ящик тушенки, четыре ящика помидоров, вермишель, крупы. А от волонтеров – сухие борщи и вода газированная. Ее тоже волонтеры возят, потому что нам дают негазированную воду. Так вот, газированная вода стоит там у него и упаковка сигарет. Не блок, а именно коробка целая! Это тоже волонтеры ему дали. Я так поворачиваюсь к нему и говорю: "Слушай, я понимаю, что вы не можете приготовить централизованно еду – такая специфика, что каждый готовит на себя, потому что разбросаны эти ВОПы, РОПы... Но ты, имея мешок картошки, вермишель, тушенку, подсолнечное масло, морковку и все остальное, говоришь, что ты голодаешь? У тебя язык поворачивается?"

- И что он ответил?

- А тут началась песня номер два. "Я эту тушенку есть не буду – они ее пробуют, как ее есть? Пусть они сами ее едят!" "Ну, - говорю, - давай, открывай, посмотрим!" Открыли – шикарная тушенка. Не такая, как в Советском Союзе была, но из того, что я видел, это лучшая тушенка, которая изготовлялась уже в независимой стране. Мясо похоже на мясо, она съедобная и все прочее. "Я этого есть не буду!" Говорю: "Подожди, ты не голодный – ты просто зажрался уже! Тебе выдали, а ты носом крутишь!"

Затем начинается вторая канитель. У него желание было, чтобы все продукты, которые поступают, не прямо на ВОПы и РОПы развозились, а чтобы он лично получал их и потом развозил по другим ВОПам и РОПам своим подчиненным. Хотя они стоят на том ВОПе или на РОПе на обеспечении. Но как же это все мимо него будет проходить?.. Вот такие вопросы и начинаются.

И самое главное – потом все свелось к тому, что он начал рассказывать, что "зрада" везде. Командир не такой, зампотыл все продал, а на гражданке квартиру себе купил, еще что-то... Вместо того, чтобы разобраться, он рассказывает. А ничего, что ты покинул позицию и мне там возле магазина стоял и рассказывал, что тебе нечего есть?

Ему уже потом те ребята, которые там были, командир подразделения говорили, что он вообще уже обнаглел. А он позвонил одному волонтеру, потом – второму, а волонтеры, недолго думая – куда? – на "горячую линию" обращений. "Мальчик голодный, мальчик раздетый, давайте мальчику поможем"...

Помните, случай такой был, когда я еще был командиром 93-й бригады, когда товарищ Грачев из медицинского персонала нашей бригады обращался к президенту? (Речь идет о скандальном обращении группы военнослужащих 93-й бригады из ДАП к президенту Петру Порошенко, которое появилось в сети в конце февраля 2015 года, – "Апостроф"). Мол, господин президент, мы здесь воюем на передке... Ну, мало того, что записывалось это в центре села, от передка очень далеко, потому что это медицинское подразделение обеспечения... Но тогда тот ролик получил серьезный резонанс. У нас же все сердобольные. Командирам же никто не верит. У нас же по умолчанию командир – нехороший, а солдат – белый и пушистый...

Грачев потом пошел в Винницкую облгосадминистрацию работать. И когда ввели электронные декларации, которые должны были заполнить все чиновники, он показал 18 миллионов наличности.

- Как мило...

- Вопрос: а где он их взял? Да, он потом уже рассказывал, что ошиблись. Сначала говорил, что бизнес был до войны, потом – что с цифрами напутал... Он же думал, что это нулевая декларация, что жизнь начинается с чистого листа. А я на 99,9% уверен, что это сердобольные люди ему на ту карточку, о которой он рассказывал и показывал, поперечисляли... Не буду утверждать, что это 100% так. Но имею подозрение, зная этого человека, что именно так оно и было. И что потом он эти деньги просто присвоил. Никто же их не может отследить!..

- Да, наверное...

- Очень многие сейчас начинают предъявлять претензии типа: вот мы передавали машину, а там Вадик, такой нехороший, когда уходил из бригады, эту машину не передал дальше, а забрал себе! Хотя сколько раз и в 2014-м, и в 2015-м я говорил: уважаемые, вы передаете лично Вадику или Пете? Почему же тогда вы меня потом спрашиваете, куда делась та машина? Передайте ее мне, я ее поставлю на учет – и тогда конкретные люди и службы будут за нее отвечать. А то вы Вадику отдали, а потом заводите песню: я Вадика считал своим другом, а он такой нехороший оказался, помогите мне, ибо я лоханулся!.. Так это чья, опять же, проблема?

А тут, опять же говорю, приезжают сюда те же волонтеры. Роман Доник с Борцовым (Дмитрий Борцов, разработчик пехотного комплекта модернизации крупнокалиберного станкового пулемета ДШК, - "Апостроф") приезжали, готовили подразделения к практическим боевым действиям, обучали уже больше практическим навыкам.

- Волонтеры в 2017-м что возят? Что-то дорогостоящее только?

- Разное бывает. Машины до сих пор передают. И тепловизоры, и ночные прицелы... С сигаретами у нас проблема. Если в населенном пункте один магазин и военнослужащие могут купить только там – продавцы этим злоупотребляют. Я сам не курю, но знаю, что пачка сигарет, которая по всей Украине стоит 20 гривен, там стоит уже 30. Потому что продавцы знают, что и за такие деньги военнослужащий придет и купит. Потому что ему больше некуда деться.

Но это, наверное, больше вопрос к обеспечению. Раньше по 15 пачек сигарет давали на военнослужащего, а сейчас не дают. Министерству дороговато будет обеспечивать еще и этим. Поэтому сигареты еще возят волонтеры. И продукты везут.

- Зачем, если, как вы говорите, с питанием все хорошо? Это для тех, кто "голодает"?

- Какие-то вкусности возят, такое... Но я же говорю, даже вот если взять, я более чем уверен, что основная масса граждан Украины дома не имеют такого питания, которое есть сейчас в армии.

Смотрите, на сутки солдату сейчас выделяется 50 грамм сливочного масла, 375 г мяса (или 282 г, если заменяется на тушенку). 195 г рыбы с головой или 150 г – без головы, сок, печенье, овощи, мед или джем и прочее – по норме. То есть обеспечены полностью. Даже по себе так посчитайте, пусть 400 г мяса в день возьмем – так 12 кг мяса за месяц вы же не съедаете!

Тем более, что сейчас командиры понимают это, и законодательство уже прописано так, что у командира есть достаточная функция контроля. Если командир на месте и контролирует – солдаты получают все, что им нужно.

Ну и мы же понимаем, что солдату, который находится на "нуле", несмотря ни на что, тоже хочется иногда свежего мяса. А в блиндаж холодильник не поставишь. Поэтому мы, знаете, как делаем? Раз в десять дней, когда получаем продукты – на 7 дней выдаем мясо тушеное, а три дня даем свежее мясо. Чтобы они "охотку сбили". Захотели они себе люля сделать? Сделали люля. Но чаще всего они делают шашлык. Пришло свежее мясо – шашлык, все. Свежего мяса поели и понимаем, что неделю придется сидеть на тушенке, потому что мясо в полевых условиях негде хранить.

- Время от времени именитые волонтеры вспоминают о существовании негласных приказов не пускать в АТО волонтеров. Существуют ли подобные приказы, которые как-то ограничивают передвижение волонтеров по зоне АТО? Ведь говорят о том, что этот приказ имеет целью скрыть то, что на самом деле происходит на фронте, от людей, которые точно не будут молчать о проблемах.

- Это не сокрытие... Смотрите, расскажу вам историю – правда, не скажу, в каком подразделении это происходило. Месяца два назад приезжает волонтер в подразделение. Мало того, что она сразу выбрасывает фотографии – она еще и пишет, что, мол, я была на позиции, позиция называется так-то, вот я стою, смотрите, пулемет, приборы наблюдения, прицеленные на противника, который находится там-то. То есть полностью раскрыла позицию – где что находится, какие позывные у ребят, как что называется... Это первое.

Второе. Они же все, как один, уверены: а со мной ничего не случится. А представьте, что мина прилетела, и волонтер – человек, который не принимает участия в боях, не включен в силы и средства, которые находятся в зоне проведения АТО – получает ранение. Первый же вопрос, который возникает: почему человек, который не воюет и не должен быть там, на "нуле", там находится?!

Поэтому вопросов нет. Сейчас есть распоряжение, что если прибывают волонтеры – они доезжают до КСП батальонов, там встречаются с людьми, к которым приехали, передают то, что им привезли – и все. Ехать на "ноль" необходимости у волонтеров нет. Тот, кто находится на позиции, понимает, что у него там минное поле, какие-то там растяжки, там где-то что-то прилетело сегодня ночью, но не разорвалось. А волонтеры же иногда как дети маленькие: о, что-то из земли торчит – давай поднимем? Поднял – взрыв. Или – давай я для хорошей картинки стану где-то возле пулемета. Масксетку снимает – снайпер в амбразуру срабатывает. Благо, не попал!

Или еще с ПТУРом точно так было. Большое количество народа, машины – значит, что-то есть. Противник это наблюдает – и начинает работать ПТУРом. Слава Богу, что попал в мешки с песком, бревна, которые там были. Но блиндаж разнесло. Им повезло, что они не успели до этого блиндажа дойти. Были бы в блиндаже – были бы и раненые, и убитые. Кому это нужно?

- Вы просто как то так рассказываете, как будто это не люди, которые уже четвертый год ездят на фронт, а дети малые, которые только на свет появились и не в состоянии элементарных вещей осознавать...

- Волонтерство сейчас для некоторых превращается в бренд. Приезжает – и начинает: "Вот я волонтер! Я вот там был!" "И что ты? Вот я где был – на промке в Авдеевке!" И начинают меряться, кто из них больший волонтер.

У меня на "Десне" как было? Приезжают такие: "Буду БТР ремонтировать". Ну, все, договорились. Я там всех знаю, все... Приезжает: "Я же вам БТР ремонтирую, мне там бы на полигоне друзьям показать технику". "Ну, приезжай..." Короче, полгода он "волонтерит", "ремонтирует" – палец о палец не ударил, нигде ничего не было сделано. Зато всем рассказывал, как он целый БТР ремонтировал!

А в целом – приезжают волонтеры до сих пор. Возят то, в чем потребность есть. Продукты нам точно не нужны. А вот вкусняшек хочется, конечно. Или когда первые арбузы-дыни пошли, или овощи весной. И мы им за это очень благодарны!

Что касается формы одежды – то же самое: вот, не дают одевать удобную форму... Но и руководитель АТО сейчас говорит – нет вопросов. Ты находишься на "нуле", в блиндаже? В чем тебе удобнее – то и надевай. Не спортивный костюм, конечно, но ты можешь выбирать, что тебе больше нравится, пиксель или британка. Есть оно у тебя – нет вопросов, надевай. Но если ты выходишь в город – то уж, пожалуйста, будь похож на человека. Жаль, я удалил фотографию, как это выглядит, когда приходят каждый в том, что у него есть... Хорошая была фотография. В каком виде некоторые в город выезжали...

- Это вопрос имиджа Вооруженных сил? Или почему это важно?

- Правильно. Я им говорю: уважаемые, давайте определимся, мы Вооруженные силы Украины или партизанский отряд! Да, я понимаю, что тебе удобнее ходить, условно говоря, в спецовке и кроссовках. Но когда ты выезжаешь в город купить себе сигареты в этой спецовке, небритый и с автоматом, и на тебя люди смотрят – ну, уважаемый!..

Знаете, как говорят – есть внешние признаки воинской дисциплины. Там – вопросов нет. Но если идешь в люди – будь любезен, найди пол-литра воды – а она есть, и техническая, и питьевая – и приведи себя в порядок. Чтобы люди видели, что перед ними – военнослужащий Вооруженных сил Украины. Красивый, подтянутый, выбритый, адекватный, который не машет оружием налево и направо. Такими военнослужащими общество будет гордиться! А о каком уважении может идти речь, если люди смотрят – а оно непонятно что? Это только негатив может вызвать.

- Сейчас идет так называемое "школьное перемирие" (на момент записи интервью в зоне ответственности ОТГ "Луганск" на протяжении более чем двух недель сохранялся режим тишины, после ситуация несколько обострилась, – "Апостроф"). Противник действительно придерживается договоренностей и не обстреливает наши позиции?

- Да. До начала "школьного перемирия" у нас было так называемое "хлебное перемирие" – там нарушений было больше. Но, несмотря на это, за то время, сколько оно длилось, количество раненых с нашей стороны уменьшилось более чем на 100 человек.

А с 25 августа началось "школьное перемирие". Если брать по нашему направлению, то количество обстрелов у нас сведено практически к нулю. И за это время, слава Богу, у нас не было ни одного раненого или убитого. Поэтому можно сколько угодно рассказывать, что это перемирие – "зрада" и все прочее. Но я не вижу пользы от такой войны, когда одни выходят на километр, вторые – и начинается: этот дает пулеметную очередь, там мину бросили – и так перепихивание целый день идет. Речь не идет о нанесении серьезного ущерба противнику – это просто беспокоящий огонь с обеих сторон. А смотришь – там "200-й", там - "300-й", и в основном из-за шальной пули или мины, которая случайно прилетела. Вот так.

Так что – да, перемирие сейчас соблюдается. И, понимаете, очень плохо, что люди не понимают того, что да, мы духом сильны, мы готовы умереть за Украину – но куда лучше было бы, чтобы мы и Украину сохранили, и себя. Украине нужны герои – но они нужны ей живыми. И чтобы этого достичь, кроме военных методов ведения боевых действий, надо применять и методы политические.

- И, наверное, в первую очередь.

- Да. Вести борьбу с Россией и в политической плоскости. Кто-то там сидит где-то, в Киеве или в Виннице – и начинает: давайте будем атаковать! Давайте захватим Донецк!.. Нет вопросов, захватим мы сейчас Донецк. И что дальше? Как вероятнее всего будут развиваться события? Я вам скажу, как. Украину обвинят в нарушении Минских соглашений. И это развяжет России руки. Россия заведет свои силы и средства, начнет применять авиацию, которая у нее есть, применять крылатые ракеты, которых у нее достаточно... После этого Россия уже не будет восприниматься как агрессор – она будет выглядеть спасителем. Потому что Украина нарушила Минские договоренности...

И что мы получим на выходе? Санкции с России снимут, потому что не Россия плохая, а Украина. И мы останемся один на один с Россией. Останемся у разбитого корыта. А РФ что захочет, то и будет с нами делать...

- А если абстрагироваться от потенциальных последствий и порассуждать чисто теоретически – готовы бы мы были сейчас военным путем освобождать тот же Донецк или Луганск?

- Чисто теоретически? Понимаете, взять не проблема. Сейчас те силы и средства [российской армии и боевиков], которые находятся на линии разграничения, не большие.

- А на границах?

- Да, на границах находятся батальонные тактические группы, бригады, дивизии, которые приведены в России в боевую готовность, армии, которые у них созданы. Для чего-то же они их создают?..

Но люди же хотят попиариться! Вот я с вами сейчас разговариваю – и увидите, найдутся те, которые скажут: зрада! Волонтеров обозвал, воевать не хочет – собирается типа отсидеться, солдатиков оскорбляет и прочее, прочее, прочее...

Я же говорю, сейчас есть и политические методы борьбы с Россией. И они работают, как бы там ни было. Вспомните 2014 год. Цены на нефть высокие, санкций против России нет никаких, и они, как говорят, слушают, а делают, что хотят. А сейчас они уже начинают задумываться, делать это или не делать, потому что будут очередные санкции. Сейчас они уже начинают думать, что где-то надо какие-то ресурсы брать. Сейчас они уже начинают задумываться, что с ними никто общаться не хочет... То есть политические методы таки дают результат!

Сейчас поднялась тема введения миротворцев ООН. И Россия начинает: пацаны, да я же – с вами, мы же всегда выступали за введение миротворцев ООН! И опять же, с подтекстом, что давайте мы их только здесь поставим, на линии разграничения – чтобы стрельбы не было. А с границей мы и дальше будем делать, что захотим.

Поэтому надо сейчас добиваться четко прописанных в Минске шагов: закрытие границы, вывод вооруженных сил Российской Федерации и боевиков, которые здесь есть...

- А что с местным населением? Есть ли изменения в их отношении к войне, к Украине?

- Ну вот за Станицей Луганской у нас КПВВ – и мы общаемся с людьми. Так я вам скажу, что если на 2014 год было примерно 40% тех, кто поддерживал Украину, против 60% тех, кто придерживался противоположных взглядов, то сегодня это соотношение составляет где-то 75 на 25 в пользу тех, кто поддерживает Украину.

- Чем объясняете такое переосмысление? Людей заставило изменить свои взгляды то, что они на собственной шкуре ощутили, что такое "русский мир"?

- Да, люди просто почувствовали... И вот сейчас даже был День государственного флага. Старобельск был под оккупацией, Лисичанск и Северодонецк тоже были оккупированы. И я вам скажу, что у людей, которые через такое прошли, патриотизм настоящий, не наигранный. И то, как они относятся к Украине как к государству, как они воспринимают праздники, как они это все пытаются сохранить, поддержать и подчеркнуть, что они являются именно украинцами – всего этого здесь гораздо больше, чем в Киеве. Это я вам точно говорю. В Киеве не так. В Киеве все как-то обыденнее. Чем больше флаг у тебя – тем больший ты патриот. А здесь человек уже сознательно говорит: нет, уважаемые, я – украинец, я за Украину и только за Украину, потому что я не хочу, чтобы сюда пришли новые мозговые, моторолы и остальные.

- А жители Луганской области от людей из Донецкой области отличаются чем-то? Вы же имеете возможность сравнивать, потому что пришлось повоевать и там, и здесь...

- Если брать это направление, то здесь больше людей общается на украинском языке. Гораздо больше. Донецкий регион, именно Донецк, там, наверное, процентов 90 - русский язык, если не больше. В Донецкой области люди более агрессивные. Там край промышленный преимущественно: шахты, производство. А здесь более аграрный регион. Потому что, по большому счету, из промышленности что здесь есть? Завод "Азот", "Заря" – и больше никаких крупных предприятий и нет. Бюджет местный в основном за счет аграриев наполняется. В отличие от Донецкой области, где масса шахт, крупных заводов работали.

- Интересно, в Донецкой области также люди начинают понимать, что такое "русский мир"?

- А я вам скажу так... У меня первые погибшие были в Золотом Колодезе под Добропольем (это Донецкая область) 23 мая 2014 года. И уже гораздо позже меня пригласили на открытие памятника на месте гибели этих военнослужащих. И там – то же самое, такой же подъем у людей, и они не хотят снова оказаться под Россией.

- Говорят, что мы воюем не только за землю, но и за мозги людей. Считаете, в войне за людей мы имеем успехи?

- Без сомнения... Когда открывали памятник, на открытии были дети из этого Золотого Колодезя, местные жители, бабульки даже пришли. Пригласили военнослужащих на открытие, матерей приглашали... И это никто не заставлял людей – установка этого памятника была инициативой местных общин. Организатором открытия был местный депутат Николай Стрепоченко. Там такие слова дети говорили!..

И эти люди не хотят, чтобы повторилось то, через что им пришлось пройти. В отличие от мирных территорий, где много тех, кто считает: меня это не касается, до нас война не докатится. Знаете, как всегда у нас бывает: все хотят, чтобы все хорошо было в Украине – но это кто-то за них должен сделать.

- Принести на тарелочке?

- Да. Человек хочет, чтобы у него в подъезде, в лифте было чисто – но при этом он разбрасывает бумажки. И считает, что кто-то должен за ним убрать, а не он сам должен следить за собой. Но ведь не зря говорят: начинать нужно с себя!

Продолжение интервью читайте на "Апострофе" в ближайшее время