Ассоциированный научный сотрудник Chatham House и известный британский специалист по политике России ДЖЕЙМС ШЕРР предполагает, что атакой на украинские корабли в Керченском проливе РФ ответила на решение предоставить Украинской православной церкви статус автокефальной, которое стало для Москвы неожиданным и серьезным геополитическим поражением. С другой стороны, задержание кораблей могло быть еще и провокацией. Об этом Шерр рассказал в интервью "Апострофу".
- Как вы оцениваете значение инцидента на Азовском море? Для Украины и для России.
- Я ожидал, что что-то подобное произойдет в этой или другой потенциальной зоне конфликта, с момента, когда Экуменический Патриархат в Константинополе объявил о предоставлении Томосу об автокефалии Украинской православной церкви. Первым ответом на это решение, которое вполне удивило Москву, был созыв Совета безопасности Российской Федерации. То есть сразу была проведена связь между этим решением и интересами безопасности России. И когда потом Сергей Лавров обвинил США, что они стоят за этим, стало очевидно, что в этом видят большое геополитическое поражение.
Кроме того, это решение было огромным эмоциональным и моральным потрясением для россиян. Прежде всего для Кремля, который на протяжении многих лет подкреплял видение, что российская цивилизация простирается далеко за границы Российской Федерации. И Русская православная церковь - конечно, ключевой элемент этого. Любой, кто это понимает, должен был ожидать очень быстрых попыток России ответить грозно, но вполне асимметрично. Таково одно объяснение.
Я вижу еще одну причину, почему это произошло сейчас. Она очевидна для всех украинцев - это президентские выборы в марте. Кремль хотел спровоцировать президента Порошенко на введение не просто военного положения, а жесткой его формы - приостановление демократических прав и переноса президентских выборов. В надежде, что это выведет людей на улицы и потенциально приведет к третьему Майдану. Но также даст Юлии Тимошенко "мантию" защиты демократии в Украине.
Поэтому со стороны Россия это и реакция, и, пожалуй, провокация. И ставка была на то, что Украина не ответит на произошедшее сбалансировано и рационально.
- Почему Украина решила осуществить эту операцию?
- На это можно посмотреть с двух ракурсов. Первый - это то, что, как все мы знаем, строительство и открытие так называемого Крымского моста имело немедленный и глубоко разрушительный экономический эффект для украинской экспортной торговли. Второй: это подкреплялось российским агрессивным режимом морских проверок. Перед Украиной возникла дилемма, как отвечать на это. Украина не имеет возможности ответить на море реальной военной силой, которую Россия воспримет серьезно. Но если ничего не делать в Черном море - значит, согласиться с российским видением ситуации как со свершившимся фактом
Поэтому я предполагаю, что украинская власть решила заявить о своем видении международной правовой ситуации, просто совершив то, что страны НАТО называют обычной свободой судоходства.
В СНБО вам дадут авторитетный ответ, но я это так понимаю.
- Украина могла ожидать такой реакции с российской стороны, но все равно решилась на операцию. Это не было глупо?
- Могу только сказать, что Украина предусматривает новые и беспрецедентные действия России не лучше своих партнеров по НАТО. Поэтому я бы не говорил "глупо". Возможно, опрометчиво, не слишком дальновидно, но в этом плане Украина ничем не отличается от других. Несмотря на все предостережения различных экспертов, советников, от России надо ожидать неожиданного, что прецеденты не являются ориентиром для будущего поведения России, есть непроизвольный ответ, что эскалация достигнет только определенной точки, потому что так случалось раньше.
Также я считаю, что в Украине еще есть, если можно так сказать, "похмелье", обусловленное тем, что, по мнению Запада, в 2014 году не было сопротивления аннексии Крыма. Поэтому я подозреваю, что украинская власть подумала: это не провокативный, сдержанный, полностью законный ход действий, на который можно обратить внимание НАТО, чтобы подчеркнуть важность вопроса и насколько серьезно Украина к нему относится.
Одновременно есть разочарование, связанное с тем, был ли комплекс мер западных стран в ответ на рост проблем в Азовском море до этого события достаточным и хорошо спланированным.
- Введение военного положения после этого - логичный шаг?
- Я не уверен. Не сижу в Раде, не слышал со стороны президента Порошенко или Александра Турчинова обоснования необходимости такого шага. Здесь точно нет ничего самоочевидного. Если бы дошло до нападений на материковую часть Украины, необходимость введения военного положения была бы очевидной, но в этом случае я хотел услышать аргументы.
- Как Россия может ответить на введение военного положения?
- Не думаю, что Россия будет отвечать прямо. Конечно, будет дипломатичный ответ и риторика. Будут и очень жесткие вопросы от России - о том, считает ли Украина, что находится в состоянии войны с Российской Федерацией. И если Украина не готова или не хочет ответить на этот вопрос, это еще одна причина не вводить военное положение. Потому что если вы заявляете: "да, мы считаем, что юридически теперь находимся в состоянии войны с Россией", это почти приглашение для России обострять ситуацию в дальнейшем. Это непростая ситуация.
- И как Украине следует ответить на этот вопрос?
- Есть вещи, которые Украина должна сделать, и то, что должен сделать Запад. Вызов для Украины здесь заключается в том, чтобы отвечать не импульсивно и символически, а системно - прибегать к шагам, которые приведут к системным изменениям в институтах и возможностях, усиливать украинскую армию и Военно-морские силы. Нужны правильная военная стратегия и, в частности, неуклонно разработанная и финансируемая программа развития ВМС Украины. Они должны быть должным образом продуманы и обеспечены, а этого на самом деле не произошло. Было много дискуссий, риторики, индивидуальных действий, но ничего системного и согласованного.
Что бы кто ни думал о сильных и слабых сторонах России в военной и военно-морской сферах, ее не обвинишь в отсутствии согласованных доктрины, стратегии и операций, за которыми, к тому же, стоят должным образом обеспеченные командные структуры и субъекты, оказывающие значение всему этому.
Именно это должна сделать сделать и Украина. Это будет иметь последствия для бюджета и будет означать конец для многих шкурных интересов в Министерстве обороны и Генеральном штабе, где не хотят фундаментальных изменений. Потому что любое коренное изменение повлечет и обновление руководящего состава, привлечение новых талантов и младших поколений, которые отодвинут действующих в сторону. Вот почему они сопротивляются.
Теперь в отношении Запада. Думаю, следует сделать три вещи. Во-первых, даже последний саммит НАТО в Брюсселе сохранил различие между так называемым Расширенным передовым присутствием НАТО в Балтийском регионе и Адаптированным передовым присутствием НАТО в Черноморском регионе. Теперь это различие должно исчезнуть, а приоритетность политики и стратегии НАТО в Черном море надо поднять до того же уровня, что и в случае со странами Балтии. Это также имеет бюджетные последствия и требует развертывания сил.
Во-вторых, и ЕС, и США должны объявить, что будет строгий пересмотр имеющихся санкции за Крым - определить, достаточны ли они, кто их обходит, с какими последствиями, и к каким шагам нам надо прибегнуть, чтобы санкции работали эффективнее.
И в-третьих, за закрытыми дверьми мы должны провести дискуссии со всеми заинтересованными сторонами, включая специалистов по международной торговле и российской экономике, о том, как нам давить на интересы России в Черноморском регионе, в том числе на экспорт и импорт с российского порта Новороссийск.
Думаю, эти три меры мы можем с пользой применить. И мы открыто будем об этом говорить. Чтобы четко дать понять: каждый раз, когда Россия накаляет обстановку, они могут получить настоящий ответ не только от Украины, но и от ее партнеров.
