То, что происходит в Украине — это не следствие происков врагов или внутреннего предательства, не заговор полумифических ротшильдов и рокфеллеров и не результат жидомасонского заговора. Фактически Украина сегодня расплачивается за ошибки, допущенные на протяжении последних двадцати пяти лет.
Транзитное положение страны, спекулятивный характер государства позволял не особо напрягаться относительно собственной субъектности и влияния на процессы — хотя бы в регионе. Киевская Русь, Хазарский каганат и даже гетманские квазигосударственные образования XVII – XVIII веков были подвержены одному и тому же явлению — "рентному проклятию". Оно сводится к тому, что если существует соблазн спокойной и счастливой жизни не за счет динамичного развития человеческих ресурсов, не за счет пассионарности, а за счет использования ренты (транзитной или ресурсной), то рано или поздно государство приходит в негодность: появляются паразитарные прослойки в обществе, пользующиеся дармовыми деньгами, и начинают заниматься разрушительной работой, стараясь не конкурировать в эффективности, а бороться за коррупционный и рентный ресурсы. Коррупция разъедает основы общества. Создается кратковременная иллюзия благоденствия и процветания. Но в результате государство не способно конкурировать с "геополитическими волками", которым свое счастье приходится добывать в ежедневной кропотливой работе.
Украина на протяжении четверти века тешила себя иллюзией развития и стабильности, хотя не замечала, как на крутых поворотах ее обходят либо более богатые и сильные соседи, либо более волевые и целеустремленные (даже представители постсоветского лагеря). Двадцать пять лет пользования рентой от всевозможных операций по транзиту через ее территорию нефти, газа, оружия, наркотиков, живого товара, грузов и т. д. Плюс двадцать пять лет проедания того, что осталось в закромах от советской эпохи (использование промышленного потенциала без дополнительных затрат на модернизацию я тоже отношу к проеданию старых запасов). Элита жила, что называется, одним днем — стратегическое видение у политиков ограничивалось только ближайшей избирательной кампанией, каждая из которых была не борьбой концепций и идей, а борьбой за доступ к ресурсам и борьбой за контроль рентных потоков.
Украина в том виде, в котором она была построена в 1991 году, была обречена на краткосрочное — в рамках одного поколения — существование. Паразитарные, спекулятивные государства недолговечны: в средние века им отводилось полторы-две сотни лет, в нынешние времена, когда временные рамки сжимаются и процессы ускоряются, подобные государства живут намного меньше. Сегодня мы наблюдаем не просто кризис государственности. Мы наблюдаем агонию Украинского государства в формате 1991 года. И, к слову, еще во времена Виктора Ющенко многие политики и эксперты говорили о необходимости переучреждения государства, потому как интуитивно чувствовали его нежизнеспособность. Не Янукович и не Порошенко привели страну к нынешнему состоянию. Системная ошибка была заложена еще в 90-е годы, а Янукович, два Майдана, Порошенко и еще куча персонажей современной политики — это лишь проявления этой ошибки.
От судьбы и от законов политики, геополитики, истории уйти невозможно. Их необходимо учитывать в самом начале процесса.
Важный момент: мы с самого начала разрешили решать внешним игрокам, в каком направлении нам двигаться. Мы с самого начала предложили: в этом мировом Уимблдонском турнире мы будем играть роль теннисного мячика. Нельзя считать сверхцелью и сверхзадачей государства, общества, элиты иждивенческую по своей сути идею выгодной продажи собственного суверенитета. А ведь именно это нам предлагали наши политики — как те, кто ратовал за вступление в Европейский союз, так и сторонники интеграционных процессов на постсоветском пространстве. Вся наша национальная идея свелась к тому, что "вот мы, не особо напрягаясь и не особо трансформируясь, придем в Европейский (вариант — Евразийский) союз и будем жить так же, как они" — и подсознательно, хитро подмигивая, проговаривалось: "За их счет".
Заметьте: идея состояла не в том, что мы должны развить свою государственность, стать сильными, чтобы разговаривать на равных с мировыми игроками, а позже заключать равноправные альянсы. Идея состояла в том, что "мы придем в сытый и богатый дом". Стоит только потерпеть.
События после 2014 года мало что поменяли в нашей действительности. Апелляция к пролитой крови, к обретенному на Майдане достоинству, к бедам и лишениям и к становлению гражданского общества — это мантры для внутреннего пользования, для самоуспокоения. Это элемент массового, в рамках страны, аутотренинга: мы сильны, мы смелы, мы сможем, мы доказали. Увы — они мало помогают в реальной политике. На деле давайте трезво оценим ситуацию.
Чего ждали украинцы (значительная их часть) на протяжении последних двух лет? Проанализируйте социальные сети, информационное пространство, топовые темы и даже вопросы, которые задают астрологам и экстрасенсам. "Дадут ли нам денег МВФ, ЕС, США?", "Дадут ли американцы нам летальное оружие?", "На чью сторону — Порошенко или Яценюка — станет Байден?", "Дадут ли нам безвизовый режим?", "Повлияет ли Обама на Путина?", "Когда умрет Путин?", "Когда развалится Россия?", "Насколько сильно падение цен на нефть ударит по России?", "Помогут ли санкции ЕС и США повлиять на Россию?", "Состоится ли в России Майдан или хотя бы переворот?", "В России доллар по 78 рублей. Как это поможет Украине?", "В Мурманске женщина отравилась салатом, приправленным спермой шести мужчин. Вернем ли мы после этого Крым?" и так далее. Я ничего не забыл?
Это — национальный дискурс? Это — программирование на успех? Это — стратегическое видение целей и задач?
Когда после этого в Калининграде встречаются Виктория Нуланд и Владислав Сурков, обсуждая без участия Украины судьбу Украины — это уже не кажется чем-то ненормальным. Украина на протяжении двадцати пяти лет добивалась этого — как бы жестоко это не звучало. Но это — приговор. И когда сейчас США и Россия решают, что делать с Украиной и как ее заставить выполнять то, с чем год назад она согласилась — начали звучать возмущенные возгласы: "А почему без нас? Нам тоже интересно, о чем вы там шепчетесь!" — "Мы вам потом расскажем", — пообещали американцы. "Мы тут проводим мозговой штурм", — улыбнулся Сурков, сделав акцент на слове "мозговой".
Украинские эксперты и некоторые экзальтированные журналисты сразу написали, что, мол, Нуланд в Калининграде зачитала России ультиматум и все идет по плану, но как-то вышло неубедительно: ультиматумы зачитываются на протяжении 10–15 минут, а не шести часов. Один из "экспертов", близких к Банковой, даже попытался написать, что Нуланд в Калининграде работала по "плану Порошенко" (он же недавно писал, что "встреча Кэрри с Лавровым стала возможной только после того, как Джо Байден, побывав в Киеве, встретился с Петром Порошенко и получил от него инструкции относительно правильного поведения во время переговоров с Россией" — и то, что подобное утверждение набрало несколько тысяч лайков пользователей соцсетей, только подкрепляет предварительный диагноз).
Мы не хотим видеть одного: нас не считают политическим субъектом на мировом уровне. Мы — объект. И если мы не можем самостоятельно продемонстрировать способность найти выход из создавшейся ситуации, этот выход будут искать вместо нас.
Мы же будем продолжать жить иллюзией, что завтра Россия развалится. Не развалится! Если не верите Обаме ("Миру угрожают не "империи зла", а возможный развал государств"), то поверьте Вадиму Карасеву ("Развала России не будет"). И снятие санкций с Ирана не нарушит сложившегося баланса сил — снятие санкций в каждом случае глубоко анализируется и просчитывается всеми заинтересованными сторонами. И Китай не нападет на Россию с целью аннексировать Сибирь и два района Тамбовской области — для этого хоть немного надо разбираться в политических доктринах современного Китая, а не жить страшилками времен активного противостояния СССР и КНР. И Обама не намерен просыпаться с мыслью "Что я сегодня сделаю для Украины?".
Как результат — не мытьем, так катанием Украину заставляют выполнять Минские договоренности, и внутреннее сопротивление никого из основных участников процесса не интересует. Фактически, Минск — это своеобразное повторение Дейтона. В 1995 году на военной базе США в Дейтоне собрали представителей двух враждующих сторон боснийского конфликта и заставили подписать мирный договор, превратив страну в конфедерацию: вот сербская часть, вот мусульманская, у вас общий парламент и вместо президента — президиум из трех человек, а чтобы вы случайно не надумали снова резать друг друга, то мандат на осуществление реальной власти будет находиться у специального представителя Евросоюза. Ну а потом мы что-то с вами решим — то ли в НАТО примем, то ли в ЕС. При условии, что будете себя хорошо вести.
Единственная существенная разница: минский процесс отличается от дейтонского тем, что, учитывая численное превосходство украинцев над боснийцами (13:1), нам вряд ли пообещают быстрые и эффективные интеграционные процессы (они-то и в Боснии, и Герцеговине на два десятка лет растянулись). Нуланд будет говорить словами героини Нонны Мордюковой из "Бриллиантовой руки": "Кто не будет брать лотерейные билеты, тому отключим газ". Не хотите выполнять наши условия — лишитесь внешней поддержки. В нынешней ситуации это является приговором.
Трендом ближайших месяцев станет дискуссия о "договорной автономии Донбасса" (именно такая формула сегодня фигурирует в экспертной и политической среде — подозреваю, что с легкой руки того же Владислава Суркова, который предложил немало активно используемых терминов). То есть для внешних игроков то, что Рада проголосует изменения в Конституцию, — это уже не обсуждаемая и не дискутируемая аксиома. Вопрос теперь состоит в том, чтобы наполнить понятия "децентрализация" и "особый статус" максимумом смыслов. И если верить тому, что сегодня печатают в российских СМИ (мол, у Донбасса будет даже возможность влиять на внешнеполитические решения), то это — путь к конфедерации. И снова-таки Украина лишена возможности решать, хорошо это или плохо. Как недавно с горечью отметила Марина Ставнийчук, мы так долго боялись федерализации Украины, что не заметили, как пришли к конфедерализации.
… Я не сгущаю краски и не призываю кричать о "зраде" в стиле "Шеф! Все пропало!". Я предлагаю трезво оценить ситуацию. Украинское государство образца 1991 года подошло к своему концу. Это не означает, что нас поглотит другое государство, нас поделят или с нами что-либо случится. В 1958 году прекратило существование Французское государство в форме Четвертой Республики. Оно полностью обанкротилось и показало свою нежизнеспособность. Но на смену ему пришла Пятая Республика. Именно поэтому необходимо думать сейчас, какой будет Пятая Украинская Республика (если учитывать, что предыдущими четырьмя были УНР времен Центральной Рады, УНР времен Директории, УССР и государство образца 1991 года).
Понятно, что сегодня необходима качественно новая Конституция Украины — не латание старой, а написание новой.
Необходимо согласование позиций между Киевом и восточными регионами, но только после прекращения огня и перехода к мирной жизни. Минский процесс — это перемирие, а настоящий диалог о мире и об условиях сосуществования — впереди.
Необходимо в корне сломать сложившуюся систему — порочную по своей сути и обрекающую на ошибки и поражения.
Необходимо осознание того, что вместо нас никто не решит наши проблемы. А потому, если нам обидно, что за нас решают проблемы нашего внутреннего устройства, войны и мира, то мы не должны делегировать право решать за нас и другие наши вопросы — от экономики до выбора интеграционных векторов.
Необходимо, в конце концов, провести общенациональную дискуссию, настоящий диалог, где смогут прозвучать все позиции и быть заданными все вопросы, в том числе и очень непопулярные. Но если мы строим демократическое государство, то право на иную точку зрения должно не только уважаться, но и восприниматься как норма.
Мы не должны агрессивно реагировать на вопрос о том, нужна ли нам европейская интеграция любой ценой. Нам нужен настоящий диалог о том, приведет ли нас нынешнее соглашение об ассоциации к членству в ЕС и если нет — а нынешнее соглашение НЕ предвидит даже теоретической перспективы на вступление в ЕС — то нужны ли нам обязанности стран кандидатов на вступление в ЕС без прав, которые получили эти страны. Может, сначала достичь успеха в реформах и изменениях в стране, а потом выбирать, с кем интегрироваться? Я уверен, к примеру, что в Черноморско-Каспийском направлении у Украины больше потенциальных возможностей, чем в европейском.
Устраивает ли нас нынешняя фасадная демократия латиноамериканского типа? Она не приводит к настоящему народовластию, а скорее, может привести страну к диктатуре.
Имеет ли право на жизнь дискуссия о федерализации нашей страны? Любимая мною Франция в 1962 году нашла в себе силы пойти на национальный референдум по вопросу, стоит ли оставаться в едином государстве с Алжиром? А Германия и десятки других государств прекрасно развиваются с федеративной формой внутреннего устройства. Или слово федерация навсегда табу для украинца, даже если при этом Крым был автономией, а для ОРДЛО президент предлагает предоставить отдельный статус? Или же главным аргументом против федеративного устройства Украины является то, что "за" выступает Медведчук? А если Медведчук — "за", то надо обязательно выступать против…
Повторяю: все эти темы подлежат дискуссии, результат которых должен привнести в наше общество консенсус о будущем нашего государства и снять "неудобные" темы, которые при их игнорировании становятся предметом манипуляций.
Думаю, что настоящая революция — революция в сознании — нам еще предстоит. Она будет происходить параллельно со сломом основ нынешнего государства и строительством конституционных основ государства нового — Пятой Республики.
Известный российский бард Вадим Егоров в песне "Прощание с Нидой" пел: "Все персты у судьбы указательные". Того, что происходит сегодня в Украине, избежать вряд ли было возможно — если не сейчас, то в будущем. Противоречия накапливались, и рано или поздно должны были проявиться в полной мощности. Когда-то Дмитрий Выдрин сказал, что "Кучма был идеальным "холодильником" — он не решал вопросы, он их замораживал, и после его ухода проблемы разморозились и стали течь". Не только Кучма — вся Украина была большой морозильной камерой, которая замораживала проблемы до лучших времен, успокаивая соседей в том, что "мы делаем реформы" и "мы строим гражданское общество", при этом на самом деле занимаясь — по выражению Ленина — "ничегонеделанием" и вечным ожиданием чуда.
Все персты у судьбы указательные… Поэтому не стоит думать, что судьба показала нам фигу или fuck. Огненная рука Виктории Нуланд (или все же Суркова?) появилась на нашем бессмысленном, неприличном, шароварно-хуторянском пиру Валтасара и уже написала приговор старому государству — Мене, Текел, Фарес.
Но это повод для того, чтобы задуматься о том, каким будет новое государство. Главное — избежать соблазнов и ошибок Четвертой Республики, которая (так получилось исторически) всегда была наименее успешной. Может, не случайно в восточной нумерологии цифра "четыре" считается несчастливой?
