Языковой вопрос всегда был острым для Украины. Когда россия начала полномасштабную войну против нашего государства, он стал еще более важным, поскольку одним из поводов для "помощи" была защита русскоязычного населения от придуманных в кремле притеснений. На этом фоне в Украине заговорили об отмене изучения русского языка в школах, а также о пересмотре списка произведений, которые будут изучаться на уроках зарубежной литературы.
Между тем, на оккупированных территориях Украины распространяется явление лингвоцида — запрет на общение и ведение обучения на украинском языке, что является одним из проявлений геноцида против нашего народа. Преподавателей собираются отправлять в так называемые "центры переквалификации", чтобы подогнать под российские стандарты обучения.
Что делать преподавателям, которых принуждают преподавать русскую программу в украинских школах? В чем проявляется лингвоцид против украинцев? Отменят ли в школах изучение русского языка и почему необходимо пересмотреть учебную программу? Свое мнение в эфире Апостроф TV выразил Уполномоченный по защите государственного языка ТАРАС КРЕМИНЬ.
— Во временно оккупированном Крыму власть намерена создать лагеря переквалификации для учителей из Херсонской, Харьковской и Запорожской областей с целью перевода их на российские стандарты обучения. Мы видим, что уже есть случаи, когда классные руководители в Крыму должны были проводить уроки "патриотизма", а все это контролируют директора и их заместители. Как, по-вашему, действовать в таких случаях? Были ли случаи, когда учителя отказывались становиться на сторону так называемого "русского мира"?
— Прежде всего, я хочу сказать, что оккупационный режим действует по своему законодательству. Поэтому то, что они хотят ассимилировать педагогических работников, граждан Украины, к своим образовательным стандартам, говорит о том, что они активно готовятся к новому учебному году, участие в котором будут принимать как депортированные соискатели образования — школьники с оккупированных территорий, как депортированные педагогические работники, так и, соответственно, родительская среда. А это сотни тысяч граждан Украины. Факты киднеппинга известны всему мировому сообществу. Уполномоченная по правам человека Людмила Денисова об этом заявляла неоднократно.
Во-вторых, что является основой для так называемых образовательных или языковых лагерей? Судя по всему, это так называемые институты последипломного педагогического образования, маржа которых так же есть в Украине. Если украинские учебные заведения взрослых занимаются переподготовкой педагогических работников в соответствии с новыми стандартами, подготовкой к новой украинской школе, то учебные заведения будут непосредственно заточены на то, чтобы осуществить в короткие сроки подготовку педагогических работников под новые образовательные стандарты. Конечно, это русский язык, русская литература, история, наверное, их отечества. Может быть, и другие дисциплины. Этот факт очень непростой, он очень угрожающий.
Что касается вопросов коллаборации, то любая коллаборация с оккупантами влечет уголовную ответственность. Поэтому, конечно, каждый из педагогических работников, гражданин Украины, который станет на этот путь, и де-юре, и де-факто будет в пределах действующего законодательства преследуемым и таким, который будет нести ответственность.
Поэтому единственное, что я мог бы сказать в этой ситуации: конечно, украинские власти должны разработать механизмы опережения аналогичных ситуаций.
С другой стороны, надо понимать, каким образом таких детей и педагогов возвращать в Украину, потому что это чрезвычайно угрожающая ситуация. Речь идет о нескольких поколениях граждан Украины, которые в условиях жесткой и кровавой российской агрессии могут оказаться заложниками. Тем более, если посмотреть на тенденции, когда в госдуме регистрируются законопроекты, в частности, позволяющие усыновлять наших детей — будь то сироты или те, у кого есть родители, то эта тенденция чрезвычайно мощна.
Что касается детей, где они могут быть размещены в этот период? Таких детей сейчас на оккупированных территориях или в россии размещают, в том числе, на территории так называемых интернатов для несовершеннолетних. Это такая тенденция, которая связана с тюремной культурой, со всем остальным, что характерно для российской оккупационной власти. Это еще одна большая беда и проблема. В то же время нужно думать и о том, как удерживать связь с остающимися там гражданами. Конечно, это вопросы деятельности правозащитных организаций, СНБО, ООН.
— В СМИ это уже стали называть лингвоцидом, когда оккупанты принудительно вынуждают переходить на другой язык в учебных заведениях, преподавать на другом языке. Появляется также еще один фактор – это борьба с книгами, которые, по мнению оккупантов, не отвечают их национальным интересам. Их просто изымают на оккупированных территориях. Как вы думаете, как можно противодействовать этому? По международному законодательству как это можно расценивать?
— Вслед за Верховной радой, которая приняла постановление и признала российскую агрессию геноцидом украинского народа, я ожидаю, что большинство парламентов мира примет аналогичное решение. Таким образом, геноцид россиян против украинцев будет зафиксирован документально, то есть юридически. Это будет давать новые аргументы украинской стороне при рассмотрении уголовных дел в Международном суде в Гааге. Есть большая перспектива, что россияне будут привлечены к международной уголовной ответственности. В первую очередь речь идет о президенте россии, о его ближайшем окружении, о вооруженных силах оккупационного режима, а также о коллаборантах, которые сотрудничали с этим режимом и, к сожалению, имели признаки сотрудничества на новооккупированных территориях Украины.
Что касается лингвоцида, это один из компонентов геноцида. В комплексном понимании нужно представлять, что это вопрос не только уничтожения книг. В первую очередь, это уничтожение людей — носителей культуры, языка. Это уничтожение инфраструктуры: школьной, медицинской. Это ликвидация церквей, ликвидация конкретных населенных пунктов.
Посмотрите на ситуацию вокруг Мариуполя. Это истребление людей за то, что они в 2014-2015 годах защищали свой край и не позволили россиянам захватить свой город. То же касается и юга Украины. Очень угрожающая ситуация по Херсонщине вместе с попытками оккупационного режима создать так называемую "народную республику". Есть тенденция по частичной оккупации Николаевской области, я говорю о Снигиревском районе, о городке Снигиревка и объединенной территориальной общине. Есть признаки коллабораций со стороны местных жителей. Эта ситуация касается и других уголков Украины, где тенденция сохраняется на грани коллаборации.
Об этом нужно заявлять, нужно решительно действовать, чтобы опережать ситуацию. А в некоторых случаях необходимо активно работать против тех, кто пошел на путь преступления против украинского народа.
— С начала нового учебного года в школах, где до сих пор преподают русский язык, планируют рассмотреть возможность заменить его другими предметами. Возможно ли во всех школах заменить другим предметом русский язык или увеличить долю других важных предметов вместо этого?
— Смотрите, здесь есть политическая составляющая и есть образовательная составляющая. С политической точки зрения, россияне в 2014 году шли освобождать русскоговорящих граждан на юге и востоке Украины, пытаясь создать так называемую "Новороссию" в границах Николаевской, Одесской, Херсонской и восточных областей Украины. Конечно, этот план у них не удался. И сегодня, что они делают? Они занимаются так называемой "денацификацией", а на самом деле геноцидом украинского народа. Поэтому никаких русскоговорящих у нас нет. У нас есть национальные меньшинства и коренные народы. Что касается русских как национального меньшинства: они имеют право инициировать создание отдельных классов или групп по изучению или обучению на русском языке. Такое же право есть у всех других национальных меньшинств и коренных народов. Это во-первых.
Во-вторых, что касается именно таких инициатив. Вы знаете, когда начинался учебный год 2018-19, когда уже вступил в силу закон "Об образовании", то Министерство образования и науки и закон разрешали переходить на украинский язык обучения, потому что 6 статьей определено, что языком образовательного процесса является украинский. Почему до этого времени учебные заведения сохраняли русский язык, не имея для того соответствующих оснований, я не знаю, и это не моя функция. Это вопрос органов управления образования. Но если педагогические работники, если родители вызвались с начала нового года убрать русский из учебных программ и заменить его другими предметами - это абсолютно их инициатива. Я это категорически поддерживаю.
Я сам из Николаевщины, и знаю, насколько это важно, когда родители, подавая заявления в школы, хотят, чтобы их дети учились на украинском, а им говорят: "Извините, у нас остались только классы с русским языком обучения, поэтому будьте добры". Аналогичная проблема у нас была с учебниками, педагогическими работниками. Я хочу сказать: у нас образование для детей или для педагогических работников, преподающих или преподававших русский язык? Я убежден, что у нас образование для детей, а не для учителей, которых мы должны удовлетворять рабочими местами. Поэтому нужно думать о стратегических вещах и о том, что украинское общество объединяет.
— Вы вспомнили учебники. К примеру, глава образовательного комитета ВРУ считает, что классические произведения Достоевского, Толстого, Чехова следует изучать. Как вы относитесь к сохранению изучения этих произведений? Кто вообще несет ответственность за то, стоит ли оставлять русские произведения в школьной программе?
— Главным органом в части государственной политики в сфере образования у нас Министерство образования и науки. Насколько я знаю, министр категорически поддерживает идею пересмотра программ по зарубежной литературе для заведений общего среднего образования. В зависимости от типа, в зависимости от региона Украины. Конечно, и в зависимости от потребностей, которые предъявляются, и уровня образования. В то же время не нужно забывать, что исключить все из школьной программы невозможно, равно как и привлечь только то, что хотелось бы кому-то. Для этого у нас есть ассоциация учителей зарубежной литературы. Собственно, они и отвечают за предоставление соответствующих рекомендаций к таким учебным программам. Они составляют эти советы. Я считаю, что их нужно услышать и послушать.
По языковому признаку исключить литературу невозможно, потому что так же у нас есть и творчество Гоголя, Шевченко, других писателей, написанное на русском языке. Но в то же время необходимо обеспечить таким способом пересмотр этих образовательных программ, чтобы понимать, какую цель мы преследуем. Законом об образовании 2017 года определено, что мы формируем компетентного, нациотворческого, сознательного, креативного гражданина Украины. Собственно, под эти параметры нужно подбирать все содержание современного украинского образования. В условиях российской агрессии вопросы национального сознания, национальной идентичности, уважения к своей родной земле, к истории и культуре – это одни из самых больших принципов, которые нужно брать за основу.
Я как профессиональный учитель украинского языка и литературы поддерживаю такие инициативы и считаю, что подготовка к новому учебному году должна была начаться уже давно. Это вопрос количественных параметров самих соискателей образования, переподготовки, если это нужно, педагогических работников. Это перезапуск работы областных институтов последипломного образования. Кроме всего прочего, надо понимать, какая программа по зарубежной литературе будет рекомендована к новому учебному году. Сейчас конец апреля.