Иван Ганзера запомнился украинцам как победитель первого сезона популярного телевизионного шоу "Голос країни". Почти 11 лет назад слабовидящий парень из Харьковской области покорил жюри конкурса и зрителей проникновенным и честным пением. С тех пор певец записал десятки новых песен и во многом акцентировал свою творческую деятельность на поддержке военных: с 2014 года Ганзера дал сотни концертов на фронте. Мужчина говорит, что его концерты – возможность для военных хотя бы на час вернуться в мирную жизнь. О роли искусства на войне, новом сезоне "Голоса" и почему все-таки "путіну хана", Ганзера рассказал в интервью theLIME.
- Иван, как сейчас ваше положение дел со зрением? Планировалась операция, насколько нам известно.
Все осталось так, как было раньше. Все-таки, у меня сложная история болезни, и когда возник выбор между тем, что у меня есть хотя бы какая-то возможность видеть свет и какие-то очертания людей, или вообще ничего не видеть, то я выбрал то, что у меня есть сейчас. Я не могу представить, что у меня будет постоянный мрак и не будет меняться день на ночь. Это вообще ужасно.
Но в этом плане мне очень легко, потому что я не знаю, как это - видеть хорошо. К примеру, я был в госпитале во Львове, и там очень много ребят, которые потеряли глаза. Я с ними говорил, пытался собственным примером поддержать, донести, что жизнь не кончается, со мной приехал мой ребенок, жена. Но есть очень большое отличие: они были здоровыми людьми и сейчас потеряли зрение, а я не знаю, как это - видеть. Я всю жизнь такой. Я уже привык к этому, адаптировался к жизни, считаю себя полноценным человеком и всегда благодарю бога за то, что мне не хуже.
– Каким для вас было 24 февраля, когда началась большая война? У каждого украинца об этом дне свои воспоминания. Какие они у вас?
Это была бессонная ночь. Было какое-то внутреннее чувство, что что-то произойдет. В половине пятого утра позвонила сестра, которая проживает на границе с РФ в Харьковской области, и я сразу услышал взрывы в трубке. Сестра сказала: "Братик, началась война". Я ей сказал, чтобы она быстро собирала вещи и ехала к нам с женой, ведь понятно, что если началась большая война, то к ним сразу придут русские. А потом буквально через пол часа она снова мне позвонила по телефону и сказала, что уже не может уехать, ведь по ее населенному пункту уже ездили российские танки.
– Как сестра пережила оккупацию?
Фактически с апреля по август она жила в подвале. Выходила на двор быстро сделать какие-то дела, и снова в подвал. Были и обыски в доме, потому что, во-первых, такой брат как я, а во-вторых, ее сыновья служили и все об этом знали. Искали какие-то доказательства, что они террористы, ведь в ее населенном пункте были постоянные прилеты и россияне, вероятно, искали каких-то наводчиков, проукраински настроенных людей. Но, к счастью, в августе ей удалось выехать из оккупации, и сейчас она в Польше.
Читайте по теме: Голод, обстрелы, избиения: Иван Ганзера рассказал, что пережила его сестра в оккупации.
Сестра Ивана Ганзеры жила в поселке Козачья Лопань
- Большая война стала причиной появления новых культурных нарративов в ответ на происходящие события. Однако украинский культурный отклик на эту войну становится популярным не только в Украине, но и во всем мире. Например, та же "Червона калина", которую сначала спел Хлывнюк, а затем песня прокатилась по миру и даже Pink Floyd записали свою версию. У россиян, как бы они ни старались сделать что-то подобное, ничего не выходит. Как вы думаете, почему так происходит? Почему украинские культурные нарративы, порожденные войной, становятся популярными в мире, а русские не воспринимаются даже внутри их собственной страны?
Потому что творчество всегда рождается от души, от переживаний творческих людей. Действительно, сейчас очень много популярных украинских композиций, и те артисты, которые их спели и записали, они знают о чем они поют. Они частичку своей души вкладывают в те композиции, и люди это понимают, потому и есть определенный отзыв. А в России до сих пор никто не знает и не понимает, почему они пришли в Украину. Они не знают, что они здесь делают и зачем. Им сказали идти, и они как стадо баранов пошли. Здесь дело в мотивации. Украина сражается за себя, за свою землю, за своих людей. Каждый украинец знает, за что идет эта война – фактически за наше существование. А ни один русский не знает, зачем эта война именно ему. Возможно, путину она и нужна, но большинство россиян не понимают. Им сказали – значит надо. Однако творчество в таких условиях не рождается.
Кроме того, на россии всегда было сложно с творчеством. Всегда 60-70% их эстрады были украинцами. Они в своем большинстве, наверное, не соображают в музыке так, как украинцы.
– Сейчас ваш трек "путіну хана" получил новую волну популярности в соцсетях. Расскажите историю этой песни, как она появилась?
Это история достаточно древняя, со времен одной из первых моих поездок в зону АТО с концертом в городке Старобельске Луганской области. Перед концертом военные нам показали кладбище, где похоронили очень много наших воинов. Было так ужасно, что там были неопознанные люди. Есть только могила, крест и номер. И таких могил было очень много. Это на меня произвело колоссальное впечатление. Я возвращался оттуда в яростной депрессии и не мог представить, что настолько много наших ребят и девушек положили свои жизни. Я не знал, что с этим делать, как эти чувства обуздать в себе. Решил поделиться переживаниями со своим другом, артистом Николаем Янченко, и предложил ему записать песню подобного стиля. Так и вышла "путіну хана", но я сам тогда еще не знал, какая это песня будет. Я предложил такой тезис: если посмотреть российские новости, то там врут, но с серьезными лицами. А я захотел сделать что-то веселое, чтобы мы говорили правду, но улыбаясь, как это свойственно украинцам. Так и появилась "путіна хана".
Кстати, последняя моя песня "Кепські справи у русні" также довольно хорошо зашла людям и нравится им, судя по просмотрам. Но проблема в том, что пошла какая-то информационная атака на мои соцсети, на канал. Москали жалуются, что я их унижаю. По факту песня могла бы быть еще более популярной, но ее "прибили" эти жалобы.
Читайте по теме: Диалог между фронтом и тылом: Павел Вышебаба и KOLA растрогали украинцев песней-стихом "Доньці".
– До полномасштабного вторжения вы дали множество концертов на передовой. Сейчас есть возможность продолжать подобную деятельность?
По возможности я стараюсь ездить, но минимально освещаю это. Сейчас уже война другая. Раньше одна потеря в батальоне раз в пол года это страшное событие, а сейчас куда ни приедешь, всюду "свежие" воспоминания, "свежие" потери. Но я считаю, что я смог найти правильные слова и песни. Ну, по крайней мере, меня не били после концертов и все были с позитивом.
Кроме того, если тогда мы ехали с концертом, то военные приблизительно понимали границы неожиданной атаки: куда могут долететь снаряды и что повредить. Меня также прежде всего интересовала не моя безопасность, а то, что это будет скопление людей и не повредим ли мы этим концертом. Много военных в одном месте - это, я считаю, очень хорошая цель для врага. А сейчас ракеты долетают в любую точку Украины. Если ребята звонят по телефону, то я не отказываю, но просто не показываю, где я бываю.
Сейчас я больше переключился на благотворительные концерты, сотрудничаю с волонтерами и могу просто даже на улице стать и собирать средства для ВСУ на какую-то конкретную цель, дать часовой или двухчасовой концерт. И я рад, что мой голос может помочь.
Недавно был во Львове в реабилитационном центре, где военные ждут протезы. Стараюсь быть полезным в то время, когда и не совсем до музыки. Но музыка – это работа каждого артиста. Я всегда говорю, что война не война, а всегда есть человек на кассе, который может обслужить нас в супермаркете, на АЗС, государственные чиновники. И артисты также должны делать свою работу.
– Что для военных значат эти концерты?
Ничего не изменилось с 2014 года. Эти концерты работают всегда как психологическая история. Военные живут своими буднями и у них постоянно каждый день одно и то же. Они говорят, что я переключаю их на час-два на мирную жизнь, а то иногда уже забывается, как жить мирной жизнью: слушать песни, думать о любви, семье. Они живут в постоянном напряжении и не знают, увидят ли друг друга снова завтра или послезавтра. А так они сели послушать концерт и переключились на мирную жизнь. И это окрыляет.
- Были ли ситуации во время ваших концертов на фронте, когда была реальная угроза жизни?
Честно говоря, таких ситуаций больше как раз возле моего дома, чем на фронте. У нас были постоянные прилеты. Первый произошел 27 февраля, когда над нашим домом самолет выпустил ракету и она попала в продовольственные склады, которые когда-то давно были танковыми боксами. И это в 300 метрах от моего дома. Мы сидели в подвале, и я на тот момент думал, что уже все… Была очень сильная взрывная волна. Когда слышишь, как самолет летит где-то вдали, а потом вдруг он спускается на тебя, то такое ощущение, что сейчас он залетит в подвал и все разнесет. Это ужасно.
А затем в марте был еще один прилет. У нас в Коростене есть историческое место, называется "Скала". Это еще при Сталине строилось убежище. Люди прятались там во время тревоги, а россияне сбросили туда бомбу прямо на людей. И это еще ближе к моему дому. Там такая воронка, что если бы я туда упал, то не вылез бы.
Читайте по теме: Мария Квитка стала победительницей шоу "Голос країни-2022": якрие моменты суперфинала в метро.
- Когда возобновили съемки "Голоса страны", было много критики, что сейчас это совершенно неуместно делать, в стране война, а здесь развлекательное шоу. А как вы думаете? Это уместно или нет?
Я поклонник этой истории. Я поклонник всего того положительного, что мы можем создать для себя. Взрослые - это одно, но мы не должны забывать о наших детях. Они так же живут в этом стрессе и им так же нужно иметь некую разрядку. Сейчас эта история с новогодней елкой. Одни за, другие против. Мне, например, безразлично, будет ли елка, а вот моему ребенку, я уверен, не безразлично. К елке, например в Киеве, мы приезжаем однажды в Рождество. Ребенок походил возле этой елки, набрался положительных эмоций, и мы поехали домой. Я понимаю, что в Киеве сейчас действительно не до этого, но все же, если есть такая возможность поставить елку… Пусть они подавятся, но должны видеть, что мы несокрушимые, не рыдаем здесь, не подняли руки вверх. Не дождутся. Это тоже борьба.
В феврале будет уже год, как идет война. И мы не знаем, сколько еще она продлится. А человек в постоянно пессимистическом настроении точно не будет продуктивным. И если есть возможность настроиться на позитив, чтобы с положительным настроением ходить на работу, попытаться хотя бы пожить между тревогами и постоянными стрессами, то я считаю, что это нужно делать. Я понимаю, что если моя сестра была в постоянном стрессе, потому что она жила в подвале, то ей точно не до "Голоса країни". Но ведь есть в Украине города, которые не так сильно страдают от боевых действий. О жителях этих городов не нужно забывать, ведь на этих людях тоже много всего держится, и если они будут в хорошем настроении, то может и вся страна будет что-то делать, как-то развиваться. А когда человек на пессимизме, то не будет развития. Человек в депрессии ничего не творит, ничего не производит, от него нет никакого полезного действия. Поэтому я за то, чтобы мы даже в условиях войны пробовали устраивать себе более-менее нормальную жизнь. Мы должны научиться с этим жить.
Узнать больше о реабилитации воинов и пострадавших от войны в Украине, а также помощи украинцам с инвалидностью, которые получили убежище в Германии, вы можете на сайте организации Enable Me Ukraine.
Проект реализуется при поддержке DSEE.
