В начале июня Евросоюз ожидают выборы. На них изберут 720 членов Европейского парламента, которые будут представлять более 400 миллионов избирателей из 27 стран-членов ЕС. Об усилении радикальных сил в Европе и их будущем влиянии на принятие решений со стороны ЕС читайте в авторской колонке доктора Института политических исследований Йохана Скитте при Тартуском университете Стефано Брагироли, специально для "Апострофа".
Две группы несистемных партий
Очевидно, что крайне правые и национал-консерваторы получат больше мест в Европарламенте по результатам нынешних выборов. В Европарламенте вообще появится больше немейнстримных партий. Так что появятся еще и крайние левые, евроскептики и просто популисты.
Есть страны, которые проголосуют за несистемные политики в большей степени, чем другие. Это Германия, Франция, а также высокий уровень поддержки имеют такие политики в Италии. А если мы уйдем от западной Европы, то увидим, что такие настроения растут в Польше. За немейнстримные партии могут проголосовать и в Скандинавии, но в меньшей степени.
Причин много. Есть часть европейского общества, которая чувствует себя оторванной от политики, в известной степени бесправной. Эти люди недовольны тем, как работает либеральная демократия.
Читайте: Марш правой: кто будет дружить с Украиной после выборов в Европарламент
В известной степени это дело рук России также, поскольку Россия постоянно пытается подорвать европейскую либеральную демократию.
Однако важно то, насколько эти немейнстримные партии смогут объединиться. Обычно им сложно сформировать устойчивую объединенную группу.
Скорее всего, мы получим две группы. С одной стороны, будут более жесткие евроскептики из фракции Identity and Democracy (ID), а с другой – менее радикальная правая, скорее консервативная, фракция "Европейские консерваторы и реформисты" (ECR).
И одна из основных причин такого разделения – это уровень их связей с Кремлем. По крайней мере, что касается их отношения к войне в Украине и геополитическим вызовам в целом. Большинство парламентариев из фракции ID традиционно имеют тесные связи с Кремлем.
Если мы будем говорить о "Лиге Севера" в Италии, "Альтернативе для Германии" или "Национальном фронте" во Франции – все они очень тесно связаны с российским истеблишментом. У некоторых из них до сих пор действует "меморандум о взаимопонимании" с россиянами.
Если мы посмотрим на другую сторону, на Европейских консерваторов и реформистов, то они будут скептичнее к России и будут большую поддержку выражать Украине.
Если крайние правые не смогут сформировать единую объединенную группу, то их влияние на политику Европарламента будет ограниченным. При этом ECR будут двигаться в большей степени в мейнстриме, а ID будут в большей степени маргинализированы.
Украина как аргумент в баталиях
Одним из факторов, от которого постараются извлечь наибольшую выгоду крайне правые, это попытка спекулировать на войне в Украине, на том, что деньги и ресурсы европейских стран лучше направить на их внутренние нужды.
Я не люблю употреблять термин "усталость от войны" в Европе. Потому что считаю, что единственной страной, которая может говорить, что устала от войны, является Украина. Но да, в европейском обществе есть люди, которые считают, что их правительства уделяют больше внимания, скажем так, международной ситуации, включая войну в Украине, чем благосостоянию своих граждан.
Международная политика и благополучие внутри страны не связаны. Недавний анализ показал, что каждый итальянец, если так считать государственные расходы, отдает в поддержку Украины всего около 7 евро в год. Это не такая сумма, которая может что-либо изменить в контексте благосостояния или благополучия.
Но это то, что могут легко превратить в свой политический капитал политические силы, играющие, скажем так, против системы. И та часть общества, которая чувствует, что ее игнорируют, не принимает, что она маргинализирована – она очень хорошо воспринимает такие месседжи.
Но и мейнстримные партии также хотят быть избранными. И мы сейчас наблюдаем такую динамику, что лидеры правительств находятся под давлением. Им приходится реагировать на определенный уровень недовольства со стороны населения.
И когда крайние правые окажутся в Европарламенте, они попытаются разыграть, скажем так, ограничение роли ЕС в поддержке Украины.
Однако есть один фактор – если крайние правые, крайние левые и другие немейнстримные силы не наберут свыше 1/3 от количества мест в Европарламенте, они не смогут вызвать больших изменений. И это означает, что Европейская народная партия, Социал-демократы, Либерал-демократы вместе с Зелеными и Европейские консерваторы, а также реформисты смогут сохранить большинство, которое поддерживает Украину.
Но если правые и левые радикалы и евроскептики наберут больше 1/3, будет сложнее обеспечивать поддержку на общеевропейском уровне.
Скажу еще, что Украину радикальные силы часто используют как оправдание своих действий. Поддержка Украины не является основной причиной недовольства, которое выражают эти партии во время протестов, как, скажем, было в Польше. Эти силы говорят о том, что правительство не беспокоится об определенном секторе в обществе, а Украина становится аргументом, что это все из-за нее.
Но Украина не является "главным блюдом" для той же "Конфедерации" в Польше. "Главным блюдом" является подрыв работы правительства.
Но фермерские протесты прошли не только в Польше. Просто Польша более связана с Украиной, потому что имеет общую границу. В целом же фермеры протестовали от Берлина до Брюсселя, от Рима до Парижа. И любопытно, что все они в какой-то степени сыграли на руку Путину. Потому что в определенной степени они делегитимизировали либеральную демократию и мейнстримные политические силы.
Старого политического разделения больше нет
Но вышесказанное – это лишь часть истории. С другой стороны, то, что я бы назвал разделенными обществами. Это несколько больше, чем те споры, которые мы видим, скажем, в США.
Сейчас во многих странах политики становятся очень поляризованными. И эта поляризация больше проходит не между правыми и левыми, а между либеральными и нелиберальными политиками, между теми, кто в мейнстриме, и теми, кто нет.
Мы увидели это в Польше, но еще одним хорошим примером является Германия. Там мы видим крайних левых из Die Linke и крайних правых из "Альтернативы для Германии". И сейчас мы видим и новое левое консервативное движение – "Альянс Сары Вегенкнехт – Разум и справедливость". Это группа людей, которые действительно верят, что их главными врагами являются либералы. Это все приводит к очень высокой поляризации и превращает политических оппонентов во врагов.
Но если мы вынесем это за пределы европейского контекста и посмотрим, какие месседжи транслируют Россия, Китай и другие авторитарные режимы, то мы увидим, что они главным своим врагом называют либеральные демократии.
И для этих европейских сил, как правых, так и левых Россия стала тем, на что они ссылаются. Опять же, из-за традиционных ценностей или из-за мужества и маскулинности Путина, или из-за еще ряда причин. Левые начинают вспоминать о коммунизме, проводить антинатовскую риторику. Россия играет со всем этим. Использует разный язык, чтобы достичь одной и той же цели.
Неужели поддержка Украины рухнет?
Европарламент практически не имеет сил по формированию международной и политики безопасности в ЕС. В то же время, Европарламент был первым, кто признал Россию страной-спонсором терроризма. Европейський совет включил эту формулировку в одно из своих решений.
Европарламент поддержал создание суда по расследованию российских преступлений. Он первым поддержал создание рамок военной помощи в Украине.
И буквально недавно Европарламент поставил условие, что проголосует за финансирование Совета Европы только если Европейский Совет найдет семь "Патриотов" для Украины. Мол, у ЕС есть сотня этих систем, и стыдно, что мы не можем найти семь, чтобы отправить в Украину. Поэтому Европарламент использовал свое влияние на утверждение европейского бюджета, свои финансовые полномочия ради помощи Украине. Это была инновация с их стороны.
Я не ожидаю, что ID, другие крайне правые и левые антиукраинские силы наберут необходимые 1/3 голоса для того, чтобы изменить ситуацию в Европарламенте. Но если это произойдет, это будет та планка, после которой нужно забеспокоиться.
Является ли будущее Европы мрачным?
Исходя из вышесказанного, возникает вопрос – могут ли маргинальные партии получить контроль над европейскими институтами в будущем?
Я считаю, что это маловероятно. Что касается Европарламента, я свое мнение уже высказал. Что же касается Европейского совета, то он состоит из премьеров и президентов стран-членов. Чтобы попасть туда, маргинальным партиям нужно выиграть выборы у себя дома, быть готовыми сформировать большинство в их национальных парламентах. А это гораздо сложнее, чем получить голос на выборах в Европарламент.
Однако, мы ожидаем, что если увеличится количество крайне правых и левых в национальных парламентах, то чтобы удержать власть мейнстримным политикам, придется формировать широкие коалиции. Это будут правоцентристские и левоцентристские политические объединения. И в далекой перспективе это может заставить граждан голосовать за крайне правых. Определенный процесс саморазрушения. Но это скорее произойдет не в близкой, а в далекой перспективе.
Читайте: "Подводная война": Россия хочет уничтожить экономику Европы, взрывая интернет-кабели и трубопроводы
