Несколько дней назад стало известно, что впервые за последние пять лет министр иностранных дел Великобритании приедет с официальным визитом в Москву. Фактически же отношения между двумя странами начали портиться после убийства бывшего разведчика и критика Кремля Александра Литвиненко в 2006 году. После аннексии Крыма Лондон был одним из ярых сторонников ведения санкций против России. Поэтому предстоящий визит Бориса Джонсона для многих стал сигналом возможного потепления отношений между Лондоном и Москвой. МИД Британии предупредил, что речь не идет о нормализации отношений, а только об осторожном диалоге.
Сирийский маневр
Несмотря на то, что сам Джонсон как-то назвал Путина "безжалостным и манипулятивным тираном", нынешняя фаза международной ситуации требует от него изменения позиции в сторону большего прагматизма. Такой подход, похоже, был признан наиболее оптимальным во время встречи главы МИД Великобритании с американским госсекретарем Рексом Тиллерсоном на саммите Большой двадцатки в Бонне. На тот момент ожидания администрации Трампа в том, что касалось сотрудничества с Россией, еще теплились и не были настолько омрачены скандалами вокруг подозрительных контактов, как сейчас. Результатом согласования позиций стал фактический поворот в отношении сирийского режима Башара Асада. Ранее Британия придерживалась позиции, что уход Асада является предварительным условием для любого разрешения сирийского конфликта. Теперь союзники согласились, что борьба против джихадистов в Сирии требует сотрудничества с Россией, а главное — Джонсон не стал отрицать, что сирийскому президенту может быть дозволено участвовать в политической жизни и в следующих выборах. Как раз вопрос будущего Сирии и самого Асада планируется обсудить во время визита Джонсона в Москву.
Но помимо вопросов внешней политики, у Британии есть весомый внутренний мотив пересмотреть состояние отношений с Россией, и этот мотив — Брекзит. Решение Великобритании о выходе из ЕС поставило под большой вопрос ее будущие отношения с европейским блоком. Европейские столицы меньше всего заинтересованы в том, чтобы Брекзит был мягким и безболезненным для Лондона. Понятно почему – в качестве наказания и одновременно предостережения, чтобы другим неповадно было. Главная цель Брюсселя — послать четкий сигнал любой другой стране, которая может задуматься о возможности выхода из блока в ближайшем будущем. И если ранее Лондон претендовал на роль финансового центра Европы, то с Брекзитом эту роль у него наверняка отнимут.
В европейских столицах уже предпринимаются усилия для переманивания наиболее успешного британского бизнеса с предоставлением ему гарантий сохранения доступа к европейскому общему рынку. И многие компании будут вынуждены пойти на такой шаг. Если Великобритания сейчас начнет переговоры с Москвой, демонстрируя свое стремление возобновить с ней экономическое сотрудничество, это потенциально может обеспечить необходимый противовес давлению ЕС. Кроме того, это сулит и прямую экономическую выгоду, ведь потребительские рынки России способны поглотить большую часть британской продукции и таким образом компенсировать потерю рынков Европы, которые после Брекзита окажутся под протекционистскими мерами для Британии. А это, между прочим, 44% британской торговли.
По сути, Британия сталкивается с необходимостью развивать политику "двух треков" по отношению к России – угрозы безопасности признаются и сдерживаются, но при этом развивается сотрудничество, где это возможно. Такая политика вовсе не нова для Британии. Да, в последние пару лет в связи с введением санкций Британия больше склонялась к изоляции России. Однако до этого финансовые потоки и инвестиции между Британией и Россией были одними из наиболее интенсивных в Европе. А сегодня Брекзит вновь вернул "экономический прагматизм" в повестку дня Лондона.
Шаткий британский мост
Для России Брекзит стал геополитическим подарком. Как и в случае с новой администрацией США, Россия не скрывала своих надежд, что и начало процесса выхода Великобритании из ЕС, и смена премьер-министра Дэвида Кэмерона на Терезу Мей создадут новые возможности для нормализации двусторонних отношений.
Однако осложнение пришло откуда не ждали. В первые недели Трампа в Белом доме все говорило о возможности частичного снятия санкций с России. Но последующие расследования, которые вскрывают все больше подозрительных контактов членов американской администрации с Москвой и уже привели к первым отставкам, сделали нормализацию с Россией взрывоопасным предприятием для политических сил как в самих США, так и в Европе.
И хотя у правительства Великобритании не было и нет до сих пор четкого понимания, как технически решался бы вопрос санкций против России после Брекзита, которые были согласованы и внедрены в рамках ЕС, психологически Лондон мог последовать примеру Трампа и пересмотреть его.
Факты российского кибервмешательства в американскую и немецкую внутреннюю политику еще больше подорвали вероятность этого сценария. Британский министр обороны Майкл Феллон прямо заявил про попытки Путина взорвать Запад через распространение дезинформации и установление столь обсуждаемого сейчас порядка постправды (post-truth age).
Все это придало второе дыхание тем политическим силам, которые настаивают, что экономические расчеты должны следовать после вопросов безопасности, а не вместо них. Премьер-министр Великобритании Тереза Мей еще полгода назад четко определила свое отношение к России как стране агрессивной, незаконно аннексировавшей Крым и настроенной наращивать свой военный потенциал. Ее предшественник на посту — Дэвид Кэмерон принял решение развернуть британские войска в составе контингента НАТО в странах Балтии и в Польше. А это значит, что Великобритания будет наращивать сотрудничество ЕС и США в рамках Североатлантического альянса.
Будучи в ЕС, Британия придавала европейской безопасности больше "атлантического" измерения и не допускала окукливания этой системы в панъевропеизм, что было бы на руку России. Голос Британии в НАТО после Брекзита, возможно, будет звучать даже громче, чем ранее, но Британия будет исключена из процесса формирования европейской политики в отношении России.
А учитывая, что первоначальная стратегия Трампа в отношении России утратила свою релевантность, а новая только формируется, Британия оказывается зажата между этими двумя странами. Конечно, Лондон мог бы вспомнить времена, когда был своеобразным мостом между Вашингтоном и Москвой. С этим хорошо справлялся и Макмиллан в эпоху Кеннеди-Хрущева и Тэтчер во времена Рейгана и Горбачева. Но есть существенное отличие — роль Британии на европейском континенте уже не та, а с Брекзитом и подавно.
Поэтому следующие два года, а именно столько займет процесс выхода Британии из ЕС, станут сверхсложными для политиков и экономических лидеров Соединенного Королевства. Насколько будет задействован сценарий налаживания сотрудничества Лондона и Москвы, будет зависеть от готовности ЕС нанести экономический ущерб Великобритании в ходе имплементации 50-й статьи Лиссабонского договора (статья о выходе из ЕС), а также от того, насколько прагматичной окажется Тереза Мэй в вопросе наведения мостов со старыми новыми партнерами.
